Власти согласовали компенсации за утрату единственного жилья по вине мошенников
Минэкономики согласовало с президентским советом по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства правила выплаты компенсации в 1 млн руб. утратившим из-за чужих махинаций зарегистрированное право на жилье. Изменить законы о госрегистрации недвижимости правительство обязал Конституционный суд (КС). Проект Минэкономики придал норме о компенсации “чуть больше оттенка социальности” — компенсация предусмотрена только утратившим единственное жилье, как еще в 2011 году предлагал Минфин.
Минэкономики подготовило поправки не только в признанный неконституционным закон N122-ФЗ “О госрегистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним”, но и в еще не вступивший в силу закон N218-ФЗ “О госрегистрации недвижимости”. Напомним, КС 4 июня заставил Минфин платить за чужие махинации с жильем (см. “Ъ” от 6.06.2015) и защитил право обманутых собственников и добросовестных приобретателей изъятых через суд квартир получить до 1 млн руб. из федеральной казны. Сама компенсация была введена в 2005 году в рамках пролоббированного ипотечными банками снятия барьеров для сделок на рынке жилья, но порядок выплат правительство за десять лет так и не установило, вопросы компенсаций решались в судах. При этом Минфин выигрывал такие споры, отказываясь возмещать ущерб при отсутствии вины регистрирующих органов. Ведомство ссылалось на то, что ст. 31.1 закона N122-ФЗ о компенсации потери жилья из-за махинаций третьих лиц относилась к главе V об ответственности при госрегистрации прав на недвижимость.
КС, однако, признал выплату потерпевшему разовой компенсации независимой от действий чиновников “социальной функцией” государства. По новому проекту неконституционная ст. 31.1 утрачивает силу, а законы N122-ФЗ и N218-ФЗ будут дополнены главами о компенсации за утрату зарегистрированного права. Они предусматривают возмещение по решению суда до 1 млн руб. при прекращении исполнительного производства о взыскании ущерба c должника (из-за его смерти, “безвестного отсутствия” и т. д.) или ликвидации соответствующего юрлица. При этом выплата компенсаций будет жестко ограничена случаями утраты прав на “единственное пригодное для проживания” жилье. Минфин безуспешно добивался этого c 2011 года, в то время как Минэкономики еще год назад предлагало увеличить размер компенсаций до 10 млн руб. и создать гарантийный фонд для их выплаты — но в кризис позиция Минфина в итоге победила.
Отметим, что в итоге правительственный проект фактически реализует позицию, изложенную не в решении КС, где критерии определения лиц, по которым должна выплачиваться компенсация, отсутствуют, а в особом мнении по этому делу судьи Николая Бондаря. Выступив против “уравниловки при раздаче бюджетных средств в условиях ограниченных финансовых возможностей государства”, он предложил разграничить жизненные ситуации потерпевших и компенсировать именно “жилищную потерю”, а “не пусть ощутимую, но все же только имущественную”, для возмещения которой, по мнению судьи, надо развивать “инструменты страхования”.
На заседании президентского совета представитель Минэкономики признался, что порядок предоставления компенсаций правительство не утверждало именно из-за отсутствия в законе необходимых критериев, рассказала “Ъ” глава аналитической службы юрфирмы “Инфралекс” Ольга Плешанова. Как подтвердил член совета и судья-докладчик по этому делу в КС Гадис Гаджиев, новый законопроект придал норме о компенсации “чуть больше оттенка социальности”. Кроме того, Гадис Гаджиев и полпред президента в КС Михаил Кротов предлагали дифференцировать подход, учитывая распространенные схемы цепочек незаконных сделок, конечным звеном которых оказывается искусственно созданный добросовестный приобретатель. По словам господина Гаджиева, у судов “не поднимается рука” присуждать компенсации таким “добросовестным приобретателям”. Минэкономики считает, что для присуждения компенсаций нужны судебные решения — в суды попадает не более 20-30 таких дел в год. Но глава совета и советник президента Вениамин Яковлев считает, что процедура должна начинаться с решения госоргана, который должен сам определить добросовестность гражданина. А в суд дело может попасть только в случае спора по этому поводу. В итоге проект, по словам госпожи Плешановой, “был поддержан с акцентом на социальность и внесудебный порядок”.
