Абхазы никогда не чувствовали себя оторванными от России.
Как известно, в Тбилиси серьезное, мягко говоря, негодование вызвала подготовка договора о союзничестве и интеграции между Сухуми и Москвой. Хотя какое негодование (и, главное, почему) могут вызывать такие направления сотрудничества, как, например, создание единого социального и экономического пространства или сохранение общего культурного и гуманитарного пространства? Между тем, дружественные отношения между нашими народами сложились не вчера — они имеют глубокие корни, в том числе в науке, в чем убедился обозреватель «НВ».
Генеральный директор объединения «Сухумский физико-технический институт» Анатолий Марколия — один из тех, кто как о прошлом, так и о настоящем рассказывает с гордостью. А уж об истории своего института — тем паче. А история эта — понятна и объяснима: даже в тяжелейших условиях «перестройки», распада страны, войн и разрухи, Институт не только выжил, но и успешно ведет исследования.
— В России много научных структур, с которыми мы работаем, — говорит академик Марколия. — Традиционно мы связаны с Росатомом, который еще будучи Министерством среднего машиностроения был нашими «папой» и «мамой». Я имею в виду те времена, когда осуществлялся «Атомный проект СССР». Тесные контакты у нас с Космическим и Медико-биологическим агентствами.
Каков круг задач, которые мы решаем? Это разработка базовых технологий для ядерной энергетики, в частности, участвуем в создании ядерных установок для космических аппаратов. Далее — физика плазмы. Это то, что нужно атомной промышленности и космосу.
В области медицины мы планируем создать на территории Абхазии современный Центр специального назначения — речь идет об обслуживании предприятий, где имеют дело с ионизирующими излучениями. В нашей республике прекрасные условия для восстановления здоровья специалистов, почему же их не использовать?!
Следующее направление — это морские технологии. В Абхазии есть уникальные научные учреждения, где работают опытные специалисты. Их исследования связаны с морем. Предполагается на их базе создать единый Геофизический центр. После официального признания Абхазии для наших ученых открываются широкие возможности. Я имею в виду и ученых России. Между Академиями наук России и Абхазии подписано соглашение о сотрудничестве. Я дважды встречался с президентом РАН, и получил от него полную поддержку. Впрочем, иного и быть не могло, так как наши народы всегда были вместе.
— Мне нравится это место в Абхазии, — вступает в разговор Борис Лазба, возглавляющий объединение «ЭРА-СФТИ», которое является своеобразным мостом между наукой и бизнесом. — Это наукоград, где интересно и почетно жить. Те, кто приехал сюда работать, уже не хочет уезжать. Хотя, по сравнению с прошлым, наукоград несколько «поистрепался», он все-таки остался интеллектуальным местом в Абхазии…
Напомню, кто не знает: Сухумский физико-технический институт (СФТИ) был организован в 1950 году на базе двух самостоятельных объектов — «А» в городе Сухум и «Г» в поселке Агудзера… На сегодняшний день СФТИ Академии наук Абхазии является крупнейшим научно-техническим центром Северного Кавказа и Закавказья. В его стенах выполнено более двухсот пятидесяти крупных исследований и разработок в области разделения изотопов, физике плазмы и управляемого термоядерного синтеза, ускорительной техники, в физике твердого тела, материаловедения и создании установок прямого преобразования энергии, пятнадцать из которых удостоены Государственных и иных премий. Разработано и изготовлено более полутора тысяч уникальных экспериментальных установок, стендов, технологий и изделий различного назначения…
— У нас прямые контакты с «Лучом», предприятием, что находится в Подольске, — продолжает Борис Лазба. — Часть технологий, созданных здесь, уехало туда, а остальные остались здесь. Контакты прямые, хотя и возникли политические границы. А у науки их нет… Что же касается термоэлектричества, то здесь был полный замкнутый цикл. Именно генераторная часть — от загрузки топлива до получения энергии. К сожалению, сотрудники, которые создавали эти уникальные установки, уже постарели — им от 70 до 80 лет, но они продолжают работать.
— А смена?
— Наши специалисты преподают в университете, и некоторые выпускники к нам приходят. Но за пределами Абхазии условия для них более привлекательные… Так что с кадрами сложно… После 2000 года мы оправили в Дубну и Обнинск на стажировку около 60 человек. Некоторые из них остались в России, другие вернулись и возглавили группы, отделы, лаборатории. Существовала совместная программа с Обнинском, но, к сожалению, она прекратила свое существование. Безусловно, такие контакты надо восстанавливать… Печально, но сотрудники нашего Института погибали во время войны… Здания и установки можно возродить, а ребят уже не вернешь…
— Да, сложные были времена. Как вы выжили?
— У нас все-таки прикладная наука. Если бы была чисто фундаментальная, то погибли бы. Здесь хорошее опытное производство, и оно помогло выжить. Когда потребовалось, мы начали выпускать керамические подогреватели. Красивые, удобные, эффективные. Пользуются большим успехом. Ну и другое оборудование делали… У нас в институте умеют работать руками, и в нелегкие времена это помогает нам выживать… И был еще в России министр по атомной энергии Михайлов Виктор Никитович — у нас с ним были дружеские отношения… Он нас поддержал в самые трудные времена, не дал погибнуть… Да, и люди, что были и есть здесь, всегда говорят: «Служу Средмашу!» То есть они никогда не чувствовали себя оторванными от России. Живая связь с людьми и предприятиями всегда существовала. Сейчас она понемногу размывается, так как приходит новое поколение, которое мало знает о прошлом, но все-таки мы стараемся ее поддерживать. И самое главное: люди умеют, хотят и любят работать! Выходят на пенсию, но просят оставить их в Институте. Можете, говорят, даже не платить — лишь бы только работать! Да и случалось, когда по нескольку месяцев зарплату не платили — не было средств, а люди не роптали, выходили каждый день на свое рабочее место… Упорный народ, трудолюбивый и преданный. Так воспитывали нас в советское время…
— Значит, самое трудное позади?
— Тяжелое время — позади, а самое опасное только наступило.
— Что вы имеете в виду?
— По большому счету, наука рынка не приемлет, потому что ее результаты могут быть востребованы лишь через двадцать лет. Какой частник заплатит деньги на 20 лет вперед?! Потому основные расходы должно нести государство. Дополнительно мы можем заработать, и делаем это, но основную ставку делать на бизнес нельзя… Что я хочу сказать о нынешнем состоянии науки? Общий подъем ее идет, хотя финансирование явно недостаточное. Появились молодые люди, интерес к науке возрастает. Это внушает оптимизм.
Владимир ГУБАРЕВ
научный обозреватель «НВ»
