Были уставшими, хотели есть
На процессе по обвинению футболистов в хулиганстве начался допрос обвиняемых. Первым показания дал Павел Мамаев.
– Расскажите пожалуйста о себе, о своей личности. Как росли, как тренировались, семья, дети, – начал допрос адвокат Бушманов.
– С восьми лет начал заниматься футболом в спортивном интернате, там пробыл четыре года. Учился в школе, в спецклассе. Вся моя юность связаны со спортом и футболом. Сейчас все свободное время стараюсь проводить дома с семьей. У меня на иждивении моя семья и родители. О благотворительный деятельности я не считаю нужным публично высказываться.
– Профессиональный спорт – ваш единственный источник дохода?
– Да.
– У вас был плотный график в 2018 году?
– Да, перед теми событиями мне дали три выходных за полтора месяца. Тяжело было и физически, и психологически. В выходные я созвонился с Александром Кокориным, решили встретиться и поехать в Санкт-Петербург. Поехали на «Сапсане». Поездка прошла спокойно.
– Расскажите о своих взаимоотношениях с Александром Кокориным.
– Мы почти как родственники. Мы постоянно общаемся, ездим отдыхать семьями.
– Кирилла Кокорина как давно знаете?
– Лет с 11. Он для меня как младший брат, всегда маленький.
– Вы в тот день лично спиртное употребляли?
– Да. Сначала виски, потом пиво.
– На ваше самочувствие это как-то влияло?
– Нет, я просто был уставший.
– Поздниковене давно знаете?
– С 2018 года. Мы общаемся.
Далее адвокат задал вопросы по эпизоду с избиением Соловчука. По словам Мамаева, всё началось с того, что его подруга по ошибке села в белый Мерседес погреться. Водитель был негостеприимен. Сказал, что это не ее машина:
– Она сказала, что он, наверное, водитель Саши или ребят. А она ответил: “Я таких петухов не вожу”. Я воспринял это как оскорбление.
– Это оскорбление унижает мужское достоинство? – поинтересовался адвокат.
– Ну конечно. Дело даже не в том, что с нами была девушка. Просто это оскорбительно, беспричинно. Это неправильно.
– Если бы Поздняковене не сказала вам о словах Соловчука, конфликт бы состоялся?
– Нет, конечно. У нас вообще не было никакого умысла. Мы подошли к машине, чтобы выяснить, что произошло. Мы не обговаривали ничего с Кокориным, даже шли отдельно.
– Как повел себя Соловчук?
– Я подошёл к нему и спросил, почему он нас так назвал. Потом отошёл, слышал диалог Саши и Соловчука. Саша спрашивал, зачем Соловчук так сказал. Тот ответил, что это его мнение и личная позиция. Соловчук вел себя не совсем правильно в той ситуации.
– Он не отрицал, что эти слова были произнесены им?
– Нет.
– Не сложилось ли у вас впечатление, что Соловчук сам провоцирует ситуацию?
– Да.
– Вы не планировали бить Соловчука?
– Да нет, конечно. Мы все были уставшими, хотели есть.
– Если бы Соловчук извинился, конфликт перерос бы в физическое взаимодействие?
– У меня не было к нему претензий. С ним разговаривать начал Саша. Но предположу, что нет.
– Вы обхватили подбородок Соловчука. Что вас побудило к этим действиям?
– То, что он говорил, не соответствовало ситуации.
Факт нанесения ударов Соловчуку футболист не отрицает. Били по лицу, по телу.
– Конечно я беру на себя ответственность. Я не буду себя оправдывать. Я в той ситуации вел себя неправильно, я готов возместить ущерб. Со своей стороны я хочу все сделать, чтобы человек поскорее забыл эту ситуацию. И он, и его близкие. Можно было из этой ситуации совсем по-другому выйти.
– Хулиганские побуждения, которые вменяет спортсменам следствие, Павел Мамаев отрицает. По его словам, он действовал, не согласуя свои поступки с другими членами компании.
– Нам вменяют группу лиц. Нас было 10 человек. Если это группа лиц, то здесь должны сидеть 10 человек. Никто не собирался никого избивать, предъявлять никаких претензий.
– Вы своими единоличными действиями нанесли Соловчуку лёгкий вред здоровью?
– Да. Безусловно, я это признаю. Что самое для меня огорчительное – у человека есть жена, дети. А они вынуждены таскаться по судам. Мне хочется сделать так, чтобы они об этой ситуации забыли.
Далее защита перешла к эпизоду в кафе «Кофемания» и избиению Дениса Пака.
-Первое: сговора нет. Второе: никакого предмета, используемого в качестве оружия, нет. С применением оружия – я не имею к этому отношения. Мы приехали в «Кофеманию», заказали покушать. Я общался с этой девушкой, которую сейчас допрашивали (Алена Шинкарева – прим. авт.). Она присела рядом со мной, стала что-то неприятное говорить. Я раз ей сказал, чтобы она замолчала, два, три. Наконец бросил ее куртку и телефон. Сказал Кириллу, чтобы он забрал ее от меня.
– Вы клали ноги на стол? Имитировали нанесение телесных повреждений?
– Нет.
– Вы видели, когда пришел Пак? Обращали ли вы внимание на этого человека?
– Нет. Я увидел его после всех этих событий, когда подошёл к нему. Никаких оскорблений я не слышал. Я полусонный лежал на скамейке. Не то что не видел, я даже не слышал ничего. Только когда услышал шум, поднял глаза. Ни спора, ни оскорблений я не видел. Только когда я услышал шум, встал, и передо мной тут же оказался официант. Я ему сказал: “Да подожди, дай я выясню, что произошло”.
– Вы к Паку подходили, общались?
– Да. Я спросил, что случилось. Он был эмоционален, реагировал на каждое движение.
Мамаев не отрицает, что нанес Паку удар, в результате которого у того появилась ссадина на губе. Но никакого предварительного сговора и умысла не было.
– По большому счету, это обычная мужская ситуация в которой может оказаться любой мужчина. Можно, конечно, озлобиться. Но время лечит…
– До какого возраста вы планировали продолжать спортивную карьеру?
– Не знаю. Я в тюрьму не планировал сесть.
– В СИЗО есть возможность поддерживать физическую форму на том уровне, который вам необходим?
– По максимуму стараемся. Конечно, многого не хватает. Но стараемся использовать то, что нам предоставляют. Я просто не хочу, так же как и про благотворительность, своими достижениями хвалиться. Много что сделано во благо, но этого процесса это не касается.
– Вы самостоятельно пришли в полицию?
– Мы с 9 числа звонили в ОМВД, в ГСУ. По телевизору говорили, что мы в федеральном розыске. Но нам в ГСУ сказали, что дела ещё нет – как мы можем быть в розыске… Мы сами приехали в полицию. Какой смысл нам скрываться?
После этого судья объявила перерыв.
Татьяна Антонова
По материалам: “Московский комсомолец”
