Как Красная армия освобождала Белград
75 лет назад советскими танкистами и югославскими партизанами после совместного штурма был освобожден Белград. Остатки немецкой группировки армий «F» оказались блокированными на Балканском полуострове. А жители югославской столицы встречали освободителей как героев. Между тем итоговому успеху предшествовала длительная и сложная операция, в рамках которой союзным армиям пришлось искать компромисс.
Трагическая судьба Белграда
20 октября 1944 года полным освобождением югославской столицы от немецких захватчиков окончилась Белградская стратегическая наступательная операция. Двумя неделями ранее из города бежал премьер-министр марионеточного коллаборационистского режима, созданного Германией после оккупации Сербии, Милан Недич. За три с лишним года работы его администрации занятая противником часть страны подверглась катастрофическим разрушениям. Были уничтожены около 6,5 тыс. библиотек, более 1,5 тыс. школ, свыше 50 православных церквей и монастырей, 30 университетов, 19 музеев, семь театров. Значительная часть сербского культурного наследия была вывезена в Третий рейх.
Неоднократно за годы войны Белград подвергался массированным бомбардировкам с воздуха. 6-10 апреля 1941 года центральную часть города и другие важные объекты, — например, Королевский дворец в Дединье, — утюжили самолеты люфтваффе.
16 и 17 апреля 1944 года на истерзанную столицу бывшего королевства набросилась объединенная американо-британская воздушная эскадра.
До высадки в Нормандии оставалось еще почти два месяца, однако союзники решили приблизить освобождение Балкан путем массированного авианалета на позиции нацистов. Правда, изгнание немцев с полуострова и так виделось делом времени. После снятия оккупации с Одессы сюда шла Красная армия. А на фоне серии успешных операций значительно выросли статус и мощь Народно-освободительной армии (НОАЮ) Иосипа Броз Тито.
Рассчитанная на подавление немецкого влияния акция на деле обернулась чудовищной катастрофой. Жертвами атаки стали, прежде всего, мирные жители, направлявшиеся в церкви по случаю православной Пасхи.
Чуть позже, 7 ноября 1944 года, американцы вновь проявили удивительную небрежность. Приняв советскую транспортную колонну за немецкую, они атаковали подразделения Красной армии под Нишем своими бомбардировщиками, убив 34 солдата и офицера, в том числе командира 6-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Григория Котова.
В ответ один из лучших советских асов Александр Колдунов поднял в воздух девять истребителей и также был обстрелян американцами, несмотря на демонстрируемые им красные звезды на фюзеляже. Его воздушная эскадра вступила в бой, сбив три самолета США. Как и в случае с пасхальной бомбардировкой Белграда, американцы атаковали советские войска в особый день для СССР — 27-ю годовщину Октябрьской революции.
«Ты пришел не для того, чтобы навязывать свои порядки»
Но все это случилось потом, а пока что, в октябре 1944-го, Красная армия стояла у ворот одного из древнейших городов Европы: первые упоминания о Сингидунуме, располагавшемся в центральной части современного Белграда, датируются III веком до нашей эры.
Это была одна из редких операций РККА, в рамках которой она тесно взаимодействовала с иностранным войсковым контингентом.
Отряды коммунистов-партизан, наспех сколоченные сразу после расчленения Югославии и завоевания немцами Сербии генеральным секретарем ЦК югославской Компартии (КПЮ) Тито в апреле 1941 года, к лету-осени 1944-го давно превратились в очень сильную, хорошо экипированную и, что важно, идеологически однородную полумиллионную армию. Более 6 тыс. ее бойцов являлись гражданами СССР, попавшими к Тито в результате побега из немецкого плена или другими путями.
Войска 3-го Украинского фронта РККА под командованием маршала Федора Толбухина вышли на белградское направление в сентябре 1944 года. В случае взятия столицы Югославии немцы оказывались полностью блокированными на Балканском полуострове. Поэтому город защищала мощная группировка немецких армий «F» генерала Максимилиана фон Вейхса.
В целях не допустить плохого отношения бойцов РККА к местному населению, сразу после пересечения границы политуправление 3-го Украинского фронта обратилось к красноармейцам и офицерам с воззванием:
«Ты вступил на территорию родной по духу и крови нам Югославии. Твоя задача, товарищ, состоит в том, чтобы перехватить отступающие по югославским дорогам немецко-фашистские войска.
Всегда и везде помни, что ты пришел в Югославию не для того, чтобы навязывать Югославии свои законы и порядки, а для того, чтобы настичь и уничтожить бегущих под твоими ударами гитлеровских разбойников».
«Все стараются помочь героям Красной армии»
«Сама операция штурма Белграда началась 28 сентября 1944 года, но только 12 октября 4-му гвардейскому механизированному корпусу под командованием генерала Жданова удалось выйти на границу города к мосту через реку Сава, — отмечал в своей статье «Он освободил Белград», опубликованной в газете «Столетие», известный балканист, секретарь посольства СССР в Югославии Владимир Кузнечевский, неоднократно беседовавший с упомянутым военачальником. — Однако преодолеть мост с ходу при встречном ураганном огне без больших людских потерь было невозможно.
На другом берегу Савы немцы сосредоточили 40 танков, 170 орудий и минометов. Поэтому Жданов наступление приостановил и запросил подкрепление. Командующий фронтом маршал Толбухин в телефонном разговоре заверил, что подкрепление будет, скоро подойдут части 1-й армейской группировки НОАЮ во главе с генералом Пеко Дапчевичем. На что командир мехкорпуса сказал, что ему необходимы не партизаны, а воздушная и артиллерийская поддержка.
Тем временем к мосту через реку действительно прибыли югославские партизаны. Энтузиазма Жданову они не прибавили.
На разболтанных, с открытыми бортами трофейных грузовиках сидело несколько десятков облаченных в потрепанное обмундирование, вооруженных винтовками партизан. Под стать им был и командир, генерал-лейтенант Пеко Дапчевич, худой, в армейских ботинках, с немецким пистолетом в кобуре на поясе. Югославский генерал доложил, что прибыл в расположение корпуса по приказу Верховного главнокомандующего НОАЮ для того, чтобы совместно с русскими освобождать Белград».
13 октября советские танкисты 4-го мехкорпуса вместе с югославскими партизанами овладели горой Авала, господствующей высотой в окрестностях Белграда, имевшей для сербов не только тактическое, но и символическое значение — здесь находился мемориал в честь павших в Первой мировой войне. А 15 октября радиостанция «Слободна Югославия» передавала: «Каждый день приходят письма из Сербии и Воеводины, описывающие
небывалое воодушевление нашего народа, который восторженно встречает Красную армию с цветами и подарками.
Стар и млад — все стараются помочь прославленным героям Красной армии, которые вместе с бойцами Народно-освободительной армии Югославии очищают нашу страну от немецких захватчиков».
Никто не хотел отправлять войска на убой
В ходе Белградской операции решались не только текущие военно-стратегические задачи, но и формировались политические отношения СССР и Югославии, в которой — в этом мало кто сомневался — после освобождения должен был укорениться социалистический строй. Согласно договоренности, достигнутой Иосифом Сталиным и Иосипом Броз Тито, войска РККА и НОАЮ должны были входить в город вместе.
«К сожалению, мы в Генеральном штабе не учли того обстоятельства, что скорость наступления советских танков значительно превосходила скорость передвижения югославских войск, не имевших тогда ни танков, ни автомашин. Не учли этого в должной мере и в штабах фронта и армий. Танки 4-го гвардейского механизированного корпуса, вырвавшись вперед, стали нести потери от огня противника, поскольку собственной пехоты у корпуса было относительно немного, а югославская пехота не поспевала за ними», — рассказывал в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» начальник Оперативного управления Генштаба Сергей Штеменко.
О возникших проблемах оперативно доложили в Ставку ВГК. В ответ в штаб 3-го Украинского фронта пришла депеша: руководство потребовало посадить югославских пехотинцев на советские танки и совместными усилиями как можно скорее взять Белград.
Сотрудничество двух армий складывалось с переменным успехом. Так, в перепалку переросла встреча Жданова и Дапчевича, описанная выше, перед мостом через Саву, который открывал прямой путь на Белград. Впечатлившись шквальным огнем из осажденного города, генерал НОАЮ категорически отказался посылать своих партизан на убой, объяснив: «Я — не сумасшедший».
Тогда генерал РККА позвонил Толбухину, заявив следующее:
«Это их столица. Они хотят ее освободить. Я не возражаю. Пусть штурмуют. Я своих людей в бой не пошлю, пока не получу подкрепления».
Выслушав Жданова, комфронта повторно передал приказ Сталина — посадить югославов на танки и начать штурм объединенными силами. На взятие Белграда Толбухин отвел своим войскам три дня. Напоследок он повторил категорическое требование ВГК: войти в город вместе с партизанами.
И действительно, три следующих дня советская авиация обстреливала немецкие позиции на противоположном берегу Савы, после чего в дело включилась артиллерия. Когда артподготовка принесла результаты, Жданов посадил красноармейцев вперемешку с партизанами на броню танков. Уже через несколько часов корпус ворвался в Белград.
«Ваша кровь закрепит братство Югославии с народами СССР»
Как рассказывал генерал Жданов балканисту Кузнечевскому годы спустя, в решающем штурме участвовали только части 4-го мехкорпуса и партизаны Дапчевича — никаких других войск поблизости не было.
В сборнике кандидата исторических наук, полковника Анатолия Киселева «Полководцы и военачальники Великой Отечественной», напротив, утверждается, что взятие югославской столицы проводилось без мощных авиационных и артиллерийских ударов из-за стремления наступавших сохранить город от разрушений и нанести возможно меньший ущерб гражданскому населению. Решающая атака на Белград была назначена на 14 октября. Последними приготовлениями занимался начальник штаба 3-го Украинского фронта Сергей Бирюзов. По поручению Толбухина перед штурмом он выехал в войска, чтобы на месте проконтролировать готовность частей и внести необходимые коррективы в их действия.
«Бои в Белграде носили крайне напряженный характер, — констатировал генерал Штеменко. — Особенно сильное сопротивление враг оказывал в районе старинной крепости Калемегдан. В тесном взаимодействии с советской пехотой и танками 4-го гвардейского механизированного корпуса в Белграде вели бои части пехотных дивизий Народно-освободительной армии Югославии. На подступах к столице противник оставил около 200 орудий разных калибров и 1500 автомашин с грузами. Остатки разгромленных немецко-фашистских войск рассеялись по лесу южнее горы Авала, где их продолжали добивать югославские воины.
20 октября командир 4-го мехкорпуса Жданов и командир 1-го Пролетарского корпуса НОАЮ Дапчевич доложили командованию об освобождении столицы Югославии.
Тогда же состоялся общегородской митинг. Только что вышедшие из боя командиры героических войск —Жданов и Дапчевич — выступили перед жителями Белграда с горячими речами и крепко обнялись. Тысячи людей громко приветствовали боевых побратимов. А вечером того же дня в Москве прогремел артиллерийский салют доблестным воинам 3-го Украинского фронта и войскам НОАЮ».
Уже на следующий день, 21 октября, маршал Тито прислал Толбухину благодарственное письмо.
«Прошу передать вверенным вам войскам, действующим в направлении Белграда, следующее: выражаю свою благодарность бойцам, офицерам и генералам частей Красной армии, которые совместно с частями НОАЮ освободили нашу столицу Белград. Ваш героизм и упорство, проявленные в ожесточенных боях по освобождению Белграда, народы Югославии всегда будут помнить как незабываемый героизм войск Красной армии. Ваша кровь и кровь бойцов НОАЮ, пролитая в совместном бою против общего врага, навеки закрепит братство народов Югославии с народами Советского Союза», — сообщалось в тексте.
Вклад Тито в разгром гитлеровских войск был оценен Сталиным: 9 сентября 1945 года югославскому маршалу вручили высшую военную награду СССР – орден «Победа».
Помимо Тито, подобной чести удостаивались только американский генерал Дуайт Эйзенхауэр, британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, король Румынии Михай I и польский маршал Михал Роля-Жимерский.
Через 20 лет после освобождения Белграда, 19 октября 1964 года, маршал Бирюзов и генерал-полковник Жданов погибли в авиакатастрофе: самолет Ил-18, летевший на торжества в столицу Югославии, врезался в гору Авала, которую Жданов когда-то освобождал по плану Бирюзова.
Дмитрий Окунев
По материалам: “Газета.ру”
