Отбойный молоток для гранита науки

В рейтинге эффективности вузов Минобрнауки среди 760 учебных заведений по показателю «научно-исследовательская деятельность» в 2016 году на первой строчке стоял Европейский университет в Санкт-Петербурге.

— Я искал вуз, где можно найти хорошую научную среду, атмосферу, — ​говорит Павел Степанов, поступивший на факультет истории искусств как раз в 2016-м. — ​Коллеги говорили, что если хочешь заниматься академической наукой, надо идти в Европейский: его отличает глубокое погружение в научную среду, в научный контекст. Я проучился всего год. И понимаю, что они были правы.

Еще один показатель, по которому Европейский университет был первым, — ​финансовая деятельность. Там создали уникальную для России форму финансирования — ​эндаумент. Такая модель позволяла платить студентам стипендии, профессорам — ​зарплаты, получать доступ к лучшим научным библиотекам и совершенствовать то, что Рособрнадзор называет материально-технической базой. Тогда же, в 2016-м, Европейский стали уничтожать за то, что база эта у него, оказывается, подкачала, а ученые недостаточно хорошо аттестованы.

Первый акт

Павел только начал учиться — ​и почувствовал на себе проблемы университета. Осенью 2016-го еще казалось, что это не фатально. К тому же среди учредителей Европейского — ​Алексей Кудрин. Разве ж такой покровитель не поможет? И ведь правда: трижды на обращения вуза накладывал резолюцию «поддержать» не кто-нибудь, а президент Путин.

— Нас постоянно собирали и рассказывали, что происходит, — ​вспоминает Павел прошлую осень. — ​За все годы учебы в предыдущем университете я не видел такой прозрачности.

Напомним: инспекторы Рособрнадзора пришли в Европейский в марте 2016 года.

— На тот момент у нас действительно было много упущений, — ​признает ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай Вахтин. — ​Что-то забыли написать, где-то поленились. Такое у всех бывает.

Бывает, может, и у всех, но не ко всем приходят. И уж точно не всех наказывают. Европейский для начала лишили государственной аккредитации. Это означало, что студентов-то обучать — ​пожалуйста, но дипломы магистров будут не государственные, а «фантики» собственного образца. Среди нарушений было, например, и такое безобразие: в тексте правил приема нет льгот для абитуриентов из Крыма.

Теперь есть много версий, за что бьют Европейский. По одной, например, он занимал слишком хорошее здание: дворец графа Кушелева-Безбородко на Гагаринской улице, близ Дворцовой набережной. Благодаря упомянутому эндаументу и деньгам спонсоров мог позволить себе уход за объектом культурного наследия. Но в обеих столицах есть много людей, которые могут себе это позволить ничуть не хуже какого-то там вуза. В соседнем историческом особняке Фонд борьбы с коррупцией нашел квартиры по 150 миллионов за штуку, на них претендуют люди, связанные, по версии Навального, с премьер-министром Медведевым.

И университет действительно из дворца попросили — ​за стеклопакеты в двух исторических окнах (для тех, кого ужасает такой вандализм, напомним, что в советские годы дворец занимал Институт охраны труда ВЦСПС). И Европейский переехал в здание напротив, которое еще раньше выкупил и собирался использовать во время запланированной реконструкции дворца. Но неприятности не закончились. В прессе появились новые версии. Например, что проблемы у вуза начались после донесения депутата Милонова: вуз ведет гей-пропаганду.

— Нет, началось еще до письма Милонова, — ​возражает Николай Вахтин.

У всех бывает

В 2016 году продолжились и даже стали более активными проверки всех негосударственных вузов. Сайт Рособрнадзора сообщает, что за 2015–2017 годы таких проверок было 1600. В результате число вузов в стране сократилось вдвое: с 2300 до 1200. «Картина изменилась существенно, — ​рапортовал начальник управления надзора и контроля Сергей Рукавишников. — ​Те образовательные организации, которые занимались профанацией, буквально продажей дипломов, фактически перестали существовать. Студенты получили возможность перейти в те вузы, которые дают действительно качественное образование».

Рособрнадзор уверяет, что для него все равны — ​независимо от формы собственности. Но, по данным Института проблем правоприменения при Европейском университете, частные учебные заведения проверяли вдвое чаще: 42 на сотню. Рособрнадзор говорит, что выбирал неэффективные вузы. Институт проблем правоприменения провел свой анализ: после проверок показатели эффективности снижались даже у прежде успешных.

В 2016 году проверке подверглись 532 высших учебных заведения. Посмотрим выборочно. В Грозненском нефтяном техническом университете нашли массу нарушений, но, видимо, не таких ужасных, как в Европейском, на лицензии это не отразилось. Частный Институт СНГ был лишен аккредитации, но сохранил лицензию, то есть он может учить тех, кто захочет там доучиваться. В таком же положении частный Институт международных отношений в Москве. Зато образцово-показательно работают Сретенская духовная семинария РПЦ, где ректором — ​отец Тихон (Шевкунов), Санкт-Петербургская духовная академия РПЦ, Поволжский православный институт.

Акт второй

После мартовской проверки Европейский университет представил в Рособрнадзор пакет документов об устранении нарушений. Аккредитацию восстановили по суду. Вот тут как раз подсуетился депутат Милонов, которому вуз не давал покоя. И еще группа его инициативных единомышленников, писавших в Генпрокуратуру: стипендию студентам дают черным налом и в долларах, нет медпункта, в здании сплошь незаконные перепланировки и так далее. Летом в университете побывали представители 11 надзорных органов и не нашли ничего интересного. Вернулся и Рособрнадзор.

— Они нашли нарушения, которых не увидели раньше, — ​говорит Николай Вахтин.

Например — ​нет спортзала. Аргументы, что в магистерской программе нет и уроков физкультуры, а для желающих есть контракт со спорткомплексом, не сработали. Еще одно нарушение: недостаточно высокая квалификация «педагогического состава». Речь, надо понимать, шла о том, что с нужной периодичностью не аттестовали Ивана Куриллу, Григория Голосова, Дмитрия Травина, Владимира Гельмана, Олега Хархордина и других ученых мирового уровня. Европейский опять отчитался об устранении нарушений, после чего в сентябре ему запретили принимать новых студентов.

— В декабре уже и на студентах сказалось то, что происходит, — ​рассказывает Павел Степанов. — ​Университету приостановили лицензию, мы перестали учиться. Заканчивался первый семестр, и мы не представляли, как будем успевать к сессии.

Но хвост Европейскому рубили по кусочкам. В декабре лицензию восстановили.

— Сессию мы закрыли, — ​продолжает Павел. — ​Но оставалась неопределенность, потому что череда судов не прекращалась. Мы жили от одного решения суда до другого. Выяснилось, что проблема со зданием. Мы гадали, сколько времени это будет длиться.

Приближалась весенняя сессия, и стало понятно, что «это будет длиться» недолго.

— Нам приходилось проводить на занятиях гораздо больше времени, преподаватели стремились уложиться в оставшиеся дни, — ​вспоминает Павел. — ​В итоге мы сдали летнюю сессию на месяц раньше.

В июле Европейский университет принял решение: больше за лицензию не бороться. Рособрнадзор прислал уведомление, что ее действие прекращено. Как объясняет руководитель аппарата ректора Алла Самолетова, для вуза это был тактический ход: прежней лицензии больше нет, а значит, фактически нет и прежних претензий. Новое лицензирование — ​это начало с чистого листа. Рособрнадзор больше не смотрит на недоаттестованных профессоров и проблемы с учебной программой, это они придут проверять через год. А пока для новой лицензии надзорному органу надо предъявить материально-техническую базу. В новом здании. Европейский ждал комиссию, как ему казалось, во всеоружии.

«Ужас!»

В первых числах августа Европейский направил в Рособрнадзор пакет документов на новую лицензию. Завязалась бурная переписка. Университет слал документы — ​ему отвечали: документов мало. Наконец, прислали уведомление, чтобы ждали новой проверки. И она приехала. Результат визита: 28 сентября в выдаче новой лицензии отказано.

Комиссия, проверявшая вуз, состояла из мастеров своего дела. Александр Красильников — ​чиновник Рособрнадозора и три привлеченных эксперта. Двое из них — ​юристы. Многие удивляются, почему юристы проверяли вуз, в котором даже юрфака нет. Но оба внесены в реестр экспертов Рособрнадзора как специалисты по контролю в сфере образования. Хотя «любим» мы их не за это. Людмила Григорьева, доцент Саратовской юридической академии, — ​специалист по «нежелательным организациям», экстремизму и госизмене. Доцент СПбГУ Дмитрий Синьков — ​эксперт по женской преступности и «оценке качества кадрового обеспечения основной образовательной программы».

Четвертый член комиссии — ​историк, проректор Госуниверситета по землеустройству Ирина Широкорад. Со студенческих лет увлекалась историей КПСС и марксистско-ленинской философией. В 2010 году была оппонентом на защите диссертации, в которой «Диссернет» нашел некорректные заимствования. Проходила защита в частном вузе — ​Московском институте экономики, политики и права. В 2016 году Рособрнадзор проводил и там проверку, но — ​по документам, без выезда на место. Вуз отделался штрафом.

В том же 2016-м Александр Красильников и Ирина Широкорад участвовали в проверке Московского технологического института. Этот вуз не соглашался терять лицензию из-за того, что правила приема публиковал в Интернете, а не на стендах (обучение дистанционное). Зато во всех его помещениях установлены видео­камеры, о чем везде висят предупреждения. Не вина института, что эксперты этого не заметили. Так, в распоряжении Мостеха оказался ужасно интересный ролик. Проверяющие обсуждают, что им делать: другие эксперты уехали, не найдя «ничего нового», надо подписывать акт о нарушениях, а некому. Красильников просто копирует автографы уехавших, посматривая на образцы. Приходит сотрудник университета. Широкорад замечает камеру и интересуется, ведется ли запись, есть ли в ней звук? Сотрудник отвечает: конечно. «Ужас!» — ​тихо констатирует Широкорад.

Акт третий

В акте, составленном комиссией в новом здании Европейского, перечислены проверенные помещения. Упомянута, кстати, «комната для занятий физической культурой и спортом». Среди обследованных объектов комиссия обнаружила «туалет с расширенным дверным проемом, поручнями и штангой, крючками для одежды, костылей и других принадлежностей» и «лифт со звуковой информирующей сигнализацией». Тем не менее она делает вывод об отсутствии «специальных условий для получения образования обучающимися с ограниченными возможностями». Какие именно нужны условия?

— Проблема в том, что они этого не объясняют, — ​разводит руками Николай Вахтин. — ​Нам говорят: читайте стандарты — ​там все написано. Мы читаем стандарты — ​там написано: материально-технические условия должны обеспечивать… Они берут эту фразу — ​и переписывают с частичкой «не».

«Новая» обратилась к эксперту по созданию доступной среды — ​главе компании «Полезные инновации» Василию Бондареву.

— На входе должен быть пологий пандус или подъемник, — ​перечисляет он. — ​На лестницах — ​тактильно-контрастная маркировка. В здании не должно быть порогов. Лифт — ​с проемом не меньше 80 сантиметров. Все надписи в лифте продублированы шрифтом Брайля. Должна быть возможность связаться с диспетчером. Европейские требования предполагают даже видеосвязь. Для людей с потерей слуха должна быть индукционная петля: устройство, передающее звук прямо в слуховой аппарат.

Бондарев признается: объектов с таким оборудованием, тем более — ​учебных заведений, он не видел в Петербурге никогда.

Но в Европейском большая часть из перечисленного есть. И пологий вход без ступенек, и двери без порогов, и надписи шрифтом Брайля… Широкий лифт и туалет с поручнями описаны даже в акте комиссии. Нет разве что видеосвязи в лифте. Но видеокамера постоянно передает изображение дежурному. Да, не хватает индукционной петли. Видимо, ее-то и имели в виду продвинутые эксперты Рособрнадзора. Наверняка духовная семинария отца Тихона Шевкунова и Поволжский православный институт — ​все при петлях.

Еще одно нарушение, указанное в акте, связано с «отсутствием материально-технического обеспечения образовательной деятельности» для изучения экономики, политологии, социологии, филологии и других наук. Но какое «обеспечение» требуется — ​не указано.

— На мой прямой вопрос, что, собственно, не обеспечено, председатель комиссии ответил: Рособрадзор — не консультативный орган, а надзорный, — ​говорит Николай Вахтин.

Тем не менее, замечает ректор, никаких неустранимых препятствий нет. Следующая дата, когда может решиться будущее Европейского университета, — 16 октября: к этому дню должно быть ясно, дадут ли новую лицензию.

— По идее, должны, — ​надеется Николай Вахтин. — ​Если они изначально не ставили задачу усложнить нашу жизнь до предела. Но есть же пределы абсурда.

Студенты

Пока Европейский университет работает в статусе НИИ. Он может заниматься просвещением, но не образованием. Разницу знают в Рособрнадзоре и в нужный момент о ней могут вспомнить. Нарушение «регламента» грозит ректору уголовной статьей.

Студентам вуз предложил на выбор два пути. Первый путь — ​перевестись туда, где есть магистратуры по их специальности. Петербургские и московские университеты отнеслись к ситуации с пониманием. Студентов приняли Высшая школа экономики, Педуниверситет имени Герцена, СПбГУ, РГГУ и МГИМО. Но таких, кто решил переводиться, оказалось всего 11 человек. Еще 110 предпочли второй путь: формально отчислиться — и ждать, когда Европейскому дадут новую лицензию.