Назначение Юрия Трутнева вице-премьером и полпредом президента на Дальнем Востоке — свидетельство не только очередной попытки усилить «восточный вектор» федеральной политики, но и непонимания центром того, как обеспечить быстрый рост на далекой и депрессивной окраине
Информационные сводки о ходе паводка на Дальнем Востоке в последние недели напоминали военную хронику. А потому кадровое решение, обнародованное президентом Владимиром Путиным во Владивостоке 31 августа, произвело сильный эффект, но быстро утонуло в информационных сообщениях о новых связанных с паводком бедах. Однако от главы государства, который лично проинспектировал регионы, пострадавшие от буйства воды, уже давно ждали жестких кадровых решений. Таковым и стало назначение ЮрияТрутнева, бывшего главы Минприроды, последние полтора года работавшего помощником президента, на должность полпреда главы государства на Дальнем Востоке и одновременно вице-премьера правительства России. Виктор Ишаев, бывший полпредом с 2009 года, а с мая прошлого года и главой Министерства РФ по развитию Дальнего Востока, был уволен со всех постов. Из уст президента он, правда, услышал слова благодарности и обещание задействовать «на других участках работы» (кстати, у Ишаева есть варианты трудоустройства и как у академика РАН).
Конец эпохи
Нынешнее решение президента сразу же навело на аналогию с Северо-Кавказским федеральным округом (СКФО). Ведь теперь статус Трутнева такой же, как у Александра Хлопонина, вице-премьера и полпреда президента в СКФО. Различие лишь в том, что в подчинении у Трутнева оказалось Минвостокразвития (у Хлопонина такого министерства нет).
Новое назначение Трутнева стало одним из ряда перемещений бывших министров, не попавших в правительство Дмитрия Медведева. Помощниками президента России стали в мае прошлого года Эльвира Набиуллина, возглавлявшая Минэкономразвития, а в июне нынешнего года взявшая в свои руки управление Банком России. Кандидатуру Татьяны Голиковой (бывший министр здравсоцразвития) Владимир Путин уже внес в парламент для утверждения на посту председателя Счетной палаты РФ.
Трутневу доверили развитие Дальнего Востока. И это решение симптоматично — президент не скрывал своего раздражения отсутствием прорывов на восточном направлении, давно объявленном приоритетным. При правительстве много лет действует специальная госкомиссия, которой руководит первый вице-премьер Игорь Шувалов. Однако кроме масштабного проекта подготовки Владивостока к саммиту АТЭС-2012 (он обошелся федеральной казне в 600 млрд рублей), за счет которого приморская столица преобразилась и похорошела, ничего особо революционного здесь не случилось. И точек самостоятельного экономического роста не возникло.
В конце 2011 года, будучи премьером, Путин даже предложил создать «нечто такое, что предметно занималось бы конкретными проектами развития в этом важнейшем для нас регионе страны». Это «нечто» предложил Сергей Шойгу, на тот момент глава МЧС России, — он выдвинул идею создать госкорпорацию по развитию Сибири и Дальнего Востока. Его предложение с интересом обсуждали в правительстве Медведева, но в итоге в далеком Хабаровске появилось федеральное ведомство — Минвостокразвития. Его руководителем назначили Виктора Ишаева, бессменно занимавшего пост губернатора Хабаровского края с 1991-го по 2009 год, когда его назначили полпредом президента на Дальнем Востоке. Получив уникальный статус министра по делам огромного региона, Ишаев с энтузиазмом взялся за формирование нового ведомства и разработку программы развития округа на срок до 2025 года. Однако особых полномочий ему не выдали — утвержденное положение о Минвостокразвития, по сути дела, ограничивало его консультационными и согласительными функциями. В столичных кабинетах Ишаев столкнулся с постоянными проволочками с принятием стратегических документов.
Сегодня есть ощущение, что Ишаев с самого начала был временной фигурой, даже если сам он считал иначе. Вероятно, отказавшись по каким-то причинам от идеи назначить Сергея Шойгу ответственным за развитие востока страны, Кремль столкнулся со стандартной в практике «ручного управления» проблемой — отсутствием сопоставимой по опыту и масштабу фигуры. Ишаев представлялся подходящей кандидатурой на время поисков, которые могли затянуться: человек ответственный, крепкий хозяйственник, но… «Виктор Иванович не просто политический тяжеловес последних двух десятилетий. Это глыба. Ишаев всегда был активным элементом системы, а потому плохо вписывался в “покорную” вертикаль. Он выстроил в Хабаровском крае “цеховую” систему, вникал во все детали строительства и управления. Это раздражало новичков в политике. Ну и потом, Виктор Иванович все же не в том возрасте, чтобы прогибаться под изменчивый мир. Вместе с Ишаевым ушла целая политическая эпоха», — говорит политолог из Владивостока, директор Дальневосточного консалтингового центра Петр Ханас.
А директор Института экономических исследований ДВО РАН академик РАН Павел Минакир считает, что у Ишаева «железобетонная последовательность заблуждений». «Дальним Востоком он взялся рулить точно так же, как управлял Хабаровским краем, — говорит он, — а ранее заводом строительных алюминиевых конструкций. То есть как хозяин фермы, на которой он знает каждую корову, каждую дыру в ограде, каждого батрака и даже членов его семьи, а также лично знает, что и когда нужно построить, отремонтировать, засеять и убрать, где и по какой цене продать. Короче говоря, взялся за дело в лучших традициях первых секретарей обкомов КПСС». По мнению Минакира, такой стиль оказался чужд даже для нынешней вертикали власти: «Последовательное продавливание линии на накачивание региона деньгами, святая убежденность в том, что главная проблема — количество денег. Количество и масштаб строек — тоже оттуда, из славного партийного прошлого. На деле это позиция профессионального нищего на паперти».
Суждение очень резкое. Но что остается делать министру, в распоряжении которого не было нужных инструментов? Только просить. Фактически просьбой, если продолжать аналогию академика Минакира, стала Государственная программа развития Дальнего Востока до 2025 года. Сроки утверждения этого стратегически важного документа постоянно срывались — в декабре прошлого года Владимир Путин даже публично отругал Ишаева за проволочки и в сердцах предложил снова вернуться к обсуждению идеи создания госкорпорации. В конце концов программа все же была утверждена правительством, но лишь в апреле 2013 года и в сильно урезанном виде. Минвостокразвития, словно реализуя подход «проси больше, чтобы получить столько, сколько нужно», предусмотрительно разработало пять версий документа, различавшихся по сумме госзатрат. Но изначальная смета государственных расходов в итоге была снижена более чем в три раза — с 11 до 3,8 трлн рублей. Объем финансирования ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2018 года», основного проводника госфинансов по госпрограмме в текущем режиме, утвержден в объеме 526 млрд рублей. Но даже эта сумма до сих пор не подтверждена финансированием — Минфин со скрипом запланировал выделять лишь по 100 млрд рублей в год начиная с 2014 года и до 2016-го, то есть пока поручился лишь за 300 миллиардов. За прошедшее время в полную силу не смог заработать и специальный Фонд развития Дальнего Востока («дочка» ВЭБа), уставной капитал которого правительство увеличило на 100 млрд рублей (изначально в нем было всего 15 млрд).
Средства под правильную идеологию
Госкорпорация или министерство, вице-премьер или просто министр, триллионы или десятки триллионов рублей — все это инструменты, которые могут сработать, но только в одном случае: при наличии понимания будущего Дальнего Востока. Однако на федеральном уровне в этом плане явный идеологический кризис. Жесткая позиция Минфина в отношении дальневосточных запросов, постоянная критика и заявления о неадекватности предложений Минвостокразвития, и все это на фоне отсутствия прорывных и действительно революционных решений, а также постоянных речей о необходимости скорого запуска чрезвычайно дорогостоящих проектов (вроде моста на Сахалин — идефикс Ишаева). Декан социально-гуманитарного факультета Тихоокеанского госуниверситета политолог Илдус Ярулин уверен, что именно в этом кроется главная причина проведенной перестановки кадров: «Не был решен основной вопрос: каким образом будет финансироваться программа развития. Ишаев был убежденным сторонником решения проблем за счет государственного бюджета, а в условиях растущего дефицита это оказалось невозможным».
Уход Ишаева и назначение Трутнева полпредом и вице-премьером можно расценить как знак того, что Кремль устал вязнуть в ворохе противоречий и решил серьезно взяться за Дальний Восток. Аповторение конфигурации, примененной в управлении Северным Кавказом, видимо, признано в Кремле удачным. «Если получается у Александра Хлопонина, получится и у Юрия Трутнева. Опять же, этим назначением лишний раз подчеркивается важность федеральных проектов на Дальнем Востоке. Вместе с тем такая модель способствует ручному управлению и полному контролю со стороны федерального центра», — рассуждает Петр Ханас.
Таким образом, пытаться выйти на верную дорогу теперь будет Юрий Трутнев. Почему именно он? Причин можно назвать много. Например, сугубо обывательская: Трутнев — один из самых богатых чиновников в Белом доме и в Кремле, а деньги, даже несмотря на проблемы бюджета, закачать в регион предполагается немалые. Его официально задекларированный доход за 2012 год составил 210,6 млн рублей. Он моложе Ишаева на восемь лет — ему сейчас 57. У него богатый и разнообразный профессиональный опыт — он был успешен и в бизнесе (один из основателей пермской группы компаний ЭКС), и в политике (в декабре 1996 года победил на выборах мэра Перми, в 2000-м выиграл выборы губернатора Пермской области). С марта 2004 года Трутнев работал в Министерстве природных ресурсов РФ, а в мае 2008 года в правительстве Путина стал министром природных ресурсов и экологии — один из ключевых постов, учитывая сильную сырьевую составляющую российской экономики.
Правда, особых достижений на этом направлении у него как будто бы не замечено. Замдиректора Института экономики и организации промышленного производства СО РАН член-корреспондент РАН Валерий Крюков отметил лишь, что при Трутневе были жестко регламентированы процедуры выдачи лицензий на участки недр. Однако множество других важных вопросов — от регулирования недропользования до налогообложения сырьевых отраслей — хоть и обсуждалось, но они так и остались нерешенными. Жесткие высказывания Трутнева в отношении крупных корпораций остались лишь словами. Более того, позиция Минприроды в экологическом направлении отличалась непоследовательностью. Так, подконтрольный ведомству Росприроднадзор несколько раз продлевал Байкальскому ЦБК разрешение на сброс стоков в Байкал, что противоречило федеральному закону об охране озера. Впрочем, это позволяло удерживать ситуацию в Байкальске от неконтролируемого социального взрыва.
Тем не менее «сырьевой» бэкграунд Трутнева в его новом назначении важен. «Он был министром природных ресурсов. Это может означать победу рационального подхода к будущему экономики Дальнего Востока. Ведь самое эффективное с точки зрения национальной экономики и скорости возврата ресурсов — сырьевые проекты и экспорт сырья. Трутнев в теме. Кроме того, его назначение — стратегический сигнал. Можно предположить, что риторика о диверсификации экономики и повышении качества жизни останется политической платформой, но реальные действия и ресурсы будут аккумулироваться в сырьевом секторе», — говорит Павел Минакир. Статус вице-премьера, по его мнению, необходим Трутневу для того, чтобы «определять нужный в данный момент вектор и обеспечивать его проведение в жизнь»: «Иначе президенту придется постоянно вмешиваться во внутриправительственные разборки между сторонниками одного и другого векторов развития». Наконец, «Владимир Путин перестраховался и назначил своего человека, которому он в известном смысле доверяет. Помимо этого, данная кандидатура устраивала первых лиц государства. В первую очередь Игоря Шувалова», — делится своими соображениями Петр Ханас.
Быстрых прорывов не будет
Сокращение объемов госинвестиций в Дальний Восток ставит перед Трутневым не только идеологическую, но и вполне прикладную задачу — привлечь инвестиции. Для этого Трутневу придется столкнуться с Минфином, который крепко стоит на своем понимании значения расходов госказны для экономики. Близость к Путину, который в последнее время постоянно говорит о необходимости принятия мер по ускорению развития экономики, возможно, поможет Трутневу в налаживании диалога с ведомством Антона Силуанова. Но серьезных уступок ожидать не стоит. Поэтому ему предстоит наладить действенный механизм стимулирования инвесторов. Наработки в этом направлении есть (см. «Бедному и нитка впору», «Эксперт» № 44 за 2012 год), но пока они вызывают скепсис, поскольку касаются лишь новых предприятий и, так или иначе, могут быть интересны только крупным компаниям. Когда верстался этот номер, стало известно, что главой Минвостокразвития может быть назначен председатель «Деловой России»Александр Галушка. Если так, то это серьезный сигнал для предпринимателей, поскольку этот человек, говорят, понимает их чаяния.
Начинать Трутневу, по мнению Павла Минакира, нужно с разработки программы выращивания новой экономики, создания условий для ее укоренения на Дальнем Востоке. «Как и что строить, кому и за сколько продавать, экономика определит сама», — уверен академик.
На наш же взгляд, в новой программе нужно будет не только прописать проекты, которыми будут заниматься на Дальнем Востоке крупные госкомпании от «Газпрома» до ОАК, но и просчитать мультипликативные эффекты и выстроить хотя бы минимальные технологические цепочки, чтобы горы не рождали мышей — экономические анклавы, ориентированные на экспорт ресурсов, как это случилось, к примеру, с Ванкорским проектом в Красноярском крае (см. «Ванкор: эффект бабочки», «Эксперт Сибирь» № 45 за 2012 год). То, что эта проблема не совсем понятна в Хабаровске, для нас стало очевидным после интервью с самим Ишаевым (см. «В Москве должны понять, что мы ничего не просим», № 35 за 2012 год).
Кроме того, Дальнему Востоку необходима ускоренная трансформация «расселенческого каркаса» — наследия советской экономической политики. Это наследие, конечно, давит на развитие всей страны, но на Дальнем Востоке и в Сибири обилие искусственно созданных поселков и моногородов ощущается острее и во многом определяет «западный» дрейф демографии (см. «Мертвый восток», «Эксперт» № 27 за 2012 год). Примечательно, что, инспектируя пострадавшие от паводка регионы, о расселении некоторых поселков заявил недавно и Виктор Ишаев.
Но все это — от практических мер до философии развития — дела ближайшего будущего. Пока же Трутневу предстоит выполнить конкретное поручение президента — заняться ликвидацией ущерба от наводнения, нанесенного как минимум пяти регионам Дальнего Востока. По предварительным оценкам, ущерб уже перевалил за 30 млрд рублей, а стихия не унимается. Предстоит восстанавливать жилье, дороги, коммунальную и социально-бытовую инфраструктуру, вкладываться в восстановление сельского хозяйства, а также контролировать выделение средств населению — от разовых «подъемных» до компенсационных выплат за утерянные дома и имущество. Для этого при правительстве уже создана специальная комиссия, во главе которой и встал Юрий Трутнев. Ликвидация последствий стихии — хороший повод хотя бы начать решение расселенческой проблемы. «Нет и не будет никакого быстрого успеха и никаких экономических чудес, будет долгая и кропотливая работа по выращиванию новой экономики и новых социальных систем на востоке страны, — предупреждает Павел Минакир. — Стоимость этого выращивания сопоставима со стоимостью большой войны, срок — с продолжительностью жизни нескольких поколений. Вероятность успеха определяется терпением и готовностью к нестандартным решениям и действиям».
Александр Попов
«Эксперт» №36 (866),
http://expert.ru/expert/2013/36/prinesennyij-pavodkom/
