Почему в Бурятии люди умирают после допросов в полиции?
Сразу несколько семей в Улан-Удэ добиваются объективного расследования обстоятельств гибели в полиции их близких. Все они были незаконно задержаны в рамках приказа главы местного МВД, а затем скончались от полученных травм, удушения и побоев.
Командировка затянется — мне это стало понятно в первый же день нашего пребывания в Улан-Удэ. Мы приехали снимать подробности по резонансному делу — убийству сотрудниками полиции подростка Никиты Кобелева: дело только что передали в суд. Родственники убитого подростка признались, насколько им “повезло” — их дело хотя бы дошло до суда. Это произошло лишь потому, что о смерти мальчика рассказали федеральные СМИ. Но многие аналогичные случаи остались безнаказанными — несколько семей винят местных полицейских в смерти своих близких. По их словам, людей пытают, выбивают показания и забивают до смерти. Если механизм правосудия заводится только с информационного толчка, то мы обязаны об этом говорить и писать.
“На суде они смеялись нам в лицо”
— Это его личный алтарь. Он монахом хотел стать, поступил в наш Иволгинский дацан, — мать 26-летнего Эрхэтэ Аюржанаева Светлана Марковна поправляет фотографию сына и зажигает свечу. — Это у нас обряд такой, что мы помним, любим. Вы только слёзы мои не показывайте, удалите. Сын всегда учил никому не показывать своей слабости.
Мать ютится в небольшой квартире, хотя правильней было бы сказать — комнате, в двухэтажном деревянном доме. На 12 метрах уместились умывальник, плита, кухонный стол и кровать. Женщина всю жизнь проработала музыкальным руководителем в детском садике, но после смерти сына трудиться нет сил.
— Смотришь на детишек и плачешь — думаешь, внуки неродившиеся. А с детьми же так нельзя — боль показывать. Устроилась в магазин, сижу себе тихонько, продаю, никто меня не трогает, — еле сдерживаясь, говорит Светлана Марковна.
— Когда Эрхэтэ было три года, к нам сюда приезжал лама из Тибета. Остановил сына, схватил за ухо (у них так принято) и сказал: “Это мой ученик, можно его с собой забрать?” Но он у меня один ребенок, я его не отпустила. После его смерти лама сказал: “Это была насильственная смерть, у него должна была быть хорошая длинная жизнь”.
Полицейские задержали парня в Улан-Удэ на Центральном рынке в феврале 2015 года. Увезли в отдел. Благодаря камерам в здании МВД удалось восстановить хронологию событий: сначала Эрхэтэ побывал в кабинете оперативников, куда вошёл младший лейтенант Игорь Ендонов. Задержанного долго допрашивали, затем вывели из кабинета.
— Повели в туалет, где нет камер. Там всё и провернули, — рассказывает мама Эрхэтэ. — Буквально семь минут — и мой сын выходит уже загнутый, держится за живот. И дальше он уже снова в кабинете следователя скрюченный. Его в итоге отпустили, он приехал ночью домой, ему стало плохо.
Родные вызвали скорую, и Эрхэтэ экстренно увезли на операцию. Парень успел дать показания, что в отделе его бил лейтенант.
— Диагноз — тяжёлая травма живота, разрыв желудочно-ободочной связки и поджелудочной. А потом операция за операцией, — плачет Светлана Марковна.
В итоге после шести операций сердце сына не выдержало.
По заявлению мамы погибшего началось расследование. Сначала всё складывалось в её пользу: сделали экспертизы, восстановили по камерам всю ситуацию. Следствие шло три года.
— Мы довели это дело до суда, прокуратура чётко отработала. На суде Ендонов получил 12 лет за причинение вреда здоровью, повлёкшее смерть человека, и превышение должностных полномочий. Прокурор просил 17 лет, но суд учёл, что у полицейского есть ребенок, — рассказывает мать Эрхэтэ.
Через полгода защита полицейского обжаловала приговор, а главный свидетель изменил показания. Якобы Эрхэтэ уже привезли в отделение с болями в животе. На основании этих показаний Верховный суд оправдал Ендонова. Его немедленно освободили из-под стражи. Хотя, казалось, все факты были налицо: показания свидетелей, экспертизы, видеосъёмка…
— Его жена там была и дядя, начали ухмыляться в лицо, а сам Ендонов давай в ладоши хлопать. Я ничего не сказала, вышла — и всё. У нас с сыном девиз такой был: “Где наша не пропадала!” — говорит женщина, мужество которой поражает.
Несмотря на всю боль, она готова продолжать бороться дальше.
— Они думают, простая деревенская бабёнка. Нетушки, я не для того сына растила. И я человек принципа, я это дело доведу до конца. У нас есть Кассационный суд Бурятии, России, Европейский суд. Я и дотуда дойду, докажу его причастность, пусть не расслабляется.
“Зачем искать преступника — будем долбить”
— Вот здесь спало дитё — и на кладбище оказался, — пенсионерка Валентина Ивановна держит в руках фотографии сына, на котором молодого парня не узнать. Лицо в синяках, тело изувечено электрошокером и следами от побоев.
24-летнего Александра Верхотурова задержали дома зимой 2014 года. Он с маленьким сыном спал на диване, когда в квартиру вошли полицейские.
— Я дома была, открыла дверь. Мы вообще не поняли, что происходит. Никаких бумаг у них не было, ничего не дали. Только сказали: “Поехали по подозрению”. Какому подозрению — непонятно, — добавляет молодая вдова Анна.
— Я приезжала в отдел, сотрудники оперативно-сыскного отдела сказали, что его допросят и утром отпустят. А на следующий день прохожий случайно увидел, что в служебной машине на заднем сиденье тело лежит — в наручниках, шея запрокинута была. Он сразу позвонил местным журналистам, они приехали — засняли всё. И вот только поэтому была какая-то огласка, — плачет вдова.
Сами полицейские говорили, что, мол, утром Александра повезли в отдел и ему резко стало плохо. Они остановили машину, и, пока ходили в аптеку за аммиаком, мужчина скончался.
— Какой там аммиак, если всё тело синее! Оно уже не час каталось. Это изверги какие-то… Дел нераскрытых много, и, чтобы заработать “звёзды”, они так делают. Вместо реального преступника долбят невиновных. Человек жить захочет — сознается, — говорит Анна.
Родные добились эксгумации тела, провели независимую экспертизу, чтобы доказать причастность полицейских к смерти Александра. В Улан-Удэ ни один адвокат за это дело не взялся, поэтому наняли юриста из Иркутска.
Уголовное дело в местном СК закрыли, списав на то, что Александр умер от заболевания сердца, хотя вторая экспертиза это опровергла
— Заявления писала: и в прокуратуру, и в Следственный комитет, и в МВД — везде отказ. Бесполезно. Так эти полицейские и работают, — плачет мать Александра.
“Какую цену дашь за воздух?”
— Сегодня два года, как нет нашего Никиты, — говорит пенсионерка Светлана Назаркина, раскладывая конфеты у могилы внука.
На кладбище вся родня: мама зажигает свечи, старший брат чинит надгробную рамку. Дедушка, переживший два инфаркта после смерти внука, молча сидит в старенькой “Волге”.
— Я, когда в гробу его увидела, не узнала. Мой 17-летний Никитка был седой, — рыдает пенсионерка.
В июне 2016-го Никиту и его 18-летнего друга Диму задержали в магазине по подозрению в краже велосипедов. Бить подростков начали ещё до того, как доставили в отделение: в магазине были установлены видеокамеры, о которых полицейские не знали. Подростков привезли в управление угрозыска и завели в подвал.
— Полицейский взял ключи от подвала. Сначала завели его друга Диму. Пытали его там — в итоге он подписал признательные показания по квартирным кражам, и его сразу повезли по местам якобы преступлений, — рассказывает бабушка Никиты Светлана Назаркина.
Следствие установило, что следом в подвал завели Никиту. В сухих строках уголовного дела говорится, что “в целях получения признательных показаний о нераскрытых корыстных преступлениях полицейский нанёс несовершеннолетнему не менее 20 ударов по различным частям тела”. Кроме того, полицейский стал душить Никиту, в результате чего “сформировался рвотный позыв и возникло ограничение доступа кислорода”.
Примечательно, что когда вокруг дела поднялась шумиха, друга Никиты, который подписал признательные “показания в квартирных кражах”, признали невиновным.
Обвиняемыми по делу об убийстве Никиты Кобелева стали руководители отделения по раскрытию имущественных преступлений УР УМВД по Улан-Удэ Андрей Павлов и Анатолий Олоктонов, оперативники Сергей Плотников, Валентин Смолин и Тумэн Манибадраев.
— Этот Павлов вышел и сказал своим: “По ходу, я его убил”, — говорит мама Никиты. — Они отвезли его в больницу, сказали там, что нашли его уже побитым
Полицейские как могли пытались развалить дело.
— Они, сговорившись заранее, давали чётко согласованные между собой ложные показания о событиях тех дней, — отметили в пресс-службе СКР. — Воздействовали на свидетелей, заставляя их давать ложные показания. Для установления всех обстоятельств следователи СК России допросили 120 свидетелей, назначили более 20 сложных и трудоёмких экспертиз.
Судя по рассказам жителей Бурятии, местные полицейские поставили на поток фабрикацию уголовных дел и выбивание признаний из невиновных людей.
— Я сам знаю, что это такое. Меня тоже задерживали, — вступает в разговор старший брат Никиты Кобелева. — Это был тот же самый Павлов. Я хорошо всё помню: и стул этот, и противогаз, и пакет. “Какую цену дашь за воздух?” — они так говорят.
Брата Никиты задержали якобы по подозрению в краже телефона.
— Я говорю: “Вот мой телефон, вот документы”. Это взбесило оперативников: “Ах, не хочешь сознаваться?” Когда я третий раз сознание терял, то уже смирился, что умираю. Маме вовремя сказали, куда меня увезли. Она взяла адвоката и приехала, меня отпустили. Так что у нас половина ребят либо сидит, либо, как наш Никита, в гробу теперь, — рассказывает парень.
Смерть 17-летнего Никиты Кобелева вызвала широкий резонанс, потому что родные начали звонить во все федеральные каналы. Семью Никиты позвали в передачу “Пусть говорят”. После этого СК РФ сразу же взял дело под особый контроль, на расследование направили спецов из Новосибирска.
Полицейских сразу же поместили в СИЗО, где они отсидели 11 месяцев. Сейчас все пятеро находятся на свободе под подпиской о невыезде. Все, кроме Павлова, работают на прежних местах.
Коллеги полицейских защищают и тщательно оберегают от назойливых журналистов. Нам так и не удалось их найти — ни по адресу прописки, ни по фактическому адресу они не проживают. И это данные, которые они предоставили судье во время заседаний.
— Мой муж ни в чём не виноват, — говорит по телефону жена Смолина. Он даже не видел этого Никиту. Знаете, когда жуликов задерживают, то они сами о пол бьются лицом, а потом говорят, что их избили. Дело рассматривается жёстко, потому что получило резонанс. После того как их в “Пусть говорят” показали, всех сразу сначала закрыли, а потом начали разбираться. Никаких признательных показаний они не давали. Вроде как должно всё решиться и мы получим оправдательный приговор.
— Жизнь же на этом не останавливается, ёлки-палки, все живы-здоровы, — добавляет жена Смолина.
И тут даже сложно понять: она глумится над родственниками убитого подростка или действительно так считает.
Приказ на беззаконие
Почему людей задерживали без видимых оснований и забирали с улицы в отдел? Все вопросы отпали после того, как нам удалось ознакомиться с внутренним документом МВД по Бурятии, который подписал министр Олег Кудинов ещё в 2014 году, когда вступил в должность. В открытом доступе приказа нет. Юридически выверенный документ де-факто позволяет местным полицейским творить произвол при отработке так называемых “мест особого внимания”.
Приказ сделал своё чёрное дело: уже через год республиканское начальство МВД бравурно отчитывалось, что в 2015-м доставили в отделы 140 тысяч человек. Для сравнения: в Улан-Удэ проживает чуть больше 400 тысяч, а по всей Бурятии — меньше миллиона жителей. Смотрим статистику дальше: раскрыто 1740 преступлений, задержано 493 человека, находящихся в розыске, выявлено 58 435 правонарушений.
За первое полугодие 2016-го доставили в отделы уже 170 тысяч человек.
— Приказ разрешает всё абсолютно. Любого человека могут задержать, а если он пожалуется, то сошлются на этот приказ министра. Всех, кого доставляют, бьют, дактилоскопируют, фотографируют, досматривают, ставят на учёт и вышвыривают. Просто без оснований, — говорит житель Улан-Удэ Евгений Хасоев, который сам стал жертвой произвола.
Он не юрист, работает охранником, но вынужденно разобрался во всех тонкостях действия пресловутого приказа.
— Я просто стоял на остановке — и меня задержали без причины, не предъявляя удостоверений. Сказали: “У нас отработка по местам особого внимания, согласно приказу министра”, — вспоминает Евгений.
— В отделении унижали, били сильно, противогаз надевали, заставляли подписать протокол, что я ограбил банк. Били так, чтобы я не смог ничего доказать.
Незаконное задержание Евгений с трудом доказал через два года. И только в суде второй инстанции. По его словам, беспредел творили полицейские Будуев и Гарможапов. Первый в своё время даже был лучшим участковым республики. Теперь он работает в аппарате МВД Бурятии.
Нас очень много, властям плевать
Пострадавшие во всех этих историях никогда раньше не знали друг друга. Но за все эти годы многие из них сроднились.
— Нас очень много. Властям на нас плевать, поэтому мы объединились, — говорят местные жители. Они собрались вместе у огромной головы Ленина на главной площади Улан-Удэ.
Они борются за свои права не первый год, используют любую возможность, чтобы достучаться до Москвы, потому что в своём регионе все пороги ими давно обиты. Некоторым угрожают, но терять им, признаются, уже нечего.
— Раньше придёшь в милицию, чтобы помогли, а сейчас боишься — убьют, — говорит Валентина Верхотурова, мама погибшего задержанного. — Сейчас направляем очередные коллективные обращения.
