Интервью с журналистом-расследователем Эммануэлем Майяхом из Нигерии
Нигерия находится на 140 месте в Рейтинге восприятия коррупции — всего на шесть пунктов ниже России, которая занимает 134 строчку. Специально для Russiangate Артем Филатов поговорил с журналистом-расследователем Эммануэлем Майяхом о том, как пилят бюджеты в одной из беднейших стран мира и почему его сограждане не свергают власть. Эммануль Майях — редактор нигерийской газеты Premium Times, двухкратный обладатель African Investigative Journalism Award, а также премии CNN для африканских журналистов.
В России говорят, что коррупция убивает. Люди гибнут из-за плохих дорог, низкого качества медицинской помощи и других проблем, вызванных коррупцией. Как обстоят дела в Нигерии?
Если вы меня спросите, какие три главные проблемы в Нигерии, я отвечу: коррупция, коррупция и еще раз коррупция. Мосты разрушаются, люди получают контракты на строительство электростанций, но они никогда не строятся, а деньги исчезают. Так что это ключевая проблема. Также есть коррупция в нефтяной сфере: большинство действий, которые совершают правительство и мультинациональные компании, связаны с коррупцией. Нигерия сражается с терроризмом, и более 2 миллиардов долларов были выделены на закупку вооружений. Но на самом деле эти вооружения закуплены не были. И правительство отправило солдат воевать с пистолетами! Так что многие из наших военных были убиты из-за коррупции. Эта система обслуживает эгоистичные интересы политиков и их друзей.
Каков уровень жизни в Нигерии, сколько в среднем зарабатывают люди и что они могут себе позволить?
В Нигерии пугающая ситуация. Минимальная зарплата составляет около 20 тысяч найр ($56 по курсу на октябрь 2017 года.— Прим. Russiangate). Не так давно курс доллара США был 1:150. С тех пор нефтяные цены упали, национальная валюта рухнула и курс доллара составляет 1:360. Многие регионы страны по несколько месяцев не платят людям зарплату, даже минимальную. В 2015 году буханка хлеба стоила 50 найр, а потом подорожала до 250 найр. Конечно, дело не только в стоимости нефти, но и в том, что наши ресурсы разворованы. В бюджет не поступают дополнительные средства из тех сфер, которые могли бы нас поддержать в этих условиях.
Чему посвящены ваши расследования?
Одно из первых моих расследований посвящено вымогательству денег при получении загранпаспортов. Без этого документа люди не могут выехать за пределы страны. Выдавать загранпаспорт уполномочена Миграционная служба Нигерии, и она сильно коррумпирована. Вы не сможете получить просто так паспорт, есть неофициальная плата за это. Иногда она в пять раз превышает государственный тариф. Процедура должна занимать от четырех дней до недели. В реальности из-за коррупции приходится ждать до трех месяцев. Когда я начинал свое расследование, я сам пошел в Миграционную службу, чтобы оформить паспорт. Я убедился, что невозможно получить документ, если ты не дал взятку.
Другое мое расследование посвящено рабскому труду на фабриках в Нигерии, которыми управляют выходцы из Китая, Индии и Ливана. Там высок производственный травматизм, люди работают без защиты, они теряют руки и даже умирают в результате несчастных случаев. Например, надсмотрщик запирал свыше 200 рабочих во время ночной смены на фабрике по производству пластика, поскольку он не хотел, чтобы его сотрудники что-то украли. В одну из ночей произошел пожар. Поскольку двери были заперты, люди погибли. После этого случая я провел расследование об условиях труда на фабриках, и оно принесло мне известность в Нигерии.
Также я расследовал торговлю людьми, каналы нелегальной миграции из Африки в Европу. Мужчины из Нигерии платят большие деньги тем, кто обещает переправить их в Европу. А женщин забирают в сексуальное рабство. Я сделал вид, что собираюсь в Европу, заплатил деньги и далее путешествовал через пустыню Сахару 37 дней вместе с нелегальными мигрантами и этими преступниками. Я написал о том, как люди умирают в пустыне, потому что там у них нет воды и еды.
Недавняя моя тема — мошенничество с рисовыми субсидиями. Эта история требует пояснения. В Нигерии потребляют очень много риса, мы его закупаем в Таиланде. Но также мы пытаемся выращивать свой рис, и правительство выделяет на это субсидии. Правительство давало деньги тем, кто должен был производить рис. Но эти квоты не попали к фермерам. В реальности их получали близкие к власти люди, которые продавали квоты бизнесменам, а те поставляли рис населению по очень высоким ценам. Таким образом, сначала государство потеряло деньги, а потом простые люди тоже потеряли деньги.
Чувствуете ли вы, что ваши расследования меняют ситуацию?
Да, есть примеры того, как мои расследования оказывали влияние на ситуацию в Нигерии. В том числе то, которое было посвящено рабскому труду на фабриках. После публикации я получил письмо-рекомендацию от Трудового союза: сейчас они пересматривают трудовое законодательство, чтобы таких трагедий больше не было. История про коррупцию при выдаче загранпаспортов также дала эффект. После публикации расследования про конкретный офис в Лагосе, самом крупном городе страны, многие руководители лишились своих постов. И организация работы офиса была пересмотрена, люди теперь могут быстрее получить паспорт. До сих пор все не идеально, но уже гораздо лучше.
Также я расследовал темы, связанные с развитием страны. В 2015 году я опубликовал историю про крупную южноафриканскую телекоммуникационную компанию MTN, которая уходит от налогов. Расследование привело к тому, что Нигерийская комиссия по телекоммуникациям ввела санкции в отношении MTN Nigeria и компании пришлось заплатить штраф в $5 млн. Так что не все расследования результативны, но иногда они помогают изменить ситуацию. Я использую разные форматы для этого: работаю в газете, занимаюсь расследованиями в интернете. Но также периодически я делаю истории для телевидения, потому что некоторые темы больше подходят для экрана.
Можно ли сказать, что правительство Нигерии действительно борется ли с коррупцией?
В правительстве делают такие заявления, но на практике нынешняя власть способствует новым случаям коррупции. Потому что для успешной борьбы необходимы кредит доверия и честность, то есть искреннее желание бороться. Этого в борьбе с коррупцией в Нигерии нет. Граждане отправляют петиции в антикоррупционное агентство, но это ни к чему не приводят. Правительство и президент опираются на класс богатых, влиятельных и коррумпированных людей. Во время избирательной кампании эти богатые люди обеспечивали бизнес-джеты, давали деньги. В том числе деньги шли на то, чтобы мобилизовать людей, чтобы они голосовали за президента. Поэтому борьба с коррупцией оборачивается косметическими процедурами.
До сих пор борьба с коррупцией у нас в стране связана с вопросами мести. Так произошло с расследованием о $2 млрд, которые были потрачены прошлой администрацией на оружие. Советник по национальной безопасности Самбо Дасуки, которого арестовали по обвинению в краже вооружений, был арестован не просто так. В 1985 году он был одним из офицеров, которые арестовывали нынешнего президента Муххамаду Бухари, на тот момент являвшегося военным лидером страны. И став президентом, Бухари получил возможность отомстить Дасуки — 30 лет спустя. Судьи ему в этом помогли. Так что никакой серьезной борьбы с коррупцией у нас нет.
Как именно власти ведут расследования, на каких этапах они «тормозят» дела?
Судебная система в Нигерии также коррумпирована. Не так давно несколько судей Верховного суда были арестованы за коррупцию. Но поскольку вся система власти насквозь коррумпирована, такие аресты—– лишь политическая охота на ведьм. Например, если после выборов оппозиция идет в суд и судья принимает решение в пользу оппозиции, то в отношении этого судьи немедленно будет выдвинуто обвинение в коррупции.
У нас есть специальное агентство — Комиссия по экономическим и финансовым преступлениям. Но она больше занимается поиском козлов отпущения, чем борьбой с коррупцией. Например, главу штаба армии и главу МВД обвиняют в коррупции. Выяснилось, что у них есть дома в Дубае, частные нефтеперерабатывающие заводы. Но власть не хочет слышать про эти улики и Комиссия ничего не расследует. Правительство позволяет заниматься коррупцией своим близким людям. Министр транспорта и авиации владеет частными самолетами, но его также никто не сажает.
Но если экономическая ситуация ухудшается, власти должны что-то говорить людям и что-то делать… В России часто виновниками проблем выставляют США и Евросоюз.
У нас не обвиняют иностранные державы во всех грехах, но обвиняют предыдущие правительства нашей страны. Самый частый ответ, который можно услышать: эта проблема появилась еще при предыдущем президенте. Но люди говорят в ответ: мы вас избрали для того, чтобы решать наши проблемы, а не выслушивать объяснения…
Понимают ли обычные граждане, что их проблемы связаны именно с коррупцией?
А как вы думаете, что еще они могут думать, если название нашей страны — Нигерия — к сожалению, уже стало синонимом коррупции. И многие ощутили это на себе. В бизнесе и других сферах чувствуется, что люди по всему миру задумываются: «А можем ли мы им доверять?», «Надежные ли они партнеры?» И даже честные, некоррумпированные нигерийцы сталкиваются с таким отношением из-за высокого распространения коррупции.
Простые люди задаются вопросами — как же так, нам так повезло и в нашей стране есть много газа, много нефти, свое сельское хозяйство, полезные ископаемые — но при этом мы такие бедные! Многие мои сограждане живут в крайней бедности, то есть менее чем на 1 доллар в день. Чтобы купить хлеба на семью из четырех человек, нужно в несколько раз больше денег, чем они могут заработать… Поэтому нигерийцы хотят все-таки побороть коррупцию и постепенно обрести новую идентичность.
Проблема, с которой мы сталкиваемся в Нигерии, связана не столько с политической системой, сколько с сильным влиянием религиозных и этнических факторов. Из-за этого сложно координировать публичные действия. Например, если в Кении провести расследование и опубликовать результаты, люди выйдут на улицы. А в Нигерии они не хотят протестовать.
Как вы думаете, почему так происходит у вас в стране? В России люди тоже неохотно протестуют…
В Нигерии очень сильное влияние оказывает религия. Представим ситуацию: президент или правительство делают что-то неправильное, и журналист это обнаруживает. Когда какая-то группа начинает протестовать, они встречают сопротивление одной из этнических или религиозных групп, к которой принадлежит тот или иной политик. Они сразу говорят: вы протестуете, потому что этот человек не мусульманин или не христианин, или он не из вашей местности. И пока обсуждаются религиозные и этнические факторы, забывается суть дела — то, что стало поводом для протеста.
Сейчас нет платформы, которая может мобилизовать людей. Например, трудовые союзы, студенческие союзы могли бы легко заблокировать улицы, парализовать работу правительства. Но больше нет профсоюзов и продемократических движений, которые были сильны несколько десятилетий назад. Их бывшие лидеры стали частью элиты, потому на них нет никакой надежды.
Есть ли надежда, что ситуация изменится, и за счет чего?
Когда началась Арабская весна, многие верили, что нечто подобное начнется и у нас в Нигерии. Но этого не случилось, было всего несколько протестных акций. В том числе в 2016 году была акция против президента, но это было только в столице Нигерии, Абудже. Другой пример — когда правительство дважды повышало стоимость бензина, протесты продолжались только два дня. Мы все-таки надеемся, что перемены в Нигерии начнутся так же, как начиналась Арабская весна — без предупреждения.
Но другой проблемой для Нигерии с точки зрения организации протестов является религия, христианство. Когда что-то случается и люди должны выходить на улицы, протестовать, христиане говорят: «Мы не хотим насилия, мы не хотим выступлений». И народ слушает религиозных лидеров, которые говорят «Идите и молитесь за президента». Еще часто повторяют другую фразу: «Давайте будем молиться за нашу страну, авось все образуется». Верующие люди их слушают и не хотят проявлять никакую агрессию.
Хотите ли вы уехать из страны, если все так плохо?
Мне 42 года, я уже 15 лет работаю в журналистике. Я не могу жить ни в одной стране, ни в одном обществе кроме нигерийского. Поэтому я не буду эмигрировать ни в США, ни в любую другую страну. Но поскольку я занимаюсь расследованиями, иногда мне угрожают. И поэтому я могу задуматься о том, чтобы моя семья жила в безопасном месте. Но для меня Нигерия является тем местом, где я буду жить, работать и где я умру.
По материалам: “Рашагейд”
