Наталия МЕТЛИНА о том, что сегодня роднит и разнит Украину с Россией.
Моя подруга часто ругается с мужем. И когда на пике скандала вырывается слово «развод», муж вынимает последний козырь – «тогда я заберу ребенка!». И вот тут женщина произносит неожиданное – «забирай!».
А дальше, как говаривал М.М.Жванецкий, – мы находимся в таком возрасте, когда согласие пугает больше, чем отказ. Так и в случае со скандальным мужем: дальше криков и угроз дело не идет, а когда ему предлагается неожиданное решение – наступает оцепенение. Что делать с малолетним, вечно орущим, всем недовольным ребенком, бесконечно требующим заботы, внимания, игры, денег – он не знает.
Ситуацию на Украине по некоторым аспектам можно сравнить с нестабильной супружеской парой. Можно пуститься в изучение генеалогического древа каждого из супругов, чем сейчас и занимается большинство экспертов и политологов, но это придаст общей картине лишь незначительные красочные штрихи.
Главное на поверхности. Оппозиция громила государственные учреждения, жгла костры под окнами мирных граждан, закидывала милицию коктейлями с зажигательной смесью, но когда ей предложили порулить страной, находящейся в состоянии политического и экономического банкротства – все разбежались.
Так же, как в ситуации с супружеской парой – это не революция в ленинском понимании, – это затяжное противостояние. Тем более, у Украины за последние годы сменилось несколько национальных лидеров, и каждый приходил на свою должность путем всенародного голосования.
Но со временем на Майдане появлялись оппозиционные штыки, и власть снова менялась. Просто в этот раз события перекинулись на улицы не только Киева, но и других крупных городов Украины. Многие называют Януковича слабым президентом – и действительно, он от имени украинского народа два года вел переговоры с Евросоюзом, но как только Россия предложила чуть более выгодные условия и многомиллиардный кредит, он тут же развернулся в противоположную сторону.
Ну, смалодушничал. Ну, бывает. Конечно, теща или свекровь способны вмешаться в любой супружеский союз и разрушить все лучшее, что когда-то связывало два любящих сердца – только всегда ли у них есть цель? Цели у России нет никакой и причин вмешиваться в этот дебош тоже нет. Нет и сценария. А Украина, как еврейский мальчик, жить не может без маминого протектората.
И уже не важно, кто будет в этот раз мамой – Европа или Россия. Обе наблюдательницы считают себя вправе взять Украину под опеку. И при всей своей внешней независимости, страна никак не может оторваться от юбки старшего товарища. Украина еще слишком молода для принятия самостоятельных взвешенных решений. А молодость имеет право на метания и ошибки.
Все эти события мне очень сильно напоминают октябрь 1993 года в Москве. У нас за Домом Правительства есть парк. Там до сих пор стоят фрагменты баррикад, которые строили защитники Белого дома. Там же и фотовыставка с уже выцветшими фотографиями тех, кто погиб, защищая, как они тогда думали, идеалы демократии.
Сотни людей ежедневно проходят мимо этих фотографий. Имена этих героев уже никто не помнит. И даже так называемые путчисты сегодня сожалеют о безвинных жертвах. Но с тех пор Россия успокоилась, и, как показывают последние социологические опросы, желающих выйти на улицу и защищать свои права – не больше 10 процентов.
Украина же наоборот переживает период юношеского максимализма. Мы двадцать лет назад тоже рвались на баррикады, и мы жили там неделями, приносили сигареты, чай, бутерброды, выковыривали брусчатку (Сергей Семенович бы нам руки оторвал). И московские власти тогда не могли стянуть войска для подавления беспорядков. И спецподразделения тогда неохотно вступали в бой с безоружными, вернее, вооруженными камнями, манифестантами.
Сегодня у нас все это осталось в воспоминаниях, а Киев этим живет наяву. А то, что нас действительно роднит – сегодняшнюю Украину и тогдашнюю Россию – незрелость оппозиции. И даже Президент Ющенко, вошедший на престол через вполне себе легитимные выборы, уже через год опустился на катастрофическое рейтинговое дно. Выкрикивать с трибуны лозунги и руководить страной – это две большие разницы. Так ведь, кажется, говорят в Одессе. Повторил его судьбу и Янукович. И сегодняшние события, скорее всего, будут развиваться по уже привычному сценарию – перемирие, переговоры, назначение внеочередных парламентских и президентских выборов, а потом стремительное пике, тюрьма и снова Майдан.
Не знаю, завидую ли я украинцам – их пылу, рвению, ощущению всеобщей причастности к большой политике. Не знаю, вышла бы я сейчас на баррикады в Москве, как они в Киеве? Да и ради чего? Под флаги кого сегодня мне бы хотелось встать?
Никого – отвечу я сердито. Нет в России той силы, которая смогла бы меня повести на баррикады. И то, что нам действительно нужно делать сейчас – это внимательно следить за украинскими событиями – слушать лозунги оппозиции, всматриваться в их лица, оценивать, ставить себя на место украинцев.
А потом замереть – через два года эти люди проявят себя, разочаруют электорат, и украинцы снова выйдут на Майдан. И, похоже, бунтовать им еще долго, потому что у нас, например, оппозиция так и не выросла, так и не вызрела, так и не окрепла. Интересно, что будет в Киеве через 20 лет…
Наталия МЕТЛИНА
