Ровно двести лет назад в порту Петропавловска пришвартовался шлюп «Диана», доставивший своего капитана, Василия Головнина, из японского плена
Именем Рикорда названы остров в заливе Петра Великого, подводный вулкан в Тихом океане и горная вершина на Камчатке. В спасённом же им Петербурге нет не только улицы в честь него или мемориальной доски, но даже надгробия на могиле в Александро-Невской лавре.
Именно на «Диане» в 1807–09 годах русские моряки совершили второе в отечественном мореплавании кругосветное путешествие. Но на сей раз шлюп под командованием помощника Головнина, Петра Рикорда, доставил из японского плена своего капитана Василия Головнина и тех, кто был вместе с ним интернирован на острове Кунашир в июле 1811 года.
Эта одиссея, известная как инцидент Головнина (Василий Михайлович Головнин — капитан «Дианы». — Ред.), имела свой пролог, связанный с двумя кораблями русского флота — «Юноной» и «Авось», ставшими широко известными благодаря талантливому
мюзиклу.
Камергер Резанов, потерпев неудачу в попытке установить дипломатические отношения с Японией в 1805 году, дал указание капитану «Юноны» Хвостову попугать восточных соседей, что тот и сделал в 1806 году, когда моряки с этого фрегата сожгли японские хлебные магазины на Сахалине. Годом позже вместе с командой «Авоси» русские моряки спалили два селения на Итурупе и отобрали у японцев грузовые суда. По возвращении в Охотск Хвостов и Давыдов (капитан «Авоси») были арестованы и отправлены в Петербург, где их предали военному суду за самовольные действия. Их покровитель Резанов не дожил до процесса (умер по дороге в столицу в Красноярске).
Расхлёбывать кашу, заваренную этим вздорным человеком (известно, что он настаивал на казни знаменитого флотоводца Крузенштерна по ходу его кругосветного плавания за неподчинение вельможному пассажиру), пришлось капитану военного шлюпа «Диана», отправленному в 1811 году в гидрографическую экспедицию для описания островов Курильской гряды.
В свою очередь, вызволять из беды своего командира и друга довелось помощнику капитана — Петру Рикорду, уроженцу маленького Торопца, что на Псковщине.
То, как он виртуозно проделал это в течение двух с лишним лет, без всякой поддержки государства, демонстрируя не только мужество и героизм, но неистощимую выдумку и невиданный по тем временам дипломатический такт, свидетельствующий о доскональных знаниях японского менталитета, можно назвать настоящим подвигом.
Но долгая жизнь Петра Ивановича Рикорда — единственного в истории России офицера, прослужившего на флоте более 60 лет (в день 60-летия он удостоился высочайшего рескрипта Николая I и повеления состоять при особе государя, которым пользовались к тому моменту лишь три генерала и один адмирал) этим не ограничилась.
В 1816 году по указу императора Александра I вышли в свет знаменитые «Записки Рикорда о плавании к японским берегам», переиздающиеся на разных языках и поныне. За них он был принят в Вольное общество любителей российской словесности, что по тем временам означало признание литературного дарования автора. В 1818 году его избрали членом-корреспондентом Петербургской академии наук за труды по изучению Камчатки и Курильских островов. Это был единственный в истории России полный адмирал, проявивший себя и как учёный, и как писатель.
Вторым подвигом стало обустройство заброшенной, полудикой Камчатки, начальником которой его назначили в 1817 году. Всем дальнейшим администраторам полуострова предписывалось «соображаться правилам флота капитана Рикорда и воздерживаться от всяких перемен».
После возвращения с Дальнего Востока Рикорд недолго командовал Кронштадтским портом. На его долю выпала печальная участь присутствовать при аресте морских офицеров по делу о событиях на Сенатской площади 14 декабря. Старший из них, барон Штейнгейль, доживший до возможности вернуться в Петербург в 1856 году, вспоминал: «Въехав в столицу, прямо от заставы поспешил к могиле своего друга адмирала Рикорда». В другом месте он же указывает: «…во время самого ужасного кризиса моей жизни рука Петра Ивановича не дрогнула написать ко мне официальную записку: “Любезный друг, не беспокойся о детях, я буду наблюдать их”». Слово своё Рикорд сдержал.
Тоже своеобразный подвиг: участники восстания мгновенно стали неприкасаемыми, и любые контакты с ними грозили серьёзными карьерными неприятностями. Но мы поведём речь о других.
Третьим подвигом Рикорда стала первая в мировой практике успешная зимняя блокада Дарданелл, ускорившая заключение Адрианопольского мира, по которому получили автономию Молдавия, Валахия, Сербия и Греция. Затем он продолжал командовать этой же эскадрой, оставленной в помощь правительству последней. В 1832 году Народное собрание присвоило Рикорду почётное гражданство и едва не выбрало его временным руководителем страны после убийства первого президента Греческой республики графа Каподистрии. Фактически какое-то время он им и был.
Четвёртый подвиг адмирала Рикорда связан с переоснащением Балтийского и Каспийского флотов пароходами вместо парусных судов. Само слово пароход вошло в наш обиход именно благодаря ему. Занимал он тогда должности председателя Комитета по постройке пароходов, вице-президента Русского географического общества и председателя Морского учёного комитета.
К сожалению, совсем забыт пятый, последний подвиг Петра Рикорда, относящийся к последнему периоду жизни. В 1854 году 78-летний адмирал был назначен командующим объединёнными морскими и сухопутными войсками для защиты Петербурга от англо-французского вторжения со стороны Финского залива. Десант союзников по антирусской коалиции так и не смог преодолеть минные заграждения: так впервые в военной практике было успешно применено новое вооружение, созданное Эммануэлем Нобелем, родителем всемирно известного Альфреда, тогда ещё двадцатилетнего помощника своего отца.
После смерти адмирала Рикорда вдова покойного, Людмила Ивановна (одна из первых русских поэтесс), учредила премию его имени, назначаемую лучшему выпускнику Морского кадетского корпуса. Одним из её обладателей стал будущий верховный правитель России адмирал Колчак.
Именем Петра Рикорда названы остров в заливе Петра Великого, мыс на острове Итуруп, река на острове Кунашир, подводный вулкан в Тихом океане и горная вершина на Камчатке. Не хватает только боевого корабля, носящего это имя, прославившее Россию далеко за её пределами. Особенно почитают адмирала Рикорда в Японии за спасение её двести лет назад от вполне вероятной войны с могущественным соседом.
В спасённом же Рикордом Петербурге нет не только улицы в честь него, но даже ни одной мемориальной доски и, что самое нелепое, надгробия на могиле в Александро-Невской лавре.
Андрей КРАСИЛЬНИКОВ
писатель, драматург
