Как смерть Сталина изменила жизнь СССР и советских людей
Лаврентий Берия остался в народной памяти как сексуальный маньяк, кровожадный сатрап, вдохновитель и организатор массовых репрессий сталинской эпохи. Насколько этот образ соответствовал действительности, до сих пор спорят историки и публицисты. Но широкой публике почти неизвестна его бурная деятельность по преодолению наследия Сталина сразу после смерти диктатора в марте 1953 года. Почему «лубянского маршала» погубили споры о судьбе послевоенной Германии, Западной Украины и будущем колхозов, ссора с партийным аппаратом и первая попытка десталинизации, «Ленте.ру» рассказал доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, главный редактор журнала «Российская история» Рудольф Пихоя.
Атмосфера страха и маразма
«Лента.ру»: Вы говорили в одном давнем интервью, что события 1953 года после смерти Сталина стали важным рубежом советской истории. Почему?
Пихоя: Когда Сталин умер, руководству страны было ясно, что проводившаяся им политика полностью себя исчерпала. Причин сделать такой вывод было много. Крестьянство, составлявшее тогда большинство населения СССР, после войны не получило ожидаемого облегчения. Надежды крестьян, что Сталин после победы над Германией отменит колхозы, не оправдались. Более того — если в 1930-е годы количество трудодней для колхозников составляло 90 в год, то в войну эту норму повысили до 230 трудодней (то есть крестьянин был обязан бесплатно трудиться в колхозе практически ежедневно).
Во второй половине 1940-х годов военные нормы выработки трудодней сохранились, причем за недоработку обязательного минимума полагалась уголовная ответственность. Крестьянин за один трудодень получал ежедневно до 300 граммов хлеба, тогда как норма для физиологического выживания человека составляет 800 граммов в день. Поэтому даже пайка узников ГУЛАГа, занятых на тяжелых работах, никогда не была меньше этого порога. Свидетельством кризиса деревни стало массовое стремление уйти из колхозов, получить паспорт, так как колхозники не имели паспортов и, следовательно, не могли по своей воле уехать из деревни.
Обратной стороной такого состояния сельского хозяйства стала нехватка сельскохозяйственных продуктов в государственных магазинах. Дело дошло до того, что в конце 1940-х годов на Политбюро рассматривался вопрос о снабжении Москвы картошкой! На прилавках лежали икра, крабы, ветчина — товары столь же красивые, сколь и недоступные для абсолютного большинства покупателей, при этом в магазинах городов по всей стране были проблемы с сахаром, постным маслом, хлебом, особенно белым.
Как же тогда крестьяне выживали?
За счет подсобного хозяйства, но и оно при позднем Сталине стало объектом самого жесточайшего налогообложения. Поэтому значительная часть населения СССР после окончания войны оказалась в крайне бедственном положении. В 1946-1947 годах в сельскохозяйственных регионах Советского Союза (прежде всего, в Молдавии и на Украине) опять случился тяжелейший голод. Ели лебеду, крапиву, пекли хлеб с картошкой. В эти же годы резко усилилась смертность, в основном детская.
Для того чтобы платить налоги деньгами, крестьяне должны были нести в город на рынки то, что можно было вырастить на огороде, в своем хозяйстве — яйца, молоко, сметану, мясо. Отсюда рассказы о дешевизне тогдашних рынков. Налогообложению подлежали любая домашняя скотина, каждое фруктовое дерево. Налоги полагалось собирать и деньгами, и натурой — шкурами, молоком и так далее. То, что свирепое налогообложение подрывало сельское хозяйство, понимали и в ближайшем окружении Сталина. Микоян, Молотов позволяли себе возражать вождю, однако все оставалось неизменным.
Иными словами, люди жили очень тяжело, но Сталин предпочитал этого не замечать. Он взял курс на форсированное развитие тяжелой (прежде всего оборонной) промышленности. Это означало перекачку всех инвестиций государства в оборонно-промышленный комплекс. Чтобы возместить нехватку рабочей силы, стали активно привлекать труд заключенных. ГУЛАГ стал не столько карательно-исправительной, сколько хозяйственной институцией, с помощью которой осуществлялись все грандиозные сталинские стройки: Трансполярная и Байкало-Амурская железные дороги, тоннель на Сахалин, Главный Туркменский канал, множество гидроэлектростанций. К тому же стране приходилось содержать огромную пятимиллионную армию и обширный аппарат госбезопасности.
Все это накапливало напряжение не только внутри общества, но и внутри власти. Даже в ближайшем окружении Сталина было понимание: так больше нельзя, надо что-то менять. В последние годы жизни Сталина среди правящей верхушки росло глухое недовольство проводимой им политикой, сочетавшей непосильный налоговый гнет для населения с новыми безумными репрессиями против элиты вроде печально известного «Ленинградского дела».
Разве советская элита после Большого террора не привыкла к этому?
Конечно, «Ленинградское дело» и другие послевоенные сталинские репрессии отчетливо напомнили о Большом терроре, что не вызывало у нее никакого энтузиазма. К тому же элита образца 1948-1949 годов заметно отличалась от предвоенной. За плечами этих людей был опыт тяжелейшей войны — многие из них имели чувство собственного достоинства и знали себе цену.
Но после уничтожения «ленинградцев» Сталин пошел еще дальше. После XIX съезда партии в октябре 1952 года вождь развернул атаку на свое ближайшее окружение. Он всерьез обвинил Молотова и Ворошилова в работе на иностранные разведки. В рамках «дела врачей» был арестован начальник его собственной охраны генерал Власик, вокруг Берии закрутилось крайне запутанное «мингрельское дело». Все это создавало атмосферу не только страха, но и откровенного маразма. Поэтому сталинский инсульт в ночь на 1 марта 1953 года для его ближайших соратников случился очень вовремя.
Реформатор Берия
Политическая карьера Берии в Москве как началась кратковременной либерализацией после «ежовщины», так и закончилась попыткой ослабить гайки после смерти Сталина. Почему же в нашей истории именно он стал зловещим и мрачным символом сталинского террора?
Для советской власти на всем протяжении ее существования было очень важным находить человека, на которого можно было бы свалить всю ответственность за свои преступления. Первой такой фигурой стал предшественник Берии в лубянском ведомстве Николай Ежов. Во время Большого террора 1937-1938 годов официальная пропаганда прославляла «ежовые рукавицы» и взахлеб рассказывала о его непримиримой и беспощадной борьбе с «врагами народа», а после ареста бывшего «железного наркома» в 1939 году сразу же был придуман термин «ежовщина», который вы сейчас упомянули. Когда Ежова расстреляли, на него свалили ответственность за все репрессии второй половины 1930-х годов, хотя он был послушным исполнителем воли Сталина.
Такая же судьба была и у Берии, на которого впоследствии вообще возложили всю вину за государственный террор 1930-х, 1940-х и начала 1950-х годов. Это было очень удобно для его бывших коллег по ближайшему окружению Сталина (Маленкова, Хрущева, Микояна), у которых самих руки были по локоть в крови. Причем на Берию свалили вину даже за те преступления, к которым он не имел отношения. Его традиционно считают руководителем советской госбезопасности в послевоенные годы, хотя на самом деле с должности наркома внутренних дел Берию сняли в декабре 1945 года. Как известно, на Лубянку он вернулся лишь в марте 1953 года, после смерти Сталина.
И в этом качестве развернул кипучую реформаторскую деятельность…
Необходимость масштабных реформ после смерти Сталина понимали многие его бывшие соратники, но именно Берия оказался в авангарде этой деятельности, что его впоследствии и погубило. Многие его предложения были вполне разумны. Он выступал за разделение партийного и государственного аппарата с главенствующей ролью последнего. То есть за ЦК КПСС оставался бы лишь надзор за идеологией и пропагандой. С подачи Берии объявили массовую амнистию и начали пересматривать большинство громких уголовных дел позднесталинской эпохи. Кстати, у нас мало кто сейчас вспоминает, что основная волна массовой реабилитации пришлась именно на первые годы после смерти Сталина, еще до знаменитого XX съезда партии.
Берия рьяно занялся либерализацией собственного ведомства. Он официально запретил пытки и передал все «великие стройки коммунизма» от ГУЛАГа промышленным министерствам, а сам ГУЛАГ предлагал подчинить министерству юстиции (что осуществили только в 1998 году). Берия настойчиво предлагал ослабить налоговый гнет для крестьян. Потом ему ставили в вину, что он публично говорил о неэффективности колхозной системы.
Сейчас некоторые исследователи утверждают, что Берия пошел еще дальше и собирался вообще демонтировать советский строй.
Никаких оснований так говорить нет. Это все домыслы.
Хотя на суде его в этом обвиняли.
Его много в чем обвиняли, но это не значит, что эти обвинения следует воспринимать всерьез. Мы же не можем, например, на самом деле считать Берию английским шпионом?
Берию потом еще упрекали в активном вмешательстве не только во внутреннюю, но во внешнюю политику. К примеру, его инициативы по корейскому и венгерскому вопросам и предложения «отказаться от форсированного строительства социализма в ГДР».
Первоначально речь шла даже не о форсированных темпах, а о гораздо более важном и судьбоносном решении. В мае 1953 года Берия внес на рассмотрение Президиума Совета Министров СССР проект постановления с предложением вообще «отказаться от строительства социализма в ГДР». Он был сторонником объединения ГДР с ФРГ, демилитаризации и «финляндизации» Германии — то есть превращения ее в нейтральное и дружественное государство (ровно таким же образом два года спустя Хрущев поступил с Австрией).
На заседании Президиума правительства, где рассматривался этот вопрос, никто не смел возразить Берии и все безропотно подписались под проектом постановления. И только многоопытный и хитроумный Молотов добавил в текст одно слово, в корне изменившее его смысл: «от ускоренногокурса на строительство социализма». Вот так объединение Германии было отложено до 1990 года, когда оно произошло в совершенно другой международной обстановке и при совсем иных обстоятельствах.
Не всесильный маршал
Но почему именно Берия стал, как вы сказали, в авангарде послесталинской оттепели?
На то было множество причин. Во-первых, Берия по личным своим качествам был весьма решительным человеком. Но для аппаратной борьбы это не самое ценное свойство — внутри аппарата выживают не самые решительные, а наиболее осторожные и осмотрительные люди. А Берия был слишком волевым человеком, и во многом поэтому сразу после окончания войны у него начались неприятности, приведшие к отставке с должности наркома внутренних дел в декабре 1945 года. Я думаю, тогда он уцелел лишь потому, что на вверенных ему участках работы доказал Сталину свою эффективность и незаменимость.
Во-вторых, по сравнению с другими приближенными Сталина у Берии было приличное образование. Он еще до революции получил специальное техническое образование и потом защитил диплом архитектора. В-третьих, Лаврентий Павлович был опытным организатором, что отмечал один из «отцов» советской атомной бомбы академик Юлий Харитон.
Все эти качества позволили ему первоначально стать неформальным лидером в послесталинском советском руководстве. Характерно, что он первым вошел в кабинет Сталина после его смерти. И поэтому в тех условиях Берия мог позволить себе выбрать пост заместителя председателя Совета Министров и должность министра внутренних дел.
По инициативе Берии в марте 1953 года министерство внутренних дел объединили с созданным в 1946 году министерством государственной безопасности. Получается, после смерти Сталина Берия стал единоличным главой всех советских спецслужб и самым могущественным человеком в стране?
Формально это было так, но на самом деле нет. Объединенное министерство оказалось слабым, потому что объединило внутри себя два конкурирующих и враждующих между собой карательных ведомства. В обоих из них сформировались аппаратные группировки, никак не связанные с Берией, для которых он был чужаком.
Ну да, он ушел с Лубянки еще в 1945 году.
Конечно, и к моменту его возвращения своих проверенных кадров у него там не было. К тому же Берия вытащил из застенков людей, арестованных в 1951-1952 годах по «делу Абакумова», и расставил их на ключевые посты в новом министерстве, что породило внутри ведомства зависть, интриги и конфликты. Поэтому объединенное МВД не было монолитной структурой и по определению не могло стать для Берии надежной опорой.
«Обеспечить наличие в руководящем составе работников из западных украинцев»
Берия еще пытался влиять на национальную политику в СССР.
Причем самым радикальным образом. И вот именно тогда проявились первые противоречия между ним и другими соратниками Сталина. Берия подготовил для своих коллег по правительству справку о том, что на территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики существует неприятие местным населением советской власти по причинам, лежащим в организации самой советской власти. В мае 1953 года по инициативе Берии Президиум ЦК КПСС принял разгромное постановление «Вопросы западных областей Украинской ССР», где вскрывались «факты грубого искривления ленинско-сталинской национальной политики».
И дальше в документе эти факты честно и откровенно перечислялись: ничтожный процент местных кадров в руководящем советско-партийном активе, недоверие к местной интеллигенции, запрет на преподавание в западноукраинских вузах на украинском языке. Постановление объявляло о смене первого секретаря украинской компартии (украинец Алексей Кириченко вместо русского Леонида Мельникова) и предписывало «обеспечить наличие в руководящем составе КП Украины и в правительстве Украинской ССР работников из западных украинцев». В тот же день аналогичное постановление было принято в отношении Литвы, где тоже продолжалась вялотекущая гражданская война.
Но чем были недовольны коллеги Берии по правительству? Неужели они заподозрили его в симпатиях к бандеровцам или «лесным братьям»?
Нет, конечно. Просто им стало очевидно, что министр внутренних дел самым бесцеремонным образом стал вмешиваться в кадровую политику партийной номенклатуры, что совершенно не входило в сферу его полномочий. Забравшись в чужой огород, Берия не заметил, как сразу настроил против себя партийный аппарат.
Итак, чересчур смелые попытки Берии решить национальные противоречия в СССР и вмешательство в кадровые вопросы настроили против него партийный аппарат и секретаря ЦК КПСС Хрущева, который при таком раскладе оказывался не у дел. Но почему против Берии выступил его многолетний соратник Маленков?
Берия постоянно поднимал вопрос о репрессиях. Он не меньше других пытался найти крайнего, на кого можно было бы свалить всю ответственность за массовый государственный террор. Расследуя все эти преступления, Берия вышел на бывшего руководителя министерства государственной безопасности Семена Игнатьева, занимавшего эту должность с августа 1951 года по март 1953-го. Но Игнатьев был ставленником Маленкова, который сразу же почувствовал угрозу для себя. 25 июня 1953 года Берия отправил в Президиум Совета Министров записку о «преступлениях Игнатьева», а уже на следующий день сам был арестован на заседании правительства.
Писатель Константин Симонов в своих мемуарах вспоминал, что весной 1953 года по инициативе Берии партийную верхушку знакомили с документами о непосредственном участии Сталина в репрессиях. Как вы считаете, свидетельствует ли это о том, что Берия планировал масштабную десталинизацию?
Трудно сказать, собирался ли он проводить подлинную десталинизацию, но на пленуме ЦК КПСС в июле 1953 года Берию постоянно и небеспочвенно обвиняли в различных нападках на Сталина и самых грязных оскорблениях в адрес почившего вождя.
Как Берия не оправдал доверия
Насколько серьезны были реформаторские замыслы Берии?
Более чем серьезны. Но его главная проблема была в том, что он был чужаком для советско-партийного аппарата и поэтому не имел ресурсов для претворения своих идей в жизнь. Многие из них были продолжены или реализованы уже после его ареста: ослабление налогового гнета для крестьянства, реабилитация жертв сталинских репрессий, международная разрядка и нормализация отношений с соседними странами.
Это уже осуществляли Маленков, а потом Хрущев, которые свергали Берию.
В истории так часто бывает: преобразования начинает один, продолжает другой, а все лавры достаются третьему. Мы все знаем про хрущевскую оттепель, но совершенно забыли о деятельности Маленкова и тем более Берии. Хрущев по сути делал все то же самое, только более аккуратно и более осмотрительно. Но как только он сам потерял осторожность и противопоставил себя советско-партийному аппарату, тот сразу же от него избавился.
Кстати, ослабление фискального гнета на крестьян, о котором в послевоенные годы не хотел слышать Сталин, в середине 1950-х годов дало колоссальные результаты. С начала налоговой реформы в 1954 году к 1957 году производство животноводческой продукции в СССР выросло на 20 процентов! Это совершенно невероятная цифра! И это в условиях малоэффективной колхозной системы!
К каким последствиям привело поражение Берии во внутриаппаратной борьбе?
Одним из итогов падения Берии стала длительная, растянувшаяся на три года, борьба за главенство между партийным и советским аппаратом, между ЦК КПСС и Советом Министров. В итоге, как мы знаем, победу в этом противостоянии одержал партийный аппарат, по отношению к которому с 1957 года (когда Хрущев одолел так называемую «антипартийную группу») и вплоть до конца советской эпохи правительство занимало подчиненное положение.
И все-таки, что именно погубило Берию — неуемный реформаторский зуд или скорее недооценка своих противников?
Так получилось, что на Берии при всем его кажущемся могуществе сфокусировалось недовольство всей советской элиты. Слишком многие его не могли терпеть. Я уже говорил, почему он не мог опираться на спецслужбы и почему его опасался партийный аппарат. Но Берию откровенно ненавидели и в армии, где всегда недолюбливали «особистов». Все репрессии высшего командного состава конца 1930-х — начала 1950-х годов военная верхушка отождествляла именно с Берией. Не случайно 26 июня 1953 года его арестовывала группа армейских генералов во главе с маршалом Жуковым. В результате Берия оказался самым слабым звеном из окружения Сталина.
Получается, что Берия стал первой жертвой в свирепой схватке за власть, развернувшейся после смерти Сталина. Вы не находите, что тогдашнее руководство СССР напоминало «стаю товарищей» из известного советского анекдота? Ведь в итоге они все друг друга перегрызли, и эта борьба закончилась лишь в середине 1960-х, когда выдвинулось более молодое поколение во главе с Брежневым.
К сожалению, это обычное положение для государства, где нет выборов. При отсутствии легитимных механизмов смены власти всегда возникает ситуация «террариума друзей», ожесточенно борющихся между собой с помощью интриг и репрессий. Но вся проблема в том, что такой порядок вещей неэффективен, вреден и ведет страну в тупик.
Андрей Мозжухин
По материалам: “Лента.Ру”
