Откуда растут уши у антиолимпийской кампании на Западе, стартовавшей после принятия Закона о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений.
В офисе Иосифа Давыдовича, с давних времен располагающемся в гостинице «Пекин», висит стилизованная под плакат советской поры картина, где профиль нашего героя и слоган – «Ум, честь и совесть любой эпохи». Семнадцать лет Кобзон работает в Государственной думе, более полувека выходит на сцену и не устает повторять, что не поет под «фанеру» или с чужого голоса. Ни на эстраде, ни в политике.
БОРОДАТЫЙ АНЕКДОТ
Иосиф Давыдович был среди тех, кто проголосовал за принятие запрещающего пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних закона, который для краткости получил в народе название «антигейского». Документ вызвал бурную реакцию на Западе, от России требуют объяснений и извинений, грозят даже бойкотом Игр в Сочи.
Конечно, кашу заваривал не Кобзон, но он готов ответить…
– Когда слышу об этом законе, Иосиф Давыдович, вспоминаю бородатый анекдот. «Муж смотрит по телевизору выпуск новостей, а жена возится на кухне. Он кричит: «Маша, меня очень беспокоит Гондурас!».
– А та отвечает: «Не чеши его, Вася, не чеши!». Знаю я этот анекдот…
– Может, тогда объясните, на фига мы расчесывали этот «гондурас»?
– Тему в нашей стране начали будировать позже, чем стоило бы. Гомосексуализм ведь возник не вчера. Как и его пропаганда в той или иной форме. В свое время я неоднократно пытался представить к званию заслуженного артиста России незабвенного Вадима Козина, прекрасного лирического тенора. Каждый раз документы заворачивали, не принимали. Вслух это не произносилось, но все знали причину: в 1944 году Вадима Алексеевича осудили на восемь лет по пресловутой 121?й статье УК «за мужеложество и совращение малолетних». Конечно, это глупость.
– Что именно?
– Желание посадить в тюрьму за сексуальные отклонения от нормы. Если, разумеется, речь не идет о педофилии, преступлениях против детей. За них надо карать сурово. В остальных случаях Уголовному кодексу ни к чему вмешиваться в физиологию. Если мы говорим, что строим демократическое государство, всерьез рассуждаем о правах и свободах личности, с этим надо считаться. Хотя, будучи человеком неправославным, могу сказать и о другом: гомосексуальные союзы нарушают закон Божий. Господь создал нас разнополыми, сделав это во имя продолжения рода человеческого.
Двое мужиков или две бабы, слившись в экстазе, не родят ребенка, как бы ни старались. Нравится им спать вместе – пускай, но все-таки необходимо признать: это – отклонение от нормы, исключение. Знаю случай, когда мужчина, осужденный за гомосексуализм, отсидел, вышел из тюрьмы, женился, завел детей и счастливо живет в Сибири. Есть и такое.
– Хотите сказать, перековался, встал на путь истинный?
– Я о другом: мы все разные. Лет тридцать назад в Советском Союзе утверждали, что на одной шестой части суши секса нет. Трахались, как кролики, на каждом углу, а секса не было. Потом вроде бы одумались, поняв, что выставлять себя на посмешище перед остальным миром ни к чему. Тем не менее в другую крайность тоже бросаться не нужно, поощряя вседозволенность.
Я ведь вырос в Донбассе и долго понятия не имел о гомосексуализме. Впервые столкнулся с этим уже в Москве, когда в конце пятидесятых годов приехал учиться в Институт имени Гнесиных и поселился в общаге на Трифоновской. Однажды сокурсник, столичный житель, пригласил в баньку. Я согласился: денег на такие походы не было, жить приходилось на скромную стипендию, а попариться хотелось.
Пришли. Москвич и говорит: «Давай спинку тебе потру». Я опять ничего не заподозрил, а он стал спускаться ниже, ниже, ниже, пока открытым текстом не заявил о намерениях. Я обалдел от услышанного, секунду переваривал информацию, а потом, не оценив изящества предложения, вломил наглецу со всей пролетарской простотой. Говорю же: я был диким, кроме того, в юности занимался боксом. Бедолага кубарем полетел через тазики и ушаты. Позже он стал народным артистом, работал концертмейстером в Большом театре…
НЕ МУЖИКИ, А УНИТАЗЫ
– Говорят, на эстраде чуть ли не каждый второй – голубой.
– Думаю, надо брать выше – процентов 60–70. Хотя вслух в этом признается, наверное, лишь Борис Моисеев, остальные тихушничают, конспирируются. На «Славянском базаре» в Витебске, помню, был эпизод: поздно вечером возвращаюсь в гостиницу и вижу девчонок-солисток в баре. Спрашиваю: «Почему одни, без ребят?». А мне отвечают: «Мальчики закрылись по номерам с мальчиками…». Но это же ужасно!
Моя костюмерша произнесла гениальную фразу после того, как я стал ее распекать: «Ирка, до чего ты надоела! Дергаешься все время. Дочки выросли, вышла бы еще разок замуж, может, добрее стала бы».
Она и говорит: «Сейчас мужики – как унитазы в общественном сортире. Или заняты, или обосраны». Грубовато, но, пожалуй, справедливо.
– Допустим, Иосиф Давыдович. Только пропаганда здесь каким боком?
– Расскажу еще случай. Много лет назад с группой артистов я приехал в Афганистан. Выступали перед ограниченным контингентом советских войск. Поздно вечером после трех концертов добираемся в сопровождении охраны к месту ночевки. Я заказываю телефонный разговор с Москвой, чтобы успокоить маму, сказать, мол, у меня все в порядке. Тогда ведь мобильной связи еще не было. И вот выхожу в коридор, а там прогуливаются несколько музыкантов. Сначала я подумал, что они тоже ждут звонка, но выяснилось: причина в ином… Задаю вопрос: «В чем дело?». Мнутся, взгляды опускают.
Иду в их комнату (а они жили вшестером) и вижу на постели два сплетенных мужских тела. Я хоть уже и не был дремучим провинциалом, на всякое в столице насмотрелся, однако опять не сдержался, дал волю кулакам. Горе-любовниками оказались наш танцор и местный старший лейтенант…
Я хотел первым же рейсом отправить красавца на Большую землю, чтобы там разбирались, но артисты упросили оставить его в коллективе до окончания гастролей. Потом я беседовал с ним: «Володька, скотина такая, как ты успел отыскать этого офицерика?». Улыбку прячет: «Вот будет хоть десять тысяч человек на плацу стоять, я своего всегда найду». Неужели, говорю, не противно? А он в ответ:
«Попробуйте, Иосиф Давыдович! За уши не оттянешь». Это и есть пропаганда!
– Но он же вас не совратил?
– Попробовал бы!
– Тогда повторю вопрос: ради чего принимался закон, с чем вы боретесь?
– А гей-клубы, куда пускают всех без разбора, сайты соответствующей направленности в Интернете, публикации о прелестях лесбийской любви – это что? Любой ребенок или подросток может случайно увидеть, прочесть. Или ему специально подсунут…
У меня пять внучек и два внука, я очень хочу, чтобы они выросли нормальными людьми. Во всех смыслах. Пусть мои девчонки влюбляются в мальчишек, а те ищут и находят пару среди представительниц противоположного пола. Это – естественное желание деда!
Лужков в свое время запретил гей-парад в Москве. Пресса на него тут же накинулась. Юрий Михайлович объяснял мне: «Иосиф, наши люди порвут их на части, растерзают, едва они сунутся на улицы.
Никакой ОМОН не спасет». Я подумал и согласился. Надо все-таки учитывать особенности менталитета. То, что спокойно принимают голландцы или немцы, в России может встретить активное сопротивление.
Как депутат Госдумы я поддержал закон против пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Мы не призываем запретить гомосексуализм, но не хотим, чтобы подобную модель навязывали другим.
НЕ ОТРЕКАЮТСЯ, ЛЮБЯ
– На такие нюансы никто не обратил внимания: услышали звон и не стали разбираться, где он.
– Проблема существует, на нее нельзя было далее закрывать глаза, пока все не приобрело характер эпидемии. Мы же видим: на Западе легализуют однополые браки, разрешают им усыновлять детей… Куда придет общество? Кстати, и реакция на закон весьма показательна.
Неделю назад я встречался с маэстро Гергиевым, моим старым другом. Мы долго разговаривали на разные темы, а потом Валерий Абисалович признался, что очень расстроен. 3 сентября вместе с прекрасной певицей Анной Нетребко ему предстояло открывать сезон в «Метрополитен-опера». В Нью-Йорке поднялась жуткая истерика против их приезда. В газетах перепечатали фотографию, где они втроем с Владимиром Путиным. Дескать, как можно выпускать на сцену и аплодировать друзьям человека, который дискриминирует геев и лесбиянок?
Разве не чушь? Нетребко говорит: да мне плевать, что у партнера в штанах и на кого он ориентируется в постели, главное, чтобы пел хорошо, с ролью справлялся. Нет, требовали публично отречься от Президента России! Какое право американцы имеют диктовать нам подобные вещи?
– И что вы ответили Гергиеву?
– Ему не привыкать к сложным ситуациям. В любом случае выйдет к оркестру и будет дирижировать. Как иначе? Спросят – объяснит, что мы запрещаем открытую пропаганду, а не сами отношения. Нравится кому-то нетрадиционный секс – пусть занимается, только не надо устраивать из этого шумную кампанию. У меня много друзей самой разной направленности, и мы прекрасно общаемся. Знаете почему? В наших взаимоотношениях есть черта, которую никто не переходит. Они не трогают меня, я не лезу к ним. Так и должно быть в нормальном обществе.
– Спору нет, Иосиф Давыдович. Но разве не мы дали шанс раздуть из мухи слона, подбросив благодатную тему? Вы же видели наверняка, какую обструкцию устроили Елене Исинбаевой после ее неосторожно оброненной фразы? Не было бы закона, не возник бы предмет для спора.
– А зачем Лена оправдывалась? Извините, это большая глупость. И Нетребко зря плачет и переживает. Послать надо всех, кто задает такие провокационные вопросы, куда подальше. Адрес известен!
– Всех на три буквы не отправишь. Через несколько месяцев в Сочи состоятся Олимпийские игры, не за горами чемпионат мира по футболу. От нас требуют официальных разъяснений: как будет применяться закон на практике, не ущемит ли он чьи-то права? МОК волнуется, ФИФА…
– Послушайте, но мы же не собираемся у каждого спортсмена интересоваться его сексуальной ориентацией. Это не допинг-контроль и не тест на прием запрещенных препаратов. Никто не планирует устанавливать никакой ненужный контроль. Пусть геи и лесбиянки бегают, прыгают, бьют мировые рекорды, стреляют по мишеням, катятся на лыжах к такой-то матери, им слова поперек не скажут. Лишь бы они сами не провоцировали. Все ведь ясно, как божий день!
– Знаете, как говорят? Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибет. Хотели, наверное, как лучше, а получилось…
– Не усложняйте! Все будет хорошо. Повторяю, нам не за что извиняться. Да, на Западе почувствовали: Россия придает большое значение успешному проведению Олимпиады, – и пытаются нас шантажировать. Не надо клевать на приманку!
Уверяю вас, не было бы этого закона, нашли бы еще, к чему придраться. Если поступил заказ, дана команда мочить, повод всегда найдется.
– Словом, вы во всем поддерживаете коллегу Мизулину, грудью вставшую на защиту нравственных устоев российского общества?
– Я этого не говорил. Она правильная, праведная, но порой с перебором, перехлестом. Мизулину часто заносит на сексуальные темы. То ее педофилия волнует, то гомосексуализм… Можно подумать, у нас в стране других проблем не осталось. Нет ни жуткой коррупции, ни огромного вала уголовных преступлений… В восемь часов утра я всегда включаю радио, и иногда кажется, будто идет не выпуск новостей, а сводка криминальных происшествий. Наслушаешься, а потом едешь на работу в соответствующем настроении…
Готов согласиться с вами в одном: возможно, мы чуть поторопились с законом. Тем не менее и вы должны понять: такие документы не появляются без ведома и одобрения главы государства. По регламенту Госдумы любой законопроект после первого чтения отправляется на согласование в правительство и администрацию Президента. Дальнейшее обсуждение возобновляется, когда получено положительное заключение сверху.
Кстати, закон, о котором мы битый час с вами говорим, поддержали все фракции парламента, за исключением «Справедливой России». Согласитесь, это тоже характерная иллюстрация.
«ГОРИ, ЕВРЕЙ, КАК ПРОМЕТЕЙ!»
– Для нынешнего депутатского корпуса не такая уж и редкая.
– Тоже модная тема – вешать всех собак на Думу. Предпочитаю не реагировать на подобные выпады, а добросовестно выполнять свою работу. 7 сентября на Охотном Ряду откроется осенняя сессия, у нас столько дел впереди!
– Может случиться, что вы с коллегами проголосуете за мораторий на действие закона на период Игр в Сочи?
– Прогнуться под давлением, так сказать, мировой общественности? Исключено!
– Допустим, не Запад нагнет, а Кремль вежливо попросит. Эта деталь многое изменит?
– Такого не произойдет. Никогда в жизни! Я слишком хорошо знаю нашего Президента, чтобы допустить, будто он пойдет у кого-то на поводу. Не так давно я встречался с Владимиром Владимировичем в Ново-Огареве, полтора часа мы беседовали о российской культуре. У Путина по всем вопросам есть твердая точка зрения. Посмотрите, как он повел себя в ситуации со Сноуденом, этим перебежчиком. Американцы по-всякому прессовали, но Владимир Владимирович ответил, что российская Конституция гарантирует статус политического беженца тому, кто за ним обратился.
Нельзя превращать законы страны в разменную монету. Сегодня приняли, завтра отменили. Тогда грош нам всем цена…
– Но уже сегодня кое-кто настаивает на бойкоте Олимпиады-2014.
– Этот фокус пытались проделать тридцать три года назад, чтобы сорвать Игры-80. Да, ряд стран проигнорировал соревнования в Москве. В итоге они наказали сами себя. Олимпиада все равно состоялась. Думаю, и сейчас будут желающие использовать повод для бойкота. Не исключаю, американцы не приедут и их ближайшие союзники. Не уговаривать же! Ах, в Сочи построили замечательные стадионы, трамплины и горнолыжные трассы, уважьте, полюбуйтесь. Не хотят – не надо. Обойдемся. Нам больше золотых медалей достанется.
В первую очередь могут пострадать ни в чем не повинные спортсмены, которые четыре года ждали, готовились, тренировались. Но они будут вынуждены подчиниться воле правительств. У политиков свои игры. И часто отнюдь не олимпийские…
Приведу пример из близкой мне музыкальной сферы. Знаете, наверное, что в Юрмале много лет проводится фестиваль «Новая волна». Два года назад Алла Пугачева обиделась на что-то и не приехала, решив устроить собственный конкурс песни в Ялте. Ну и? «Новая волна» продолжает жить, а предприятие Аллы Борисовны зачахло.
В том году Раймонд Паулс отказался участвовать в фестивале. Думал, без него не справятся. Ничего подобного. «Волна» по-прежнему накатывает на балтийский берег.
В июле 2013?го Игорь Крутой совершил сильный ход, обязав участников и гостей фестиваля выступать с живым звуком, запретив любую «фанеру». Кто-то испугался и не приехал в Латвию. Это их выбор. Главное, что «Новая волна» жива!
Так и с Олимпиадой. Игры состоятся вне зависимости от погоды, природы и происков врагов.
– И все же не пойму: к чему эти героические усилия для преодоления искусственно созданных трудностей? Будто забыли: не трогай г… «гондурас», вонять не будет.
– Специально для вас повторяю: да, закон появился не в самое подходящее время. Может, стоило подождать с ним хотя бы до марта следующего года. В любом случае стрелки часов назад не переведешь.
Что сделано, то сделано.
– Вы-то на Олимпиаду поедете, Иосиф Давыдович?
– Я культурный посол Игр-2014. Более того, официальный факелоносец. Дмитрий Чернышенко из оргкомитета позвонил, спросил: готов ли участвовать в эстафете? Я ответил: «А куда деваться?».
– Дистанцию осилите? В ваши семьдесят шесть лет?
– Мне разрешили не бежать, а идти. Расстояние небольшое, триста метров. Меньше круга по дорожке стадиона, а я на концертах по-прежнему километры наматываю, даже на трибуны к зрителям поднимаюсь! Не сомневайтесь, олимпийский огонь донесу в целости и сохранности, не уроню ни факел, ни честь. «Гори, еврей, как Прометей!»
