Два новых госпиталя обойдутся в 6 млрд рублей, отмечает основной владелец MDMG
Генеральный директор и основной владелец группы MD Medical Group Investments (MDMG), управляющей сетью клиник «Мать и дитя», Марк Курцер F 161 в интервью Forbes рассказал, с чем связан растущий интерес миллиардеров к российскому здравоохранению и готов ли он конкурировать с новыми крупными игроками.
Каковы перспективы государственно-частного партнерства в медицине?
Мы частная компания. Нам так комфортно работать: мы вкладываем деньги, а если проект не получается, мы можем его продать. Ведь в бизнесе важен не только вход, но и выход.
Некоторые предприниматели жалуются, что без участия государства клинику с нуля не построишь.
Нет, у нас почти все клиники созданы с нуля. Для строительства госпиталя в Лапино мы покупали землю на вторичном рынке.
Что лучше — самому построить госпиталь или купить готовый?
Я не знаю таких госпиталей, которые могли бы сейчас нас заинтересовать: современных частных госпиталей просто нет. Мы вынуждены проектировать, разрабатывать с нуля, строить, эксплуатировать.
Какие перспективы у частной медицины в России?
Огромные, я считаю.
Но она будет развиваться в рамках государственного или частного финансирования?
Вы спрашиваете про вид собственности или кто будет платить? Это разные вещи. Я считаю, что государство заинтересовано в том, чтобы приходил частный инвестор и вкладывал деньги, строил большие хорошие больницы, а платить за медицинскую помощь могут сами пациенты или страховые компании. Есть множество примеров частных компаний, которые работают по обязательному медицинскому страхованию. Почему нет?
Но вы говорили, что со страховщиками возникают проблемы.
Возникают. Но мы ищем компромиссы и подходы друг к другу. И со временем и они, и мы найдем путь друг к другу. Они нужны нам, и мы нужны им.
В июне вы заложили камень в основание нового госпиталя в Тюмени, сколько будет в него вложено?
Мы сейчас строим еще и в Самаре. В каждый из госпиталей мы планируем вложить не менее 3 млрд руб., из них — 1,8 млрд собственных средств.
Почему именно эти города, от чего зависит выбор территории для строительства?
Когда мы входим в регион, мы рассматриваем несколько показателей: численность населения, покупательная способность населения и конкуренция. Вот три компонента. В Тюмени, например, госпиталь рассчитан и на Тюменскую область, и на северные автономные округа. Население этого региона превышает 3,5 млн человек. Это нас устраивает. Это нефтяной растущий регион: там хорошая наполняемость бюджета и хорошие зарплаты, высокое количество родов на численность населения и покупательная способность хорошая, поэтому мы считаем его перспективным.
У нас есть специальный департамент развития, который оценивает все регионы. Плюс мы идем туда, где у нас есть поддержка. В Самаре у нас большой амбулаторный центр: мы давно там представлены, и сейчас там наблюдаются около 500 беременных женщин, проводятся процедуры ЭКО. Мы также представлены в Новокуйбышевске и Тольятти. Мы все рассчитываем, и наши вложения — точные и эффективные.
Что вы считаете главным фактором роста бизнеса в регионах — покупательскую способность?
Смотрите. Медицинская помощь относится к одному из факторов качества жизни. Люди любят хорошее жилье, качественное питание и отдых. Россияне в отпуске предпочитают хорошие гостиницы. Таким же фактором является и качество медицинской помощи или родовспоможения. Женщины хотят рожать в хороших условиях, им нужна точная диагностика и хороший уход за новорожденным.
В прошлом году в ваших клиниках число родов увеличилось примерно на 20 %, какой план по этому году?
Мы не можем сейчас делать прогнозы. Это инсайдерская информация. Ждите раскрытия информации.
Медицинский бизнес вдруг стал интересен крупным предпринимателям. Ситуация напоминает сельское хозяйство, куда многие стали вкладываться, поскольку благодаря санкциям нормы рентабельности выросли. В этом году стало известно, что крупными медицинскими проектами готовы заняться Александр Мамут, основатель группы «Ташир» Самвел Карапетян, Михаил Фридман. С чем связан, на ваш взгляд, интерес бизнесменов к медицине?
Я не знаю. Я врач в первую очередь, а не бизнесмен. Вот есть настоящие бизнесмены, которые успешны в инвестициях в одном секторе, в другом, в третьем. Я закончил школу в 1974 году, поступил в медицинский институт и связал свою жизнь с этой профессией. В 1977 году студентом четвертого курса я выбрал акушерство и гинекологию в качестве специализации, и с тех пор всю жизнь я работал акушером-гинекологом. Для того чтобы создать свою школу акушерства и собрать команду, мне потребовалось всего лишь 40 лет. Я умею заниматься только медициной, только лечебной работой. И больше ничего. Медицина — очень тяжелый и очень сложный бизнес. Пусть попробуют.
То есть речь не идет о легких деньгах.
Для того чтобы делать качественно, мне потребовалось 40 лет.
Конкуренции не боитесь?
Ну о чем вы говорите? Я занимаюсь своим делом, и все.
В госпитале в подмосковном Лапино помимо основного профиля, перинатального, вы предлагаете другие услуги, в том числе по лечению заболеваний сердечно-сосудистой системы.
Мы вышли сейчас за пределы основной специализации. Беременные тоже болеют, и нам пришлось в Лапино и в других регионах (Самаре, Новосибирске, Уфе) заниматься не только гинекологией, но и хирургией, урологией, диагностикой, кардиохирургией. Сейчас мы занимаемся всем.
То есть вам потребовалось много лет, чтобы выйти за пределы перинатальной специализации и заниматься другими заболеваниями?
В любом случае нужна сначала якорная специализация, как и во всем.
Вы планируете поднимать цены, как советуете другим клиникам?
Нет, мы не планируем поднимать цены. Я посоветовал поднять цены одной из клиник, которая забита пациентами, и они не знают, что делать. Но это шутка была. Мы не собираемся поднимать цены и продолжаем работать в прежнем режиме. Обычно мы увеличиваем цены с учетом инфляции, не более 5% в год.
Один из ваших коллег употребил термин «медицинская инфляция». Сколько она составляет?
Он говорил об инфляции в целом по сектору, когда медицинские учреждения в связи с изменением курса доллара вынуждены менять цены на услуги, поскольку большинство расходного материала покупается на валюту. Техника очень дорогая. Мы первые «ультразвуки» покупали за $18 000–20 000. Сейчас GЕ их предлагает за $300 000, но это уже другие машины, они высочайшего класса.
Екатерина Кравченко, Даниил Антонов
Источник: “Forbes”
