Миллиарды потрачены, а жизнь в глубинке не налажена
Фонд развития моногородов за пять лет освоил 17,76 млрд рублей из госбюджета. За эти деньги его сотрудники должны были поднять с социального дна самые депрессивные уголки России. Но на выходе получились какие-то потёмкинские деревни — за красивой отчётностью в тревел-блоге модных московских менеджеров спрятались нецелевые траты, описанные в разгромных отчётах Счётной палаты. А моногорода как вымирали, так и вымирают. Лайф разбирался в том, сколько миллиардов потрачено впустую и кому именно полезен Фонд развития моногородов.
Освоение миллиардов
В 2014 году президент распорядился поднять со дна самые депрессивные уголки нашей родины — монопрофильные города (то есть зависящие от одного градообразующего предприятия) с наиболее сложным социально-экономическим положением. Из федерального бюджета выделили астрономические 32 млрд руб. Эту огромную сумму кто-то должен был эффективно распределить. Минэкономразвития предложило освоить деньги через НКО “Фонд развития моногородов”. Счётная палата тогда недоумевала: зачем распределять госсредства через негосударственную некоммерческую организацию, которая заведомо находится вне регуляции бюджетного законодательства?!
Фонд учреждён госкорпорацией Внешэкономбанк. Руководить им назначили высокооплачиваемого топ-менеджера, зампреда ВЭБ Ирину Макиеву. Первое, что можно о ней сказать, — она всегда любила синие костюмы.
В 2014–2018 гг. фонд Макиевой освоил 17,76 млрд рублей. Самый яркий результат — глянцевый тревел-блог, который ведут её красивые и успешные подчинённые. Они путешествуют по необъятным просторам родины и спасают от экономического краха очередную безнадёгу. Но за блестящими селфи где-то далеко в реальной жизни так и вымирают моногорода. Их жителям не стало лучше, даже наоборот, уверены эксперты Счётной палаты.
Команда фонда сегодня состоит из 93 штатных единиц и сидит в фешенебельном особняке на престижной улице Воздвиженке. Прежде всего это так называемые кураторы, или линейные менеджеры, которые ездят по командировкам командовать возрождением отдельно взятых моногородов. У них много забот. Они обучаются тонкостям работы в соцсетях, организовывают бесплатные такси для оставшихся в живых ветеранов ВОВ, устраивают краеведческие квесты и экологические турниры, наставляют детей, как правильно выбирать безопасную продукцию в магазинах, и даже развивают в моногородах волонтёрское движение.
По данным Счётной палаты, среднемесячный оклад рядового сотрудника фонда составляет 279,6 тыс. руб. — эта цифра в 25 раз превышает среднюю зарплату, например, по моногороду Каменке, равную 11 004 руб.
Зарплата гендиректора фонда — Ирины Макиевой — 1 миллион в месяц. Годовой оклад Макиевой в два с лишним раза превышает годовой бюджет моногорода Светлогорье.
Главный критик фонда таинственно исчез
Ещё недавно у Фонда развития моногородов был непримиримый враг — аудитор Счётной палаты Сергей Агапцов, который четыре года подряд беспощадно, жёстко и всегда по делу критиковал траты Макиевой.
Ранее Сергей Агапцов боролся с транжирством Чубайса в “Роснано”, сдерживал траты Минкульта и Минобороны. Его коллеги рассказывают, что однажды Агапцова даже пытались подставить, но не получилось, потому что он порядочный человек и взяток не брал. Лайф пытался связаться с Агапцовым, набрав номер Счётной палаты:
— Он у нас не работает с ноября. Кончился срок полномочий, а на новый срок его не переназначили. Обычная ротация, — отфутболила Счётная палата.
Его увольнение выглядит странным — срок полномочий аудитора Счётной палаты составляет шесть лет. Очередной срок Агапцова истекал лишь в 2022 году, а не в 2019-м. Тогда Лайф поговорил с близкой родственницей аудитора Агапцова:
— Ваши контакты я передам, но перезвонит он вряд ли. Сергей Анатольевич отошёл от дел, говорить о прошлом не желает, — призналась она.
Хоть самого Агапцова найти не удалось, зато в публичном доступе осталось его наследие — ворох разгромных отчётов о деятельности фонда.
Не особо льготный кредит за большой откат
Кувандычане говорят, что родной Кувандык потихонечку умирает. Градообразущий криолитовый завод законсервирован с 2013 года. Сотрудники разбрелись кто куда. Кислоты, с которыми они раньше работали, изъели опустевшие цеха. С тех пор в моногороде страшными темпами растёт преступность. На 6,6% — в 2017-м, на 11,4% — в 2019-м.
Развеять безнадёгу прилетает в 2017 году Лариса — линейный менеджер с Воздвиженки. Первым делом она, как и положено куратору моногорода, организует “проектный офис” — где теперь офлайн и онлайн будет взаимодействовать с областными и городскими чиновниками, с малым, средним и крупным бизнесом.
Задача — всех проконсультировать и отобрать совместно с местными властями и предпринимателями несколько наиболее интересных масштабных проектов, которые смогут получить многомиллионные инвестиции из бюджета не только в виде денег, но и в виде построения инфраструктуры.
Кувандычане разработали три инвестпроекта. Крупнейший фермер спланировал развитие пекарен. Руководитель производства сульфата магния нуждался в новом оборудовании. Директор горнолыжной базы — в условиях для круглогодичного отдыха туристов. Чтобы получить инвестиции, им надо было только впустить фонд в уставный капитал своих компаний, то есть по факту сделать фонд совладельцем.
Куратор Лариса отправила всех трёх бизнесменов и примкнувшего к ним кувандыкского мэра на учёбу в инновационное “Сколково”. Отметим, что обучение одного слушателя обходится федеральной казне в баснословную сумму — 935 тысяч рублей. Стандартная программа состоит из пяти модулей по пять учебных дней. Организовано всё крайне неудобно для учеников. Процесс растянут почти на год. То есть летать из Кувандыка на уроки в Москву нужно не один раз, а пять, уже за свой счёт — билеты на транспорт фонд не оплачивает. Ладно когда ты мэр. А если ты фермер?
Зато эффект от учёбы превзошёл все ожидания. Обученный в центре “Сколково” мэр распорядился изъять земли у фермера, с которым ходил на одни семинары, и передать эти земли постороннему юрлицу, которое в итоге и собрало посеянный фермером урожай. Теперь администрация Кувандыка и крупнейший местный фермер судятся. Не всё заладилось и у третьего сколковского ученика — руководителя сульфатно-магниевого производства, его уволили из-за передела собственности на предприятии. Легче всех отделался четвёртый ученик — директор лыжной базы, ему просто не дали инвестиции.
Куратор Лариса, говорят про неё в Кувандыке, искренне старалась. Но потом её то ли уволили из фонда, то ли сама ушла. Её заменил другой куратор — Игорь Копосов. А вот его никто из кувандычан ни разу в глаза не видел.
Шансы на лучшую жизнь у кувандычан всё же оставались. Надежда была ещё на местный малый и средний бизнес, который мог бы теоретически получить через фонд льготный кредит. Речь для Кувандыка шла о процентной ставке 8,9–10,6% годовых. Это не считая комиссий, которые заёмщик обязывался заплатить гаранту кредита — государственному “МСП банку”, а ещё поручителю — областной гарантийной организации.
— В итоге ни один кувандыкский предприниматель получить льготное кредитование у фонда так и не смог, — разочарован кувандыкский строитель Олег М. — Почему? Надо было заполнить огромное количество анкет! А это просто не под силу деревенскому бизнесмену. В фонде сказали: не мучьтесь — обратитесь к нашим партнёрам — специализированным юридическим компаниям. Обратились! И эти юристы внаглую запросили у нас авансовую плату за заполнение анкет плюс процент от будущего займа, если получим его, — до сих пор в шоке Олег.
Получается, Кувандык не получил ничего. А затраты у фонда были огромные. Во-первых, на обучение. Во-вторых, на организацию проектного офиса. Как это ни смешно, но опыт Кувандыка фонд занёс себе в актив. Дело в том, что к этому моногороду присоединили окрестные сёла — население его резко выросло. Фонд отчитался, что это произошло именно за счёт его удачных действий, а не по объективным внешним причинам.
Из докладов аудитора Счётной палаты Сергея Агапцова:
- За три года фонд потратил на организацию проектных офисов почти 214 млн руб. А с учётом зарплаты кураторам и прочих административно-хозяйственных расходов эта цифра подскакивает до 1 млрд.
- На обучение команд из 314 моногородов (1546 слушателей) фонд израсходовал свыше 1,4 млрд руб. Это в 11 раз превышает среднюю стоимость обучения по аналогичным программам в лучших вузах России. Из всех обученных команд нормально функционирует чуть более половины.
- За период деятельности фонда Макиевой в 57,1% моногородов уровень безработицы превысил в три-девять раз российскую норму. Дно пробили моногорода Дагестанские Огни (8,3% официальных безработных), Нязепетровск (6,16%) и Ревда (6,0%).
- Общая бизнес-активность в моногородах снизилась на 22,7%. Отток ипэшников увеличился на 68,3%.
Помогаем списку Forbes
Иван Добряков, владелец маленького клинингового бизнеса в Череповце, рассказывает Лайфу:
— Я вникал, чем фонд может быть мне как конкретному предпринимателю полезен, но внятных ответов не услышал. Это какая-то чиновничья история, созданная непонятно для чего. Малому бизнесу точно невозможно получить там никаких льготных займов. Я вот совсем небольшие деньги хотел на парогенератор и навороченный пылесос. Смог бы трудоустроить 30–40 женщин. Но не дали и никогда не дадут. Зато вижу новость у них на сайте о партнёрстве с маркетплейсом Wildberries. С каких это пор его хозяйка из списка Forbes стала малым предпринимателем? — возмущён Добряков.
Выгодные кредиты
У предпринимателей на местах складывается ощущение, что выгодные кредиты получают только “свои” — успешные, богатые или близкие к власти. Например, в Новочебоксарке 1 млрд рублей на восемь лет под сказочные 5% годовых ушли проекту крупнейшего холдинга “Хевел” — через офшор и доверенных лиц им владеет Bексельберг.
А в моногороде Лузы 174 млн руб. под те же 5% годовых получил Николай Юферев, директор “Хольц хауса”, фирмы —лидера деревянного домостроения России. Земляки про Юферева говорят, что он аффилирован с областной властью, у него двойное гражданство и множество активов за рубежом.
Призрак индустриального парка
Некогда славный Краснотурьинск начал вымирать с 2013 года, когда на его градообразующем предприятии — Богословском алюминиевом заводе — свернули электролизное производство. Без работы осталось свыше тысячи электролизников. Недавно они считались элитой моногорода и получали высокую зарплату.
Последовала цепная реакция. Оказались ненужными учебные заведения города. Следом позакрывались магазины и заведения общепита, а жители стали массово уезжать кто куда.
Но в 2014 году забрезжил свет в конце туннеля. Из Москвы на выручку примчался куратор фонда — Александр Сумароков. Дальше, как заведено, — проектный офис, формирование команды, учёба в школе “Сколково”. В итоге в Краснотурьинске решили создать грандиозный по местным меркам объект — Богословский индустриальный парк со статусом ТОР. Что такое индустриальный парк? Это место, где к одной громадной промышленной площадке подведены все необходимые коммуникации и мощности. А различный бизнес может арендовать здесь ангары и цеха. Что такое ТОР — это территория опережающего развития, где нет налогов на имущество, а есть только в два-четыре раза сниженный налог на прибыль. Предприятия, которые начинают работать в таком индустриальном парке, называются резидентами.
Но вернёмся в Краснотурьинск. Его жители не особо верили в успех Богословского индустриального парка, но надежды в воздухе витали, разбились они с треском. Парк начали строить в 2014 году, и до сих пор он недостроен. История развивалась так.
Областное Управление капстроительства выступило госзаказчиком. Тендер на строительство инфраструктуры Богословского парка выиграл некий подрядчик, который почти тут же обанкротился, но успел передать госзаказ субподрядчику (“Универсалтрансстрою”) по более низкой цене. Разница составила 16 млн рублей — эти деньги просто испарились. Субподрядчик начал строить, но тоже обанкротился. В его офисах недавно прошли обыски УБЭПа. Правоохранители подозревают, что “Универсалтрансстрой” завышал закупочную цену стройматериалов, получая 30% откат.
— Единственное новое на площадке индустриального парка — табличка, анонсирующая его создание. Она стоит на фоне полуразрушенных промплощадок, — невесело шутили местные жители. Ещё больше смеха у них вызвала свежая новость от 5 декабря 2019 г. о подводе к парку долгожданного газопровода:
Сейчас в многострадальном Богословском парке идёт передел собственности — местные власти и крупный бизнес воюют. Кто победит, тому достанется право управления парком. А строительство бизнес-инкубатора на территории парка заморожено — обанкротился застройщик. Рядышком собираются в 2020 г. строить уже второй бизнес-инкубатор. Краснотурьинцы реагируют смешными, но невесёлыми мемами:
Зашла речь о том уже, чтобы пригласить в пустующий индустриальный парк лесозаготовителей и дать им возможность рубить по 20 га леса в год. Якобы это принесёт аж.. 250 новых рабочих мест.
— Капля в море. Зато будем жить в пустыне без деревьев уже через несколько лет, — хватаются за голову краснотурьинцы.
По итогу фонд потратил в Краснотурьинске 582 млн руб. По словам краснотурьинцев, сейчас в Богословском парке всего два резидента: лесоперерабатывающее и кабельное предприятия. Оба лишь числятся арендаторами на бумаге, но никакой активности здесь не ведут. Тем не менее фонд отчитался, что резиденты есть!
И всё же кое-что хорошее фонд после себя в Краснотурьинске оставил — новую набережную городского пруда ценою в 56 млн рублей. Местные ею очень недовольны: сделана халтурно, второпях и втридорога.
По данным аудитора Счётной палаты Сергея Агапцова:
- За годы деятельности фонда созданы индустриальные парки со статусом ТОР в 65 населённых пунктах. В 32,2% случаях они построены в пунктах, которые вообще не являются моногородами. В 74% случаев они построены в и без того успешных моногородах со средней или высокой инвестиционной привлекательностью.
- Треть от всех резидентов ТОР расположились в четырёх моногородах. В десяти ТОР есть лишь по одному резиденту.
- Создание ТОР не носило системного характера, у фонда не было представления о том, в каких случаях и для каких типов моногородов подходит данный инструмент.
Внешне всё выглядит нормально
В моногороде Петрозаводске благодаря фонду с помпой возвели стратегически важную дорогу. Вот что подметили местные жители:
— Асфальт уложили вместо требуемых 6 см слоя всего… 1–2 см. Внешне всё выглядит нормально. Но! Подождём весны — и г*** всплывёт. Так называемое полотно просто развалится, — недоволен петрозаводчанин Леонид Болотов.
Связался с фондом — будешь должен
Но то были всё цветочки. Фонду можно остаться должным. Рассказывает журналист Оксана Савельева из моногорода Белой Холуницы Кировской области:
— Фонд пытался оживить наш градообразующий Белохолуницкий машстройзавод и сделать на его территории индустриальный парк. На бюджетные деньги отстроили ему инфраструктуру — дорогу, мост, водопровод, канализацию. Но в итоге… завод окончательно развалился с задолженностью по зарплате в 9 млн рублей. Сотни рабочих оказались без средств. Там теперь пустые цеха, всё ценное распродали. Теперь фонд применяет к нам санкции: требует с Кировской области вернуть назад бюджетные деньги, уже потраченные в Белой Холунице на построенную, но не востребованную бизнесом инфраструктуру — речь о 65–69 млн рублей, — переживает журналист.
Самое неприятное в истории Белой Холуницы — судьба построенного здесь на федеральные деньги водопровода. Теперь, чтобы в него врезаться (а иного выхода нет), холуничане обязаны платить по 15–30 тыс. руб. Для справки, зарплата 5–6 тыс. для местных нормальное дело.
- За четыре года фонд потратил на постройку инфраструктуры 9,3 млрд руб. Треть денег ушла в населённые пункты, не являющиеся моногородами.
- На начало 2019 года по различным причинам не эксплуатировалось 24 из 55 реализованных объектов инфраструктуры.
- Если построенные объекты инфраструктуры не получали загрузку в виде хозяйствующих субъектов, к регионам применялись санкции. Должны фонду остались Кировская, Томская, Ивановская области и Карелия. Общая их задолженность — 369 млн рублей.
Разгромные выводы Счётной палаты и новые миллиарды через фонд
Аудитор Сергей Агапцов не оставил камня на камне от деятельности фонда — мол, это провал. А Минэкономразвития утверждает ровно наоборот: плановые показатели перевыполнены, фонд справился прекрасно!
По мнению экспертов Счётной палаты, объективность этих самых плановых показателей вызывает вопросы. Бывало Фонд развития моногородов пристраивался к успехам сторонних ведомств, занося чужие достижения себе в актив. Ещё фонд хвастался, что создал 406,5 тысячи новых рабочих мест, но аудитор Агапцов нашёл и здесь подвох — например, посчитаны временные рабочие места и бюджетные, созданные не фондом. Также фонд бравировал ростом населения отдельных моногородов, хотя это складывалось из присоединения к ним окрестных посёлков.
Цитировать аудитора Агапцова можно бесконечно…
Не покидает ощущение потёмкинских моногородов. Но в конце прошлой недели стало известно, что фонду Ирины Макиевой дадут на освоение в 2020–2022 гг. ещё 16,5 млрд рублей!
Who is Mrs Ирина Макиева?
К Ирине Макиевой в моногородах много вопросов. Как минимум её можно упрекнуть в формализме и неэффективности. Как же она стала гендиректором фонда? Лайф присмотрелся к её родственникам — могущественному осетинскому клану Макиевых.
Ирина Макиева родом из Нижнего Новгорода, где находится крупнейшая в мире община осетин. О нижегородском периоде жизни Макиевой ничего не известно, кроме того, что в 1989 г. она окончила ННГУ. В нулевых, уже в Москве, карьера Макиевой вдруг пошла в гору. Она быстро доросла до статуса топ-менеджера Внешэкономбанка, где ей доверили стратегически важные для страны проекты. Обратимся теперь к базе “СПАРК-Интерфакс”.
Как мы видим, “Моногородами” управляет Ирина Макиева под индивидуальным номером налогоплательщика 770201550495. А ранее, в 2010–2015 гг., она курировала другие проекты ВЭБ — АО “МСП банк” и ОАО “Корпорация развития Самарской области”. Её ИНН в этот период вообще не указан — более чем странно для человека такого масштаба.
А если капнуть ещё раньше, в 90-е, то по базам всплывёт Ирина Макиева под ИНН 773301009493. И эта Макиева руководила туристическим агентством, создал которое Гурам Макиев — кузен директрисы Фонда развития моногородов.
Гурам Макиев — владелец охотхозяйств, а ещё добывает в Нижнем Новгороде уголь и песок. У нижегородцев масса претензий к добывающим компаниям Гурама. Одна из них планирует разрабатывать карьер прямо в рекреационной зоне Волги. Другую вообще обвиняют в краже озера.
Дядю Ирины Макиевой Гайозу называют хозяином кавказских дорог — он руководил Северо-Кавказским управлением Росавтодора. Несмотря на вскрывшиеся аферы с дорожным строительством (ущерб свыше 1 млрд рублей), он удержался на своём посту. Его публично обвиняли в покупке должности главы региональной Главгосэкспертизы за $2 млн.
Второго кузена Ирины Макиевой зовут Зурабом. Он сын хозяина “Кавказских дорог” и депутат Госдумы РФ. Коллеги по “Единой России” обвиняли Зураба в фальсификации праймериз. Ходят слухи, что мандат ему добыл отец, подарив золотой пистолет крупному функционеру от партии власти. Кстати, карьерному взлёту и Зураба, и Ирины Макиевых предшествовала работа замглавы секретариата первого зампреда правительства. Ирина занимала эту должность в 2008–2009 гг., а Зураб — в 2009–2012 гг.
Двоюродный племянник Ирины Макиевой, Константин Макиев, стал директором Департамента инвестиционного и стратегического планирования госкорпорации Росавтодор… в 26 лет!
Но так же, как не перечислить в одной статье все претензии аудитора Счётной палаты к Фонду развития моногородов, так и не счесть всех Макиевых, которые занимают ответственные государственные посты или удивительно успешны в бизнесе.
Возможно 16,5 миллиарда рублей помогут решить проблемы моногородов лучше, чем уже потраченные 18. Первая попытка была явно не самой удачной, но миллиардов у государства ещё много.
Егор Пережогин
По материалам: “Life”
