Государство остается главным работодателем
Несмотря на приватизацию, развитие малого и среднего бизнеса и приход иностранных компаний, за 25 лет России не удалось изменить структуру рынка труда, доставшегося в наследство от СССР, констатируют авторы доклада «Россия 2025: от кадров к талантам».
Чтобы конкурировать в глобальной экономике, России требуется увеличить долю квалифицированных профессионалов и научиться конвертировать знания в добавленную стоимость, считают авторы исследования «Россия 2025: от кадров к талантам», подготовленного The Boston Consulting Group (BCG), WorldSkills Russia и Global Education Futures.
По их данным, к 2025 году дефицит кадров по категории «знание» (людей, способных заниматься аналитической, творческой работой и автономно принимать решения) составит более 10 млн человек. И примерно столько же людей окажется невостребованными, поскольку глобальная конкуренция и новая экономика требует новых компетенций.
В основе доклада – онлайн-опрос российских работодателей и интервью с 90 топ-менеджерами крупнейших российских компаний с численностью более 3,5 млн человек из 22 отраслей.
По данным исследования, сейчас в российской экономике треть рабочих мест не требует от людей специального образования, а высококвалифицированной работой занято лишь 17% населения.
При этом основным работодателем в России является государство, которое обеспечивает более 40% занятости. Для многих россиян госсектор является более привлекательным местом работы по сравнению с частным бизнесом: его связывают со стабильностью, пожизненной занятостью и гарантированным доходом, говорится в докладе.
В наследство от СССР
России за 25 лет не удалось уйти от структуры рынка труда, которая досталась в наследство от СССР, несмотря на приватизацию, развитие малого и среднего бизнеса и приход иностранных компаний, констатируют авторы исследования. Советское наследие всеобщей занятости и «шоковая терапия» 1990-х годов заставили государство взять на себя роль гаранта стабильности и стимулировать сохранение даже тех рабочих мест, которые не способствуют экономической эффективности, указывают авторы исследования. На пике кризиса 1990-х годов официальный показатель безработицы не превышал 12%, эта же политика и четверть века спустя продолжает влиять на экономическое устройство и рынок труда России.
Для иллюстрации авторы исследования приводят зависимость уровня безработицы от динамики ВВП страны: в отличие от большинства развитых экономик, российские предприятия в периоды рецессии предпочитают сокращать зарплаты, а не число сотрудников.
Значительную долю российского рынка труда по-прежнему составляют компании с госучастием, а также традиционные крупные компании – «дети» волны приватизации 1990-х годов. «Продажа части госпредприятий де-юре изменила их форму собственности, но фактически сохранила приоритет социально-политических целей над экономической эффективностью, а в ряде случаев и постоянную зависимость от финансовой поддержки государства», — признают авторы исследования.
Сейчас для России два сценарии – догонять развитые экономики или постараться сыграть на опережение. Страны-лидеры в глобальной экономике знаний – это Великобритания, Сингапур, Германия, США, Япония и Южная Корея.
Первый сценарий основан на текущих планах работодателей по росту и развитию их организаций. Второй подразумевает курс государственных и крупных частных «старых» компаний на эффективность и конкуренцию не только на внутреннем, но и на внешнем рынках.
Государство будет оставаться основным работодателем, считает партнер-эксперт BCG Константин Полунин. Однако конкуренция на мировом рынке меняется, и если Россия хочет сохранить за собой право считаться «умной нацией», государственному сектору тоже придется меняться, говорит он. Компании с госучастием представляют собой существенную часть экономики и уже либо конкурируют на мировом рынке, либо должны быть конкурентоспособны, а без кадров категории «знание» это вряд ли осуществимо, продолжает он.
Экономический эффект базового сценария
В этом случае структура российского рынка труда не изменится: 45% занятости будет обеспечивать государство, еще 23% – традиционные «старые» частные компании. На долю «агентов изменений» – гибких, быстро адаптирующихся компаний, делающих ставку на человеческий капитал, инновации и технологии будет приходится 32% работников.
Темпы производства при этом сохранятся, и это скорее всего предотвратит рецессию в экономике, однако рынку труда в этом сценарии не удастся избежать стагнации. Базовый сценарий не только не позволит сократить отрыв от стран-лидеров, но и увеличит его: несмотря на высвобождение 8,6 млн. человек с базовым и средним уровнем квалификации, нехватка высококвалифицированных кадров составит 5,8 млн. человек.
Сценарий опережающей модернизации
Этот сценарий предполагает активную роль государства и госкомпаний в трансформации рынка труда в пользу расширения высококвалифицированных рабочих мест. В этом случае появится спрос на 4,7 млн. новых сотрудников категории «знание» со стороны компаний с госучастием до 2025 года. Это своего рода «спящий» спрос, отмечается в исследовании.
Роль государства состоит не только в том, чтобы формировать спрос на кадры для гослужбы, где все больше требуется увеличивать количество сотрудников категории «знание» в силу возрастания сложности управленческой работы, но в том, чтобы стимулировать госкомпании к изменениям, отмечает Полунин.
За пределами статистики
Однако помимо уровня квалификации, у российского рынка труда есть еще одна проблема — рост неформальной занятости: последний кризис спровоцировал ее рост, отмечается в исследовании «Россия 2025: от кадров к талантам». По данным ВНИИ труда, неформальная занятость выросла с 17% в конце 2014 года до 22,3% в конце 2016 года. Но по данным РАНХиГС, ее доля выше и составляет около 45%.
Различие в оценках масштабов «теневой» занятости связано с разными подходами, отмечает директор центра социально-политического мониторинга ИОН РАНХиГС Андрей Покида. По его словам, ВНИИ труда в группу «теневых» работников, судя по открытым источникам, включает работников, которые официально не оформили отношения с работодателями, уполномоченными органами или получали часть зарплаты в конверте. В исследовании РАНХиГС объем «теневой» занятости выделялся на основе 3-х критериев: основная неоформленная работа (доходное занятие), выплаты в «конвертах» части зарплаты при условии наличия оформления, неоформленная дополнительная занятость, отмечает Покида.
По данным РАНХиГС, занятость на вторичной неофициальной работе на данный момент составляет практически половину всех занятых в «теневом» рынке труда.
Екатерина Кравченко
Источник: “Forbes”
