В эксклюзивном интервью “КП” Татьяна Власова рассказала свою версию, из-за чего между бывшими супругами идет судебная тяжба
В конце прошлого года «КП» опубликовала материал о конфликте в семьенародного любимца артиста Армена Джигарханяна. В Пресненском суде идет тяжба между ним и его бывшей супругой Татьяной Власовой (летом 2015 года они развелись). На кону — трехкомнатная квартира в центре Москвы в Староконюшенном переулке и деньги, вырученные от продажи дома в Америке. После нашей публикации, в редакцию написал письмо представитель Татьяны Власовой — Олег Баранов, и обвинил нас в том, что мы оболгали одинокую, пожилую женщину, мол, ни в исковом заявлении, ни в ходе судебных разбирательств Татьяна Сергеевна не заявляла о своих претензиях на квартиру на Арбате. А факты, изложенные в статье, инспирированы нынешней супругой артиста — Виталиной Цымбалюк-Романовской, с которой Джигарханян зарегистрировал брак в феврале прошлого года, хотя семейные отношения у них начались гораздо раньше. После этого мы были обязаны предоставить слово Татьяне Сергеевне.
Это ее первое интервью. Надо отдать ей должное: журналисты давно донимали ее просьбами об интервью, но Татьяна Сергеевна держала глухую оборону, объясняя это тем, что своими откровениями может навредить бывшему мужу. Но тут сама позвала нас в гости в ту самую квартиру в Староконюшенном переулке, из-за которой идет спор.
– Татьяна Сергеевна, давайте по порядку. В 1998 году Армен Борисович купил дом в США – в Далласе, куда вскоре вы переехали жить.
– Мой переезд в Америку был инициативой мужа. Наверное, он думал, что этим меня осчастливит. В Америке он получил грин-карту по рекомендации Бориса Ельцина как выдающийся деятель культуры. Мне тоже выдали грин-карту, как жене.
– Армен Борисович раньше говорил, что дом в Далласе ему подарили…
– Нет, он его купил на деньги, которые выручил от продажи нашей дачи на Льяловское шоссе, в поселке Менделеево, кооперативного гаража, который мы делили с семьей Иннокентия Смоктуновского, и своих накоплений. Дом в Далласе стоил недорого. Но я не вникала в эти вопросы, всем занимался муж. Когда он вернулся из Америки, он поставил меня перед фактом, что я должна ехать туда вить семейное гнездышко. Я и поехала, не сомневаясь в том, что со временем и он туда переедет.
Вначале Армен Борисович приезжал ко мне каждый год. В Америке пожилым людям живется хорошо. Там климат лучше, на улицах чище. Там любят стариков. Он попадал в другую атмосферу. Поэтому разговоры всегда шли о том, как мы будем жить дальше: мол, два пенсионера, денег будет немного, но в Майами слетать, думаю, сможем. И как мне кажется, он верил в то, что говорил. Поэтому каждый раз, когда он приезжал в Даллас, я его спрашивала, нашел ли он преемника в театре, когда окончательно переедет в наш дом. Я-то уже привыкла жить в Америке.
– Вы искренне верили в эти прожекты? Верили в то, что актер такого масштаба, как Джигарханян, добровольно уйдет со сцены и будет встречать на чужбине тихую старость? Мне, например, такие случаи неизвестны. Зато я знаю другие примеры: Владимир Зельдин играл спектакли даже в 101 год. Успешный, востребованный актер, пока он дышит, со сцены не уходит.
Мечты о Голливуде
– Но это был период, когда Армен Борисович не выходил на сцену лет десять. Правда он много снимался в кино, руководил театром. Но потом в нем вновь что-то взыграло и он снова стал играть спектакли. Все-таки театр — дело его жизни.
А в Америке отношение к нашим артистам не такое, как здесь. Нет обожания публики. Американцы наших актеров не знают. Если узнают в лицо, только в эмигрантской среде. Я, например, знаю английский язык, он – нет. В чужой стране без знания языка сложно. Возможно, это его задевало.
– Тем более… Тогда, скажите, зачем популярнейшему актеру, который попал в книгу рекордов Гиннесса как самый снимающийся российский артист, уезжать в Америку?
– Возможно, он хотел войти в американскую элиту. Мечты о Голливуде…
– Какой Голливуд?! Без знания английского языка. Ни у одного из наших артистов не получилось там сделать карьеру из-за языкового барьера…
– Мой муж жил по своим сценариям.
– Ну хорошо, пускай он будет мечтателем, а что вы делали в Америке?
– В музее искусств Далласа я проводила экскурсии для русскоязычной публики. Это была волонтерская работа, зарплату не платили. Я подрабатывала преподаванием русского языка, делала постановки для детей, но деньги платили небольшие.
– Что еще, кроме общего дома, вас связывало с Америкой?
– Мы перевезли туда нашего сиамского кота. Мы оба были к Филу очень привязаны. Когда Армен Борисович приезжал в Даллас, он оставался с Филом, а я улетала в Москву наводить порядок в нашей московской квартире. Пока он работал в России, я сидела с котом в Далласе. Так и жили несколько лет, даже вместе не могли никуда поехать, чтобы Фила не травмировать путешествием. Кот прожил с нами 18 лет. Армен Борисович о нем часто рассказывал в интервью. И мне бывало обидно, что любовь Фила он как будто присвоил себе. Это единственный случай, когда я испытывала чувство ревности. С котом у меня было абсолютное понимание. Когда Фил умирал, я позвонила мужу в Москву. Армен сразу прилетел как раз за день до смерти нашего кота. У Фила уже пропал голос, отнялись лапы, но за пятнадцать минут до своего ухода он что-то важное сказал мне на своем кошачьем языке.
Жила интересами мужа
– Когда я переехала в Америку (это было в 1999 году — Ред.), мне было 57 лет. Сейчас мне 74 года, – продолжила свою исповедь Татьяна Сергеевна. – Виталина, новая жена Джигарханяна, говорит, что их отношениям — больше 15 лет. Ровно столько я жила в Америке, получается, столько лет муж меня обманывал…
– В это время вы же были не с ним, а с котом. Татьяна Сергеевна, мужчина ЛЮБОГО возраста никогда не останется один. Особенно в нашей стране, где каждый мужчина на вес золота. Особенно если он артист, да еще такой популярный как Армен Джигарханян. Кругом – столько поклонниц. Примеров на эту тему масса. Владимир Этуш после смерти супруги женился на своей поклоннице, которая младше его на 40 с лишним лет. Она ухаживает за ним, организует быт, а главное – продлевает творческую и физическую жизнь. Разве плохо? Кстати, единственная дочка Этуша тоже уехала в Америку, оставив пожилого отца одного…
– Я об этом никогда не думала. Не было повода, в чем-то подозревала мужа. Может быть, я такой наивный сибирский валенок, потому что сама по натуре очень верная. Мне казалось, что Армен Борисович был доволен семейной жизнью со мной. Я всегда была удобной женой и надежным тылом.
Мы вместе делили радости и горе. Когда мы переехали из Еревана в Москву, никто не предполагал, что Армен станет тем самым Арменом Джигарханяном, которого все знают теперь. (В московский театр «Ленком» Армена Борисовича пригласил Анатолий Эфрос в 1967 году, до этого артист служил в Ереванском русском драматическом театра, где и познакомился с Татьяной Власовой. В Москву они переехали вместе и уже здесь поженились — Ред.). Вначале жили в крохотном помещении театра, без удобств. Потом получили квартиру в Матвеевском. Долго ждали, когда нам дадут квартиру побольше. С нами жили дочка Армена от первого брака — Лена и мой сын Степан, часто приезжала из Еревана его мама Елена Васильевна. Нам дали четырехкомнатную, но очень маленькую квартиру рядом с метро «Белорусская». Так что мы вместе прошли огонь, воду и медные трубы. И по жизни у него все шло хорошо: он делал карьеру, отметал все, что отвлекает от главной цели. У нас были общие интересы. У меня диплом театроведа, есть актерское образование. Я бы могла стать актрисой! Но вместо этого жила интересами мужа, занималась домом и бытом.
– Но согласитесь, вы получали тоже немало: материальное благополучие, которое шло от мужа, статус жены известного актера…
– У меня не было роскошных шуб, я не ходила с мужем на презентации. Никуда не лезла, в отличие от его новой жены. В театре им.Маяковского, в котором Джигарханян проработал больше четверти века, меня толком никто не знали. Я не пиарилась за его счет. Его это устраивало. Он говорил, что не любит тусовки, так же, как не люблю их я. А теперь он постоянно появляется на публике вместе со своей молодой женой. Я думаю, это больше нужно ей, чем ему.
– Виталина не только пиарится, но и ухаживает за Арменом Борисовичем. Он мне рассказывал, когда несколько лет назад он лежал с инсультом в Москве, из Далласа ему никто не позвонил, даже не поинтересовался, как он там.
– Это сейчас они говорят, что я не проявляла должной заботы о муже. Он перестал приезжать в Даллас в 2009 году, когда у него случился второй инсульт. Но я не знала, что он болен. В Америку обычно звонил он. Я ждала его в Далласе, а он в это время, оказывается, был в больнице. Врачи запретили ему лететь. Когда я об этом узнала, прилетела в Москву, чтобы навестить его в больнице. Но муж сказал: не надо ехать к нему, он сам решит, как нам встретиться.
– При этом деньги на жизнь он вам присылал?
– Присылал регулярно. В Америке на эти деньги я жила, платила налоги, коммунальные платежи, делала ремонт дома. В марте 2015 года я продала дом по его инициативе, а в апреле вернулась в Москву. Позвонила мужу: приди, пожалуйста, давай поговорим. Он снова под разными предлогами от встречи отказался. Вскоре встал вопрос о разводе. Вот тогда я отказалась от материальной помощи. В июне нас развели.
Встретиться с Арменом Борисовичем мне так и не удалось. Когда я униженно ждала его возле театра, это было через несколько месяцев после нашего развода, он даже не захотел со мной разговаривать. Я караулила его на улице после спектакля, он вышел, я ему говорю: «Здравствуйте, я — Татьяна Сергеевна». «Здравствуйте», – ответил он дружелюбно. Он меня даже не узнал! А когда понял, кто я такая, сел в машину и уехал. Потом на меня написали заявление в милицию, что якобы я угрожала Джигарханяну. Я не угрожала, я делала попытку поговорить со своим бывшим мужем.
По–джентльменски оставить квартиру
– О чем вы хотели поговорить?
– О том, как мне жить дальше. Наша квартира в Староконюшенном переулке — в долевой собственности, половина — его, половина — моя. Так что нам делить нечего. Виталина хочет эту квартиру продать, и каждому — отдать свою долю. Я же прошу оставить мне квартиру, чтобы я могла в ней дожить. Я одинокий человек. Кончатся мои запасы, новых не появится. Как мне дальше жить?
– Но вы дом в Америке продали. Деньги за дом (из-за этих денег тоже идет тяжба — Ред.), вы оставили себе, хотя по закону имущество, нажитое в браке, делится пополам. Дом, квартира, деньги — все поровну…
– Есть мужчины, которые все оставляют своим бывшим женам, когда от них уходят.
– Но есть мужчины, которые жен оставляют ни с чем. Для этого существует закон, регулирующий спорные вопросы.
– Если по закону, то после столь длительного брака я имею право подать иск на своего бывшего мужу с требованием финансовой поддержки. Пока я этого не сделала. Мне было неудобно, ему все-таки 81 год. Мой бывший муж известная личность, с него спрос другой. Договоренности о том, чтобы поделить деньги за дом между нами не было. Изначально Армен Борисович говорил, что дом он мне подарил. Потом сказал, делай с ним, что хочешь. Он в Америку уже не ездил, домом не интересовался. И я относилась к этому имуществу, как к своему. Армен Борисович прислал мне доверенность, что не возражает против продажи дома. Я продавала дом с его согласия.
– Вы продали дом за 137 тысяч долларов. Согласитесь, деньги хорошие даже если их поделить между вами и вашим бывшим мужем.
– Но это в четыре раза меньше цены за нашу квартиру в Староконюшенном…
– Какой вариант вы считаете справедливым?
– Я хотела бы, чтобы Армен Борисович по-джентльменски оставил мне квартиру на Арбате, чтобы я могла в ней дожить. В моем возрасте трудно начинать новую жизнь. У него есть другая квартира в Красногорске, где он живет с Виталиной. Есть еще одна в Кунцево, где они делаются ремонт.
– Хорошо, а что с деньгами за американский дом?
– На эти деньги я могла бы жить. Я одна, помощи ждать не от кого. У Армена Борисовича большая зарплата и пенсия народного артиста СССР. А у меня – минимальная пенсия по старости — 8 тысяч 500 рубль. Пойти к врачам, купить лекарства — все очень дорого.
Сейчас Армен Борисович и его жена пытаются представить ситуацию так, что он обиделся на меня за то, что я не прилетела к нему из Америки, когда он заболел. Вместе жены за ним ухаживала Виталина. Но почему-то никто не говорит о том, что ради него я бросила свою карьеру.
– Это была добровольная жертва…
– Конечно! Но разве я заслужила к себе такое отношения почти за 50 лет службы этому человеку?! Неужели я не имею права дожить в своей квартире? Почему я должна поступаться своими интересами?
– Но у вас есть взрослый сын. В старости родителям обычно помогают их дети, а не бывшие мужья…
– При чем здесь мой сын?! Я же не милостыню прошу. У сына своя жизнь, у меня — своя.
Личный взгляд
Почему-то принято выражать сочувствие брошенным женам…
Друзья Армена Джигарханяна мне сказали, что о его семейной жизни можно написать целый роман, настолько его жизнь полна драматургических конфликтов. Наверное, так и должно быть у большого артиста. Во всей этой семейной коллизии лично у меня вызывает симпатию именно Армен Борисович.
Я не считаю, что должность жены народного артиста – это хорошо оплачиваемая синекура, которая будет кормить до глубокой старости. Мне симпатичней все-таки работающие женщины.
Тем более непонятно, на какую душевную щедрость вы рассчитываете, если бывший муж, встретив вас на улице, не узнает вас? Не потому что плохо видит или что-то с памятью его стало. А потому что много лет вы не живете вместе и даже не видитесь, хоть и числитесь в браке. Рассуждения Татьяны Сергеевны о том, что она пожертвовала своей карьерой ради карьеры мужа, – это разговоры в пользу бедных, напоминающие чеховского дядю Ваню: мол, если бы не ты, я бы стала Достоевским или Шопенгауэром.
И в разделе имущества с бывшей женой, которую Джигарханян содержал всю жизнь, я не вижу сильно уж неджентльменского поступка. Половина квартиры на Арбате и половина денег, вырученных от продажи американского дома, – поди плохо для безбедной старости? Но у нас почему-то принято выражать сочувствие брошенным женам, а не мужчинам, которые от них ушли.
Анастасия Плешакова
Источник: “Комсомольская правда”
