Игра в утопию

38-летний создатель игровой корпорации Wargaming.net Иван Михневич недоволен городским благоустройством: ремонтные работы затрудняют движение его новенькой ярко-синей Maserati (спортивная рубашка поло Михневича как будто специально подобрана под цвет автомобиля). «Вот не люблю я ездить в старый город», — сообщает он, пробираясь на машине по кривым и узким улицам. В остальном ситуация его, кажется, полностью устраивает: несмотря на формально наступившую осень, погода стоит жаркая; по окружающим холмам рассыпаны утопающие в деревьях белые домики; в нескольких километрах отсюда — теплое море.

Дело происходит в Никосии — столице Республики Кипр. Михневич переехал на остров в 2011 году, а вскоре сюда перевезли и главный офис Wargaming. И это далеко не единственный пример. За последние четыре года численность русскоязычного населения республики выросла почти в десять раз. Многие эти люди похожи на Михневича — в том смысле, что тоже имеют отношение к цифровой индустрии: программисты из России, Украины и Белоруссии едут сюда десятками и сотнями, нередко — с семьями и нянями.

Основатели и акционеры IT-компаний, конечно, не вытеснили с Кипра финансистов и олигархов офшорной эпохи, но образ жизни ведут гораздо более заметный. Успешные айтишники арендуют (а иногда и строят) гигантские по местным меркам офисные здания, устраивают концерты и вечеринки — и вообще нередко живут напоказ: если Михневич ездит по Никосии на Maserati, то его коллеги по индустрии рассекают по Лимасолу на Ferrari.

Кипр для успешных

Выходцы из России и других стран бывшего Советского Союза (разумеется, всех их тут называют русскими) начали приезжать на Кипр сразу после распада СССР — и привлекали их на первых порах не столько пляжи, сколько гибкое финансовое законодательство. До 2013 года Кипр был офшорной зоной, а власти последовательно приглашали сюда иностранных инвесторов и финансистов, обещая им низкие налоги, повышенную доходность и доступ к европейским финансовым рынкам.

Для Кипра это был способ пережить события 1974 года, когда Турция оккупировала северную часть острова, разделив на две части Никосию и спровоцировав огромную миграцию населения. «В результате турецкого вторжения каждый третий киприот стал беженцем, — рассказывает издатель русскоязычной газеты „Европа Кипр“ Андрей Авситидийский. — Нация столкнулась с необходимостью учиться жить заново».

До 1974-го на севере было сосредоточено более 80% ВВП острова, а юг оставался преимущественно аграрным. Лимасол — сейчас второй по численности город Кипра — представлял собой рыбацкую деревушку; по дорогам ездили на ослах. После разделения острова на две половины, в 1975 году, республика приняла новое финансовое законодательство, и в страну постепенно потекли иностранные деньги — началось масштабное строительство новых дорог, жилья, гостиниц. Буквально за 20 лет Кипр превратился в богатое европейское государство с высокодоходной, пусть и не слишком диверсифицированной экономикой (до 80% здешней экономики — это туризм и оказание финансовых и юридических услуг).

С начала 1990-х Кипр с его льготным налоговым режимом стал крупнейшей площадкой для западных компаний, инвестировавших в страны бывшего СССР, а вскоре сюда пришли и богатеющие предприниматели из новой России. Российские бизнесмены, чиновники и политики тысячами регистрировали на Кипре компании, через которые вели свои дела. И регистрируют до сих пор: так, к началу 2010-х на Кипре держали деньги в том числе крупнейшие госкомпании, строившие олимпийские объекты в Сочи, а недавнее расследование Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP) связывало с Кипром бизнесы родственников Николая Токарева — генерал-майора госбезопасности, который некогда служил вместе с Владимиром Путиным в резидентуре в Дрездене, а сейчас возглавляет корпорацию «Транснефть».

В 2013 году разразился кризис: крупнейшие кипрские банки, вкладывавшиеся в ненадежные облигации греческого правительства, обнаружили, что их инвестиции обесценились, — и не досчитались шести миллиардов евро. Правительство республики оказалось на грани дефолта, Евросоюз в обмен на срочный кредит потребовал внутренних реформ, и спасать банковскую систему пришлось за счет вкладчиков — под «стрижку» попали все депозиты свыше 100 тысяч евро.

Кризис стал почти столь же значимой вехой в истории Кипра, как события 1974 года: в результате страна была вынуждена частично деофшоризироваться. «После „стрижки“ наше законодательство в области финансов ужесточили, правительство стало гораздо строже следить за инвестиционным сектором», — рассказывает Мэрилин Терпсодополу, партнер в крупной лимасольской адвокатской фирме AGP, почти 40% клиентов которой составляют выходцы из бывшего СССР. Впрочем, добавляет юрист, удар пришелся главным образом по кипрскому бизнесу — русскоговорящих клиентов после 2013-го у нее сильно меньше не стало.

Русскоговорящее население Кипра за последние четыре года и вовсе значительно выросло. Согласно статистике, на конец 2015-го на острове (не считая северных территорий) жили почти 850 тысяч человек; по оценкам мэрии Лимасола, русских из них сейчас до 10%. В самом Лимасоле — курортном городе, в который превратилась бывшая деревенька, — эта доля вдвое выше: 40–50 тысяч выходцев из постсоветских стран на 200 тысяч населения. Надо понимать, что словом «русский» здесь называют любого, кто говорит на соответствующем языке; более того, один из собеседников «Медузы» утверждает, что этот язык на Кипре уже используется для международного общения, а говорить на нем начинают приезжающие сюда поляки, болгары и чехи.

Взрывной рост русскоязычного населения Кипра в последние годы связан именно с IT-индустрией: как указывал журнал РБК, только за 2016 год сюда переехало несколько десятков технологических компаний из России, Украины и Белоруссии. Статистика миграционного управления Кипра подтверждает эту гипотезу: за первые полгода 2016-го Россия стабильно держалась на втором месте по количеству запросов о рабочем виде на жительство.

Программисты и инженеры поехали сюда не просто так — одним из следствий кризиса стала попытка кипрских властей ужесточить финансовое законодательство, диверсифицировать экономику острова и привлечь новых инвесторов. С 2015 года в стране действует программа, по которой владельцы компаний на первые 17 лет жизни на Кипре освобождаются от уплаты сразу нескольких налогов. У технологических компаний льгот еще больше — до 80% прибыли может не облагаться налогом вовсе, а с остального платить можно по специальной низкой ставке (12,5%).

К новым преимуществам Кипра добавляются прежние — гостеприимный визовый и миграционный режим, благодаря которому здешние компании-иностранцы могут легко нанимать сотрудников из стран, не входящих в Евросоюз. «Если у кипрской компании иностранный владелец, то можно сразу нанять 15 человек из третьих стран, — объясняет высокопоставленный сотрудник одного из кипрских IT-холдингов. — Если компания крупная, можно устроить облегченный наем и большего числа людей: для этого нужно договориться с миграционными властями, и они, как правило, готовы идти навстречу. Жестких требований по найму местных сотрудников тоже нет». В результате, по словам собеседника «Медузы», перевезти на Кипр людей гораздо проще, чем в любую другую европейскую страну.

При желании переехавшие на Кипр могут довольно быстро перестать быть иностранцами и получить местные паспорта для себя и для всех членов семьи — для этого нужно вложить в местную экономику два миллиона евро любым способом, от покупки акций кипрских компаний до приобретения недвижимости. По оценкам The Guardian, за четыре года Кипр привлек таким способом около четырех миллиардов евро — и значительную их часть внесли бизнесмены из Украины и России.

Разумеется, на Кипре есть и иностранные IT-бизнесы — в той же Никосии, например, расположен один из международных офисов холдинга MindGeek, контролирующего главные мировые порноресурсы. Однако пропорционально российских и русскоязычных все же больше всего — здесь работают десятки самых разнообразных компаний: от стартапов и небольших венчурных фондов (например, Haxus, основанный бывшим вице-президентом Mail.ru Юрием Гурским) до больших компаний вроде той же Wargaming.

Среди больших организаций — Exness, один из крупнейших форекс-брокеров мира по объему торгов, который позиционирует себя как «единственная честная площадка для онлайн-трейдинга» («Если у нас трейдер выигрывает деньги, мы всегда их ему отдаем», — поясняет один из сотрудников). В ее кипрском офисе работают больше ста человек, в основном приехавшие сюда из России. Размещаются они в редком для лимасольского старого города современном здании — шестиэтажном стеклянном строении с баром на крыше, где сотрудники могут заказывать напитки с помощью специального внутрикорпоративного приложения. Exness вообще любят эффектные жесты: они организовали кипрские гастроли группы «Ленинград», а в июле заключилиспонсорский контракт с мадридским «Реалом».

«Здесь подобралась очень качественная русская тусовка, — хвалит Лимасол Петр Валов, основатель Exness, уроженец Омска и обладатель той самой Ferrari. — На Кипре самые бедные люди — это туристы. А местные, в том числе и русские, достаточно обеспеченные люди».

Кипр для спокойных

Главная туристическая улица Никосии — пешеходная Лидрас — неожиданно обрывается, упираясь в КПП. С кипрской стороны над пропускной будкой закреплена табличка; она сообщает (кажется, не без некоторой гордости), что Никосия — последняя разделенная столица Европы. «Зеленая линия» границы с северной частью Кипра, самопровозглашенной республикой (местные считают, что она оккупирована Турцией), тянется через весь город. Когда-то Никосию разделяла стена, но в последние десять лет ее постепенно разбирают, и сейчас единственное препятствие на пути из одной части города в другую — будки КПП и эластичная лента вроде той, какой в аэропортах рассекают потоки пассажиров.

При этом наличие пористой границы оказывает значительное влияние на кипрскую жизнь — а значит, порой и на жизнь здешних россиян. Например, в 2016 году все российские таблоиды писали об истории похищенной дочери Ольги Миримской — одной из самых богатых женщин России, владеющей компанией «Русский продукт». Миримская с мужем решили родить с помощью суррогатной матери. Во время беременности супруги расстались, а сразу после родов бывший муж Миримской — генеральный директор платежной системы «Золотая корона» Николай Смирнов — вместе с суррогатной матерью и младенцем уехал на Кипр и, судя по всему, затерялся где-то на турецкой части. Вернуть ребенка в Россию удалось после того, как турецкие военные поймали суррогатную мать, которая пыталась вместе с младенцем проползти под колючей проволокой с северной части острова на южную, — во всяком случае, если верить «Комсомольской правде». Похищения детей одним из родителей — дело на Кипре нередкое: по данным Cyprus Mail, в 2016 году было зафиксировано 29 таких случаев; в некоторых из них злоумышленники использовали для этого аэропорт на севере острова (его коды не внесены в официальные реестры).

Неподалеку от «зеленой линии» в Никосии находится кипрский офис Wargaming.net — компания переехала на остров еще до того, как сюда массово устремились люди из бывшего СССР, и, возможно, поэтому обустроилась в столице, которую вообще любят крупные компании, а не в ставшем впоследствии основным центром притяжения для россиян Лимасоле. Как рассказывает сооснователь Wargaming Иван Михневич, переезд был обусловлен именно налоговыми и экономическими соображениями. «Российскую компанию мы запустили в 2010 году, — вспоминает он. — В 2011-м нужно было запускать это дело на западных рынках, в том числе на европейском. Нужно было открывать нормальный европейский офис — главным образом чтобы не платить НДС отдельно в 28 странах Евросоюза. Для любой компании это административный ад».

Белорусская компания, прославившаяся на весь мир игрой World of Tanks, занимает в Никосии сразу два здания — в том числе одно из самых заметных зданий города, 13-этажную стеклянную башню. Внутри — прекрасный современный офис с гигантскими переговорками, спортзалами, хаммамом и смотровой площадкой на крыше, откуда открывается вид на горный склон. На склоне висит гигантский флаг Северного Кипра, который подсвечивается с наступлением темноты.

Сотрудники Wargaming относятся к Лимасолу (или Лимасольску, как в шутку называют его русскоязычные жители Кипра) с плохо скрываемым скепсисом. «Многие российские компании заходят на Кипр через друзей в русском комьюнити Лимасола и поэтому оседают там, — говорит Вадим Гайдукевич, один из первых людей, нанятых компанией, который сейчас делает стартап Targetprocess. — А по мне так город — говно, пляжи — говно, русских там много, пробки на дорогах, все жутко дорого».

«В Лимасоле происходит вся основная движуха, — добавляет еще один скептик, Павел Мунтян, основатель анимационной студии Toonbox, известной по философскому ютьюб-сериалу „Mr. Freeman“. — Но они там живут как в [Кремниевой] долине, понимаешь? Вот ты приезжаешь в Сан-Франциско, селишься в Долине — и у тебя ценник сразу в десять раз выше. А если отъехать на 20 километров, то все ок».

Сам Мунтян отъехал на 50 километров в Пафос — прибрежный город с населением чуть больше чем в 30 тысяч человек, куда склонны перебираться британцы (здесь даже есть англоязычное радио, рекламирующее остров), — и сделал это именно по экономическим соображениям. По его словам, здесь все дешевле в несколько раз, от жилья до кофе. 39-летний мужчина с татуировками на руках и увесистой серьгой в левом ухе, Мунтян ходит по городу в джинсовых шортах, шлепанцах и розовой майке — и почти называет себя политэмигрантом. Из России предприниматель, по его словам, уехал во многом из-за роликов «Мистера Фримена», изобличавших общество потребления вообще и российскую власть в частности (в самой известной серии персонаж, пусть и не называя имен, напрямую обращалсяк тогдашнему президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой помешать Владимиру Путину вернуться на эту должность): «Становилось понятно, что лучше не дожидаться проблем». «В России ты непрерывно должен защищать свою семью, работу, бизнес, — продолжает Мунтян. — Как пел Егор Летов: „Всю свою жизнь я сумку охранял“. А здесь спокойствие, которое дает очень много энергии».

Кипр как новое место жительства Мунтян выбрал потому, что здесь уже учился его сын (качественное образование — еще один козырь острова для людей, переезжающих сюда с семьями). По его словам, на превращение из нервного москвича в расслабленного киприота ему понадобилось примерно полгода. Toonbox работает тоже без суеты: помимо реанимированного в этом году «Мистера Фримена» студия производит и продает детские мультсериалы «Куми-Куми» и «Котики, вперед!» (последний, по словам Мунтяна, выходит в 126 странах мира на 21 языке) — и новые проекты запускать не собирается: слишком долго и слишком рискованно.

«Здесь я не закрываю дом, не закрываю машину и вообще не парюсь на этот счет, — описывает бизнесмен, когда-то два года проработавший копирайтером в московской мэрии (еще при Юрии Лужкове), преимущества кипрской жизни. — Дети гуляют сами по себе на улице, что в Москве позволить невозможно. И я знаю, что с ними ничего не случится».

Кипр для скучных

Русское присутствие в Лимасоле не бросается в глаза так, как, скажем, на нью-йоркском Брайтон-Бич, — но все же хорошо заметно. Магазины и рестораны с вывесками на русском. Цены на недвижимость, на которые так жалуется Мунтян (однокомнатную квартиру в городе сейчас можно снять за 700–800 евро в месяц — в других местах острова столько стоит небольшой коттедж). Георгиевская ленточка на зеркале таксиста-грека («У меня сын женат на русской и очень любит Россию»). Вездесущее радио «Русская волна» («Говорим по-русски, играем хиты!»). Отдел с «русскими продуктами» в крупнейшем универмаге Debenhams (продаются там преимущественно грузинские вина). Меню на греческом, английском и русском в ресторанах и городском велопрокате. Афиши на заборе городского зоопарка, сообщающие о гастролях группы «Ленинград», Светланы Лободы и Вячеслава Бутусова — по случаю 35-летия Nautilus Pompilius. В самом парке проходит фестиваль кипрского вина — у русскоязычного населения Лимасола он тоже пользуется большой популярностью, поэтому по вечерам на центральной эстраде исполняют «Катюшу».

Мэр Лимасола Никос Николаидес признает: такого влияния на многонациональный Кипр, как русским, не удалось оказать ни одному другому нацменьшинству. «Русского гетто у нас нет, — объясняет чиновник. — Русские стали частью нашего города. Они не живут изолированно, они участвуют в городской жизни, проводят фестивали, на которые приглашают нас, ходят на наши праздники».

Есть у русскоговорящих айтишников и свои собственные праздники. Каждую среду они собираются вместе в одном из кафе в Лимасоле и курят кальян. Приходят сюда самые разные люди — от рядовых сотрудников хостинговых компаний до руководителей крупнейших фирм. Многие являются с женами, и тут становится особенно заметно, насколько кипрская IT-тусовка — мужской клуб. Пока мужчины разговаривают про «геймдев», «мобилки», трафик, разработку, венчуры, финтех и прочие профильные темы, женщины чаще сидят группками и общаются между собой.

Женское общение по интересам — колоссальный социальный институт русской жизни Кипра: в фейсбуке и мессенджерах десятки русскоязычных женских групп, в самой крупной — «Русский женский клуб Кипра» — почти 12 тысяч участниц. Из разговоров с некоторыми из них выясняется, что у безопасности и обустроенности семейной жизни на Кипре, которой работодатели привлекают сотрудников, есть и обратная сторона: ее здесь называют «проблемой жен», которым на острове попросту нечего делать. Если основать здесь компанию или получить ВНЖ иностранцу просто, то устроиться на работу — если тебя специально не пригласили для этого на Кипр — почти невозможно.

«Чтобы взять на работу кого-то из третьих стран, [кипрской компании] нужно доказать, что этот специалист гораздо лучше, чем тот, кто уже имеет здесь право на работу», — рассказывает Марина Шаляпина, художник-иллюстратор из Пафоса. Ждать одобрения вакансии нужно три месяца, но чаще всего до этого просто не доходит. «На Кипре народ, конечно, сходит с ума, — продолжает она. — Особенно женщины».

Шаляпиной 33 года. На Кипре она живет последние шесть — уехала из Москвы с двумя детьми после развода, решив, что в России ее больше ничего не держит и можно наконец осуществить всегдашнюю мечту о «жизни в теплой стране у моря». В Москве Шаляпина работала архитектором, но устроиться по специальности на Кипре ей не удалось — из всех фирм, куда она отправляла портфолио, на собеседование ее пригласили только в одну, но и там в результате сказали, что оформить на работу не смогут. Чтобы получить право на работу, нужно гражданство, а чтобы получить его, требуется либо время (одна из собеседниц «Медузы» к моменту получения кипрского паспорта жила здесь девять лет), либо брак с киприотом (такие случаются часто — и нередко быстро заканчиваются тяжелым разводом, причем детей суд почти всегда оставляет мужчинам). Шаляпина несколько лет учила детей рисованию по бартеру — в обмен на уроки для своих детей. В последние годы, когда сдача московской квартиры в аренду перестала приносить достаточный доход, женщина освоила работу стокового иллюстратора — с такой специальностью, получив кипрский паспорт, можно будет отправиться в любую другую страну. «Мой план пока что — досидеть на Кипре до тех пор, пока дети не подрастут, — говорит Шаляпина. — Подросткам тут делать вообще нечего».

На скуку и некоторую архаичность Кипра здесь и правда жалуются многие. «Здесь нет людей, — говорит Павел Мунтян. — Они не ходят в кино, они не смотрят телевизор. У них у многих нет фейсбука, нет даже почты электронной». Один из парадоксов республики в том, что обитающие здесь IT-компании работают исключительно для других рынков. Даже интернет на Кипре дорогой и медленный (за исключением офисов все тех же стартапов и корпораций); большинство сайтов застряли в 2002 году; люди общаются с помощью СМС; полноценный мобильный банкинг только-только начинает появляться. Такси вызывают не через приложения, а по звонку — иногда даже не в компании, а конкретным водителям; если таксист не сможет приехать сам, пришлет сына.

Офлайновые услуги выглядят так же. Большинство русскоязычных жителей Кипра не учат греческий, обходясь английским, но выражение «сига-сига» знают все. В переводе оно означает «потихоньку, не спеша» — и так на Кипре делается почти все. У каждого живущего здесь есть история о том, как он несколько месяцев ждал рабочих, чтобы починить что-то, что обещали исправить назавтра. Ко многим не приехали до сих пор.

Основатель Wargaming Михневич говорит, что идеальным путем развития для Кипра был бы такой, как у Израиля — «второй в мире страны по хай-теку». Однако пока никаких предпосылок к этому нет. Технопарк в Пентакомо (между Лимасолом и Ларнакой) обещали построить в 2006 году, но до сих пор на выбранном месте не сделано ничего: сига-сига. «Мне кажется, Кипр и не стремится [к технологическому развитию], — рассуждает глава R&D-направления Wargaming Александр Зезюлин. — В плане сервисов Кипр по некоторым вещам застрял где-то в середине прошлого века, и в этом его прелесть. А москвичи просто избалованы».

«Здесь я перестал болезненно воспринимать даже то, что происходит в Москве, — соглашается Мунтян, который в конечном итоге примирился со скукой. — Даже домик с уточкой. Я сам открываю окно и либо смотрю в него, либо не смотрю. А в Москве у меня было состояние, когда даже если ты не открыл окно, то [стресс] все равно со всех сторон на тебя валится».

Кипр для авантюрных

Специфика кипрской жизни приводит к тому, что и у Мунтяна, и у многих его соседей по Кипру появляются идеи самого удивительного свойства. Например, основатель Wargaming Михневич несколько лет назад продал свою долю в компании (подробности его ухода неизвестны; собеседники «Медузы» рассказывают, что процесс был болезненным) — и теперь занимается не только инвестиционными проектами, но и кипрской политикой. В мае 2017 года в министерство внутренних дел Кипра была подана заявка о регистрации партии «Эго о политис» (в переводе с греческого — «Я гражданин»). Михневич значится ее вице-президентом, возглавляет же партию Алексей Волобоев, владелец лимасольского ресторана «Тарас Бульба» (не связан с одноименной российской сетью).

«Нас тут окрестили русской партией, но это не совсем так, — рассказывает Михневич. — Интересы русского комьюнити, само собой, нам тоже близки, но мы готовы услышать всех: армян, евреев, ливанцев — кого угодно». По его словам, в политику он пошел из-за ситуации в стране: даже высшее руководство Кипра признает, что страна превращается в «банановую республику» (в том смысле, что экономика здесь зависит исключительно от туризма и не развивается в других направлениях), и если пустить дело на самотек, то превратится в нее окончательно.

В местном интернете «Эго о политис» называют не только русской партией, но и партией без киприотов. Михневич действительно считает, что этнократия — исключительное господство представителей одной этнической группы в политическом классе — большая проблема Кипра. В частности, по его словам, она препятствует переориентированию кипрской экономики в сторону хай-тека — а именно интересы этой индустрии собирается представлять новая партия.

«Мне здесь еще жить достаточно долго, потому для нас задача — трансформировать местное общество в более комфортное и более пригодное для нас, — объясняет Иван Михневич. — Но и для них это тоже будет намного лучше: просто государство станет богаче, и все». На вопрос, почему он не пытался таким же образом менять к лучшему родную Белоруссию, предприниматель отвечает, что «там это в принципе невозможно».

Михневич уверяет, что кипрский избирком уже зарегистрировал «Эго о политис», однако другие собеседники «Медузы» относятся к его политическому проекту скептически. Мэр Лимасола Николаидес утверждает, что пока никакой реальной структуры за партией не существует, издатель газеты «Европа Кипр» Андрей Авситидийский и вовсе считает ее личной забавой президента партии Волобоева.

Так или иначе, «Эго о политис» не единственный общественный проект кипрских выходцев из России. Создатель «Мистера Фримена» Мунтян замахивается уже не только на местный уровень — его интересуют глобальные проекты. «Когда Руссо писал общественный договор, не было ни одной технологии, которая позволила бы его реализовать, — поясняет он. — А сейчас есть возможность на основе блокчейна сделать такую штуку».

На рабочем столе в его кабинете в офисе Toonbox лежит обтянутый кожей фолиант. Папирусные страницы заполнены текстом на нескольких языках (один из них, похоже, вымышленный) и рисунками — причем заполнены от руки, тушью и перьями, каллиграфическим почерком. Это «Библия Фримена» — в ней содержатся все тексты мультфильмов Мунтяна на русском, греческом и латыни, а также «Песни Фримена», которых нет нигде, кроме этой книги. По словам Мунтяна, пишет он «Библию» собственноручно уже несколько лет.

Сейчас фолиант заполнен примерно на треть — что не помешало Мунтяну выставить его в качестве одного из лотов для краудфандинга своего эпического проекта (стоит «Библия» 10 миллионов рублей и продается в одном экземпляре). Этот проект — электронное государство Фриленд, основанное на технологии блокчейн. Существовать это государство будет «в информационном пространстве»; сейчас, по словам Мунтяна, он и его неназванные партнеры «формируют пул будущих граждан» и выстраивают механизм электронного голосования — каждый гражданин Фриленда получит один голос для принятия всех решений, связанных с деятельностью государства. Одновременно разрабатывается криптовалюта, которая будет обеспечивать экономику Фриленда. Первоначально проект предполагал проведение ICO, но от этого отказались: «Идея Фриленда, в отличие от запуска криптовалюты, не предполагает быстро собрать денег и сбежать».