Колонию для пожизненно осужденных предложили расконсервировать
Три года назад ФСИН России заявила, что колония для пожизненно осужденных «Черный беркут» на севере Урала прекратила свое существование. Но, как оказалось, официально ИК №56 так и не ликвидирована. И там, как уверяет криминолог Данил Сергеев, до недавнего времени даже находились… двое арестантов.
Ходят слухи, что таинственную и страшную тюрьму, стоящую на скале посреди вековой тайги практически у самого полярного круга, могут в любой момент расконсервировать. Дескать, если вернут смертную казнь (во что верить не хочется), то именно туда могли бы свозить «смертников» — как это было в советские годы. Для этого, впрочем, ее пришлось бы фактически заново отстроить: помещения буквально сгнили.
Обозреватель «МК» попыталась разобраться в том, возможно ли в принципе возрождение ИК (тогда ее стоило бы переименовать в «Черный феникс»). Мы нашли самого первого начальника «Черного беркута», чтобы выяснить, что такого ужасного натворили его «птенцы», если он до сих пор является сторонником смертной казни.
ИК №56 располагается в 600 км от Екатеринбурга. Прямого транспортного сообщения нет. Чтобы добраться до «Черного беркута», нужно сначала попасть в ближайший к ней город Ивдель.
— Дорога от Ивделя до колонии очень долгая и тяжелая, — рассказывает директор Института государственного и международного права, доцент кафедры уголовного права Уральского государственного юридического университета Данил Сергеев. — Едешь все время через вековую тайгу. На горизонте видны черно-синие холмы. Кругом — скалы.
В общем, стоило помучиться, чтобы увидеть всю эту мрачную красоту. Но главное — колония №56 действительно уникальна. Она была единственной в Советском Союзе, куда привозили приговоренных к смертной казни (сами приговоры исполняли в основном в СИЗО №1 Свердловска, нынешнего Екатеринбурга). Потом именно она стала первой, куда доставили приговоренных к пожизненному сроку (еще до моратория на смертную казнь в УК РСФСР в 1992 году появилось наказание в виде пожизненного лишения свободы).
Список известных арестантов «Черного беркута»:
Владимир Миргород — московский маньяк по кличке Душитель, убил 15 женщин и несовершеннолетнего (тот стал свидетелем расправы над его матерью).
Илья Тихомиров — террорист-старообрядец. В августе 2006 года он вместе с товарищем по патриотической подпольной организации совершил теракт на Черкизовском рынке столицы.
Эдуард Чудинов — лидер банды сутенеров-убийц. По версии следствия, в Нижнем Тагиле финансировал фирму по оказанию интимных услуг. Пострадавших от рук банды было 11 человек.
Анатолий Седых — серийный убийца по кличке Липецкий Чикатило. Его жертвами стали 12 девушек.
Владимир Белов — известен как «ховринский маньяк», на его счету, по версии следствия, не менее 8 жертв.
Роман Чигрин — педофил из Амурской области (нападал на школьниц). Умер в колонии.
Александр Осипов — один из лидеров ОПГ «Тверские волки». Считается, что это он расправился с убийцей известного шансонье Михаила Круга.
Владимир Криштопа — серийный убийца и насильник, державший в страхе Ростов-на-Дону.
— Старые деревянные здания постройки еще 50–60-х годов, — описывает Сергеев колонию. — Фонтан со скульптурой черного беркута, который держит в когтях голову змея… Кстати, эту скульптуру недавно вывезли, и сейчас она украшает здание ГУФСИН.
Решение закрыть колонию зрело давно. Слишком много жалоб на ужасные условия содержания поступало отсюда в ЕСПЧ. Во-первых, все постройки сильно обветшали. Во-вторых, поскольку колонию изначально построили на скале (чтобы нельзя было сделать подкоп), туда так и не смогли за все эти годы провести канализацию.
Вообще колония в разные периоды имела то совсем дурную славу, то слыла вполне себе гуманной. Одни вывезенные оттуда осужденные говорили: «Мы заживо там гнили, ни одна жалоба оттуда не выходила!». Другие сообщали: «Нормальная была колония. Красивые места, свежий воздух. Персонал сильно не бьет».
Не врали, скорее всего, ни те, ни другие.
— Пусть что угодно про нее говорят, а я не скажу, что она страшная, — уверяет уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова. — Атмосфера была там доброй в последние годы. Правозащитник Андрей Бабушкин хотел там даже провести учебу для сотрудников ФСИН на тему «Как работать с пожизненно осужденными».
Последнего осужденного к пожизненному сроку вывезли из «Черного беркута» в 2019 году.
— Но там оставались двое осужденных на режиме колонии-поселения, — рассказывает Сергеев. — Они следили за порядком, убирали территорию. И были до последнего момента в колонии около 30 сотрудников. Вообще возникла коллизия с ее ликвидацией как юридического лица. Потребовалось даже в 2019 году принять федеральный закон, который прописывает процедуру закрытия старых казенных учреждений в случаях, когда региональные власти против (как было с «Черным беркутом»). В нем прописано, что окончательное решение принимает в таких спорных ситуациях правительство РФ. Но на все это требуется время и силы. Так вот колония «Черный беркут» до сих пор проходит процедуру юридической ликвидации, как бы странно это ни звучало.
Теоретически этот процесс можно остановить.
— Я бы эту колонию сохранила, — говорит Мерзлякова. — Подремонтировать только нужно, конечно.
Почему местные власти изначально были против закрытия «Черного беркута»? Все просто — колония являлась центром жизни для поселка Лозьвинского. После того как вывезли заключенных, стали уезжать и местные жители. Многие бросали собак, так что сейчас по поселку бегает бездомная стая. На вышках больше нет охранников, колючую проволоку частично кто-то снял. Но пока колония на консервации, так что окончательно разворовать казенное имущество не дают.
Самый первый начальник «Черного беркута» Алексей Детков прошел долгий путь от тюремщика до ученого. Ныне он профессор кафедры уголовного права и криминологии, д.ю.н. (защитил диссертацию на тему пожизненного лишения свободы).
— Алексей Петрович, правда, что к вам попали первые осужденные к пожизненному сроку?
— Да. Это был 1992-й год. Вообще их (всего 149 человек) отправляли в два региона — в Вологодскую и Свердловскую области. В первой их помещали в колонию №5 на острове Огненный, известную как «Вологодский пятак». Во второй они оказались в колонии особого режима в городе Ивделе. Я был ее начальником. Но потом на базе этой колонии создали ИК №56, ставшую уже в 2000-х известной как «Черный беркут». До приезда туда пожизненно осужденных там содержались в основном те, кто ждал, кому смертная казнь в соответствии с УК РСФСР была заменена 20 годами лишения свободы.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
ИК №56 делилась на две части. В одной были те, кому смертную казнь заменили на 20–25 лет заключения (в разное время это 200–300 человек), в другой — осужденные пожизненно (в иные годы до 150). Первые в колонии могли работать на пилораме и других производствах. Вторым работать не позволялось.
Скульптура черного беркута появилась в 2006 году, она символизирует вечную борьбу добра и зла. Сделал ее из бетона осужденный, который до этого вылепил черного дельфина в колонии для ПЖ в Соль-Илецке. В том же 2006 году на территории построен храм в честь святой праведной Нонны.
— И вы вместе с ним переехали? Стали начальником «Черного беркута»?
— Да, но недолго им пробыл. Вскоре был назначен заместителем начальника ивдельского управления УФСИН по Свердловской области. В общей сложности 25 лет проработал в тюремной системе.
— Кто были те первые «пожизненники» и сколько их было?
— Около 100 человек. Средний возраст 30–35 лет. В основном это были лица, которые совершили по нескольку тяжких преступлений: грабежи, убийства, да еще сопряженных с изнасилованием. Было много членов банд.
— А таких, кто бы совершил бытовое убийство, не было?
— Не припомню. Зато вспомнился сюжет. Известный журналист Антон Степаненко решил снять фильм под названием «Смерть в рассрочку». Когда съемочная группа приехала в колонию, я предложил посмотреть приговоры, чтобы понятно было, кто здесь сидит и с кем придется беседовать. Небольшая ремарка: в соответствии с законодательством, если осужденный не хочет давать интервью, его никто не может заставить. Так вот, когда посмотрели приговоры, Антон Степаненко мне сказал: «Не понятно, как этим людям вообще сохранили жизнь». Это разве не показатель?
— Неужели среди тех, кто там находился, не было никого, кто осужден незаконно? Жертв ошибки суда и следствия.
— Судебная ошибка — один из главных аргументов тех, кто выступает против смертной казни. Мне пришлось с 1985 года исследовать около 700 смертных приговоров (в их числе были те, по которым с 1985 до 1990-го заменили смертную казнь на 20 лет лишения свободы с содержанием в исправительной колонии строгого режима). Там разные были осужденные. Как правило, совершившие особо тяжкие преступления, от которых кровь леденеет. Более 50% — лица, которые неоднократно судимы и ранее отбывавшие наказание. С момента вступления приговора в законную силу или с последующей заменой проходило 7–8 лет. Согласитесь, за такой длительный период можно было еще раз проверить все условия совершения преступления, последствия и т.д., чтобы исключить судебную ошибку. Этот фейк про «судебные ошибки» появился после дела маньяка Чикатило.
— Почему фейк? Перед тем как был пойман Чикатило, за его преступления казнили невиновных.
— Да, это правда. Я не исключаю, что в определенных обстоятельствах могла быть совершена ошибка. Но это все же редкость. Да и не казнили многих из тех, кому назначили высшую меру. Вот, помню, была банда из Хабаровска. Они совершили более 15 особо тяжких преступлений с 1982 по 1985 год. Доказаны все эпизоды. Приговор участникам — смертная казнь. Но им сохранили жизнь — и данный вид наказания был отменен срочным лишением свободы. Это ли не гуманизм?
Или вот, помню, приехал ко мне в ИК №56 осужденный к пожизненному сроку 23-летний гражданин. Его дело рассматривалось Томским областным судом по обвинению в убийстве бабушки, деда, сестры-инвалида. Было доказано, что в день совершения преступления обвиняемый пришел домой, зная о том, что старики получили пенсию. Потребовал отдать деньги (он со своими друзьями распивали спиртные напитки на территории местного гаража, вот и нужно было на «добавку»). Дед отказал. Внук взял в руки молоток, нанес несколько ударов по голове. Потом убил бабушку, которая на помощь поспешила. Сестра была с детства прикована к постели, но она все поняла и стала кричать. Он ее задушил. Все три тела сбросил в погреб, дом поджег и ушел. Вот как можно относиться к такому парню?! А ведь там были и людоеды, и серийные убийцы.
— Эти люди вряд ли были психически здоровы.
— Преступления такого характера выходят за рамки нормального человеческого понимания. Но в рамках их уголовных дел проводились судебно-психиатрические экспертизы, в основном на базе Института имени Сербского. На мой взгляд, подвергать сомнению заключения экспертов неправомерно.
Те, кто был в ИК №56, не выглядели как сумасшедшие. У некоторых были признаки агрессии, неадекватного поведения, но это нормально. Пожизненное лишение свободы обладает высоким порогом воздействия на личность, так что не всякая психика это выдержит.
— Знаю, что вы проводили исследование. Предлагали написать тем, кто жаловался на ужасную участь, написать прошение о расстреле. И никто не согласился?
— Никто. Так что это все бравада, когда говорят: «Лучше бы расстреляли, чем так жить». В период с 1992 по 1998 год было всего 2 суицида.
Были случаи членовредительства, когда осужденный наносил себе какое-то ранение. Нормальный бы человек не выжил после такого, а в этих условиях работают какие-то определенные психофизиологические процессы. Если говорить о стремлении к жизни, каждый из них хочет жить, каждый даже в перспективе будет стараться освободиться, каждый дорожит социальными связями с близкими.
— Какими были условия? Те, кого вывезли из «Черного беркута», говорили мне, что даже унитазов не было в каждой камере — и они справляли нужду в ведро.
— Каждая камера была с санузлом. Горячей воды не было, но это во многих учреждениях так. Камера типовая на 2 человека. Койки, столик, лавочка. Оборудована радиоточкой. Мы нашли возможность благодаря одному крупному банку в каждую камеру (а это, замечу, 90-е годы) поставить по черно-белому телевизору. Они включались в соответствии с ВПР в определенное время. Что потом с этими телевизорами стало, я не знаю.
Цитата:
«ИК №56 — старая колония. Без водопровода, без канализации. Сначала в углу стояло ведро для справления нужды (на протяжении лет, наверное, шести). Потом вокруг этого ведра из фанеры выстроили стеночки, получилось что-то вроде шкафа. Вот так «шкафом» и пользовались до самого закрытия колонии».
Из интервью «МК» бывшего сидельца «Черного беркута» Ильи Тихомирова (сейчас находится в колонии для пожизненно осужденных «Снежинка» Хабаровского края).
Литературы в библиотеке хватало. Было все в колонии чисто, кругом порядок.
Распорядок дня осужденных был такой: в 6.00 подъем, заправка, утренний туалет, потом завтрак, поверка, обед, прогулка, в 22.00 отбой. В дневное время лежать на кроватях было запрещено, только сидеть. Спали осужденные заключенные только при включенном электрическом свете.
Все нормы, я считаю, соблюдались. Предоставлялась возможность осужденным каждую неделю ходить в душ, приобретать продукты питания (если есть деньги на счету), обращаться за медицинской и юридической помощью. Более того, если у осужденного возникали проблемы со здоровьем и было необходимо делать полостную операцию, днем, ночью, в любую погоду заключенного вывозили в центральную больницу города Ивделя, он там находился до выздоровления.
— По их рассказам все было далеко не так…
— Когда мы вошли в Совет Европы, эксперты СЕ ездили в исправительные учреждения России. Мне приходилось их сопровождать. Помню, приехала в ИК №56 экспертная группа из 17 человек. Там были французы, немцы, финны. Когда их завели в колонию, они сразу сказали о том, что хотят посмотреть условия содержания (проверить освещение, доступ воздуха и т.д.) заключенных и побеседовать с некоторыми один на один. Такими были их требования, и мы все выполнили. Показали все. Условия, конечно, были далеки от европейских норм. Это ведь старое здание, построенное много лет назад.
— Что не понравилось комиссии?
— Они посчитали, что у осужденного должно быть больше социальных благ. Что он не должен ограничиваться в свиданиях, в посылках, в передачах. Что должен иметь возможность ходить в спортзал и библиотеку. Спортзала у нас не было — условия содержания в исправительных колониях для пожизненно осужденных этого не предусматривают. Литература же, как и питание, выдается прямо в камеры.
Итоговый документ по результатам проверки члены Европейской комиссии нам не показали. Задачей ее было подготовить комплексный доклад и представить его на Совете по безопасности в Европе.
— Вы знали, что рассказывали специалистам из ЕС осужденные в личных беседах?
— Нет. Вообще мы совершали должностное преступление, оставляя их один на один, поскольку это ведь опасные преступники. Никто, слава богу, не набросился на европейских проверяющих. Но с позиции прожитых лет понимаешь, что это ситуация была неконтролируемая. В этой колонии еще до пожизненно заключенных был захват заложников. Сама архитектура ИК сложная, все зарешечено, доступ для спецназа проблематичен.
И потом, когда они вышли из колонии, один из экспертов сказал, что удивлен такой открытости. «Когда мы приезжаем в Лондон или Германию, нам полчаса читают правила безопасности на территории, нас досматривают и иногда не везде пускают. А вы, ничего не боясь, все показали». Мы ничего не скрывали.
— Были ли побеги из этой колонии?
— Ни одного. Даже попыток не припомню. В колониях очень хорошая система безопасности.
— На вас нападали, угрожали?
— Я не бравирую, но на тот период чувства опасности не было. Хотя это действительно территория повышенного риска. Но мы умели изолировать категории осужденных, которые склонны к захвату заложников, к побегу, к нападению. И знаете, я сравнивал условия, которые созданы в российских исправительных учреждениях и зарубежных (например в США для такой же категории — заключенных класса А1 и А2). Пришел к выводу, что у нас гуманнее. В США, если заключенный не будет выполнять законные требования сотрудников тюрьмы, к нему будет применяться достаточно большой перечень физического принуждения. Это и спецсредства, и изоляция в помещении, где можно только стоять, и приковывание к плоскости.
— Смертность была высокой? И как поступали с телами?
— Умирали из-за болезней, из-за возраста. Тела осужденных, за исключением ранее приговоренных к смертной казни и расстрелянных, родственникам не выдавались. Предавали их земле на специально отведенных территориях, не далеко, как правило, от гражданских кладбищ. Это все документировалось. Родственники редко ими интересовались. Наше исследование показало, что пожизненно заключенные в первые 3 года теряют социальные связи. Остается только самая сильная связь — с матерью.
— Вы, как я поняла, выступаете за возврат смертной казни?
— Как-то я проводил с коллегами круглый стол «Смертная казнь: за и против». Мы пригласили туда представителей общественно-политических партий, адвокатуры, прокуратуры, следствия, правозащитников. И каждый мог высказать свою позицию. После выступления известного адвоката из Алтайского края, который категорически против смертной казни, поднялась одна из присутствовавших женщин: «Вы утверждаете, что государство не имеет права забирать жизнь у этих людей. А кто дал право этим людям забирать жизнь моей дочери?».
— Но, ликвидируя одного убийцу, государство и общество сразу же создает нового — того самого, который смертный приговор привел в исполнение. И все-таки вы за казнь?
— Есть преступления террористического характера, против половой свободы и половой неприкосновенности несовершеннолетних, а также предусмотренные частью 2 ст. 105 — это убийство двух и более лиц с целью изнасилования и т.д. Вот за эти составы преступления, на мой взгляд, необходимо сохранить данный вид уголовного наказания. По такой категории дел назначаются опытные следователи, составы судов, которые имеют определенный жизненный опыт, чтобы исключить эту ошибку. Даже если ошибка была допущена в ходе предварительного следствия или судебного разбирательства, она будет замечена на следующих стадиях, до вступления приговора в законную силу. В этом я уверен.
Еще маленький пример. Если на начало 90-х годов тех, кому заменили смертную казнь на пожизненное, было меньше двух сотен человек, то сейчас, по данным ФСИН на 1 апреля 2022 года, таких содержится 1997. Каждый пожизненно заключенный для государства в месяц обходится более 50 тысяч рублей. Тогда возникает вопрос: я, вы, потерпевшие должны содержать этого заключенного всю жизнь? Это справедливо? Я из этого исхожу.
— Сейчас следствие очень часто обращается к пожизненно заключенным для расследования дел прошлых лет. И следователи говорят, что если бы этих людей не было в живых, они не смогли бы докопаться до истины. Еще приведу пример: в колонии для пожизненно осужденных «Полярная сова» отбывает наказание маньяк-педофил Жуков, который на днях признался, что в 2006 году убил маленького мальчика на окраине поселка Красные Баки Нижегородской области и описал все детали. За это преступление сидит другой человек. Сейчас следствие собирается вести разбирательство, и, возможно, невиновный будет освобожден. Вы считаете, что лучше сэкономить и лучше пусть невиновных расстреляют?
— Сложно прокомментировать данную ситуацию. Я не видел материалы дела, не беседовал с этими осужденными, сотрудниками. То, что выявляются новые преступления, — это обычная практика.
Комментарий УПЧ по Свердловской области Татьяны Мерзляковой:
— Не могу сказать, что кто-то там вызвал особенное сочувствие, потому что преступления у всех были действительно тяжелые. Но был вот какой случай. Там сидели мужчины, обвиненные в гибели 12 человек в Коми. Потом СК пересмотрел дело, и их от нас забрали и, по-моему, оправдали. Это был урок всем, кто говорит про необходимость возврата смертной казни.
— Пытаюсь убедить вас, что смертная казнь — это не выход. С ее возвратом только меньше справедливости будет в этом мире.
— Понятие справедливости — это сложная категория, ее можно рассматривать с позиции философии, социологии, права и т.д. Но почему-то мы забываем о потерпевших, о второй стороне. Как быть этой стороне? И есть примеры, когда осужденный отбывал наказание, возвращался в населенный пункт, где злодеяния совершил, и там была «восстановлена справедливость».
— Еще никто из «пожизненников» не освобождался.
— Дело времени, поскольку в УК закреплено право на УДО по истечении 25-летнего срока. Если осужденный не нарушает установленного режима, не совершил новых преступлений, он может просить суд об условно-досрочном освобождениии.
— Если нет желания освободить человека, ему могут навешать сколько угодно взысканий. А это основание не освобождать, разве нет?
— Не спорю, бывают случаи несправедливых взысканий. И все же вдумайтесь в цифру: сейчас уже около 400 человек могут претендовать на УДО.
— Реально ли расконсервировать «Черный беркут»?
— Это будет очень дорого с учетом скалистой местности. Прокладка коммуникаций, их содержание, ну и остальное. Дешевле построить новую колонию. Но соглашусь — места очень красивые. С точки зрения экзотики колонию можно было бы оставить…
Ева Меркачева
По материалам: “Московский комсомолец”
