Как живут и чего ждут украинские беженцы в Ростовской области.
Тысячи мирных жителей, вынужденные покинуть свои дома из-за вооруженного конфликта на востоке Украины, нашли убежище в России. Большинство беженцев, пересекая границу, попадают на территорию Ростовской области, ставшей транзитным пунктом для тех, кто отправляется на постоянное размещение в другие регионы. Несмотря на непрерывную ротацию, в Ростовской области пребывают около 50 тысяч украинских беженцев. Те, у кого нет знакомых или родственников, ждут распределения по пунктам временного размещения (ПВР). В окрестностях Таганрога действует восемь таких пунктов. Все они оборудованы в старых санаториях на берегу Азовского моря.
Фотограф Сергей Строителев специально для «Ленты.ру» изучил быт вынужденных переселенцев.
Те, кто приезжает поездом, остаются на вокзале и ждут распределения в пункты временного размещения (ПВР). Время ожидания варьируется от нескольких дней до месяца. Бюрократические проволочки тут не редкость. Однако украинцы относятся к этому просто — «Главное, что живы». Те, кто приезжает в Россию на автобусах гуманитарных миссий, могут избежать ожидания на вокзале и направляются прямиком в ПВР.
В детской комнате железнодорожного вокзала. В рисунках украинских детей сегодня очень часто можно встретить военные сюжеты.
Многие остаются в ПВР, чтобы вернуться домой после окончания боевых действий. Другие ждут распределения по квотам в другие регионы. Они планируют закрепиться в России, но их пугает сложная система получения вида на жительство и гражданства.
Расселяют беженцев семьями, в некоторых комнатах живут сразу три поколения. Семья из Тельманово с ужасом вспоминает обстрелы. Когда садились в автобусы, думали, что самое страшное позади. Но как только их колонна двинулась в сторону Ростова, по ней был открыт артиллерийский огонь.
Елена из Горловки и ее сын Кирилл. Перед отъездом долго сидели в подвале, в итоге приняли решение — надо ехать. Кирилл надеется получить в России высшее образование и найти работу. Его мать в данный момент является заведующей по организационным вопросам своего корпуса ПВР.
ПВР работают при финансовой поддержке государства. Каждый из таких санаториев принимает одновременно от 150 до 600 человек.
Меры безопасности не бросаются в глаза, однако все пункты находятся под присмотром ФСБ. По словам самих сотрудников, это делается для выявления провокаторов, которые появлялись минувшим летом в палаточных лагерях.
Семья из Тельманово. Женщина, попросившая не называть ее имя, со своим сыном. Их муж и отец воюет в ополчении.
Сергей из Луганской области воюет в виртуальном пространстве.
В морозную погоду постиранное белье сушат на батареях отопления в комнатах и коридорах санатория.
Андрей — герой труда Украины, шахтер из Донецкой области. Вспоминает, как всей семьей встречали Новый год в подвале своего дома. Бомбежки не прекращались несколько дней. Рад, что всем родным и близким удалось уцелеть.
В своих временных жилищах беженцы хранят иконки, привезенные из дому. Они напоминают им о мирной жизни и привносят немного домашнего уюта в комнаты с голыми стенами и железными кроватями.
Устройством собственного быта, начиная с уборки и заканчивая работой на кухне, переселенцы занимаются самостоятельно.
Беженка Марина сочиняет стихи о войне. В молодости она жила в Ленинграде и вела поэтическую колонку в одном из городских изданий.
Дети остаются детьми даже в стенах временного жилища. Они беззаботно играют, не осознавая, что их жизнь уже никогда не будет прежней.
По утрам беженцы выходят на берег Азовского моря, откуда виден Мариуполь. А еще это единственное место, где доступен сигнал украинских сотовых операторов. Отсюда можно позвонить родным и соседям, оставшимся на Украине, узнать об их здоровье и состоянии своих домов.
Семья из Мироновки. До последнего оставались дома — надеялись, что все скоро кончится. Но когда снаряд попал в огород к соседям — испугались за детей и приняли решение уехать.
Беженцы следят за новостями в интернете. Стараются быть в курсе происходящего на юго-востоке, особенно если их населенные пункты находятся в непосредственной близости от линии фронта.
В общем зале есть телевизор. Те, у кого нет выхода в интернет, следят за событиями на Украине через призму российских СМИ.
Девочка ожидает начала занятий с психологом. С маленькими беженцами работают специалисты-волонтеры из Ростова и Таганрога. Их задача — помочь детям преодолеть стресс без последствий для психики.
На подвешенное состояние чаще всего жалуются мужчины, которые в одночасье превратились из кормильцев в иждивенцев. Однако не уехать они не могли. Основная причина отъезда — дети. В каждой семье здесь по 2-3 ребенка.
Данил из Макеевки с собакой Лизой. Он учился на факультете иностранных языков в педагогическом, но не знает, сможет ли работать по специальности в России с неоконченным высшим образованием.
Кирилл с мамой приехали из Макеевки.
К очередному перемирию между украинской армией и ополчением Новороссии здесь относятся скептически. Беженцы не верят, что минские договоренности будут соблюдаться, но все равно молятся о скором мире.
Время обеда. Беженцев кормят три раза в день. Качеством еды они довольны. Говорят, что дома не каждый день мясо ели, а тут и на обед, и на ужин.
Многие беженцы находятся в неведении относительно происходящего в их родном городе или селе. Люди закрыли дома на ключ и просто уехали. Большинство даже не знают, уцелело ли их жилище.
Комната многодетной семьи.
Волонтеры из общественных организаций и местные власти устраивают для детей различные групповые занятия и праздники.
Волонтеры занимаются с детьми рисованием
Подростки предпочитают устраивать свой досуг самостоятельно. В межсезонье настольные игры остаются одним из немногих способов совместного времяпрепровождения.
Желание поскорее покинуть ПВР особенно велико у молодых мужчин, которые еще недавно зарабатывали деньги, а теперь сидят без дела. Бывшие шахтеры ждут распределения в восточные регионы России, где можно найти работу по специальности. Они рассказывают, что инфраструктура и промышленность на Донбассе полностью разрушены, работы нет. На восстановление уйдут годы.
Артема недавно выписали из ростовского госпиталя, где он лечился после осколочного ранения. В Дебальцево он потерял жену во время артобстрела. «Помню раздался взрыв. Она только успела сказать “ой”, и после ее не стало», — вспоминает он.
В ПВР действуют медицинские пункты, где беженцы могут получить первую медицинскую помощь. Однако некоторые дети, страдающие хроническими заболеваниями, такими как бронхиальная астма, вынуждены обращаться в городские клиники. К сожалению, деньги на проезд и на лекарства есть далеко не у всех.
Те, кто подал заявление на переселение по квоте, — живут «на чемоданах» и ждут отъезда в другие регионы России.
Они все равно готовы вернуться и начинать жизнь с чистого листа. Даже если дома, которые семьи строили десятилетиями, разрушены до основания. «Родная земля есть родная земля», — говорят здесь.
За окном Азовское море.
Источник: lenta.ru
