Закончилась ли борьба с коррупцией в угольном бизнесе в Кемерове с победой на выборах?
Кемеровская область оказалась среди тех регионов, где на выборах 9 сентября и врио губернатора, и партия власти одержали убедительную победу. Все это происходило на фоне антикоррупционной зачистки, которая была направлена на исторически сложившийся союз местных чиновников и силовиков с крупным бизнесом, в первую очередь, угольным. Среди самых заметных персонажей, попавших под нее: угольный магнат Александр Щукин, два бывших вице-губернатора Алексей Иванов и Александр Данильченко, а также глава регионального СК Сергей Калинкин.
Но, кажется, пока мы видим замену игроков, а не смену правил игры. В частности, как сообщают наши источники, Щукин, оказавшийся под уголовным преследованием, стремительно избавляется от активов, выводя все полученное к семье в Лондон. Так, например, стало известно о переговорах, которые ведет известный в Сибири угольщик Юрий Сазонов (собственник ООО «Угольная компания «Полысаевская») о выкупе у Щукина за 1,2 млрд рублей доли в АО «СУПК» («Сибирская углепромышленная компания», владеет лицензией на право добычи на Чернокалтанском месторождении). Странный выбор: в нагрузку к лицензии на разработку перспективного месторождения идут обязательства по проведению ликвидационных работ на шахте «Коксовая-2». Это постоянный источник напряженности и техногенных катастроф в самом центре Прокопьевска, вокруг которого при участии региональных чиновников и силовиков был выстроен «чернокопательный» бизнес. Есть за «Коксовой-2» и уголовный шлейф: ее конкурсный управляющий Евгений Лазаревич пропал при очень странных обстоятельствах, а расследование уголовного дела, возбужденного, кстати, по статье «Убийство», очевидно волокитится.
Шахта «Коксовая-2» известна всем жителям Прокопьевска. Она фактически расположена в черте города, подземные выработки проходят прямо под жилыми домами и дорогами. Даже в трамвае нормально не проедешь. На перегоне «Подстанция–Закладочная», например, под рельсами проваливалась земля, а снизу поднимался удушливый запах. Потому что на «Коксовой-2» горит уголь.
Беда эта старая. Первый эндогенный пожар начался еще в 1973 году, и тушили его 17 лет. В 2013 году возник новый очаг пожара — полтора километра длиной на стометровой глубине. К тому моменту ООО «Шахта Коксовая-2», принадлежавшее Борису Якубуку, уже находилось в состоянии банкротства, а конкурсным управляющим был назначен Евгений Лазаревич. Он разработал эффективную схему, по которой средства от реализации добываемого угля (пожар затронул далеко не всю шахту) шли на погашение задолженности, в первую очередь — перед работниками.
Но на Кузбассе такие схемы не работают, если чиновники не видят в них своей выгоды.
А Евгений Лазаревич, как неоднократно рассказывала на допросах и в обращениях в следственные органы его сестра Анна (признана потерпевшей по уголовному делу), упорно отказывался «делиться». И вот в декабре 2013 года на шахте появились высокие чины местного МВД в сопровождении ОМОНа, и 6100 тонн угля, готового к реализации, были изъяты, то есть вывезены грузовиками в качестве вещдока по уголовному делу. Предприятие после этого предсказуемо осталось без денег, не смогло выплачивать зарплату, и это послужило основанием уже для преследования Якубука и Лазаревича. Конкурсный управляющий в феврале 2014 года находился в больнице Искитима, где проходил лечение в связи с тяжелой формой диабета и рядом других заболеваний. Сотрудники полиции забрали его оттуда прямо под капельницей и под наркозом и вывезли в кемеровский стационар, где его, как следует из обращения Анны Лазаревич на имя Александра Бастрыкина, навестили «юристы Щукина, в частности, Франк Т.В. <…> и потребовали от Лазаревича Е.Л. подписать и удостоверить заявление о прекращении полномочий конкурсного управляющего ООО «Шахта «Коксовая-2» по собственной инициативе». Лазаревич отказался, и из больницы он был отправлен в СИЗО Прокопьевска.
Тушение пожара на шахте прекратилось, зато начались работы по бесконтрольной и нелегальной добыче угля — «чернокопательство». Сложно сказать, кому и сколько они принесли денег (Анна Лазаревич, видимо, со слов брата оценивает сумму в несколько миллиардов рублей).
Все это продолжалось почти два года, но когда пошли многочисленные жалобы жителей города, в том числе в администрацию президента, бизнес стал представлять опасность для его бенефициаров, и они решили его легализовать. В декабре 2015 года был проведен аукцион на право разработки угольного участка «Чернокалтанский». Этот перспективный участок примыкает к участку «Коксовой-2», и, видимо, под этим предлогом администрация Кемеровской области «нагрузила» лот необходимостью проведения ликвидационных работ на проблемной шахте. Аукцион выиграла совместная компания Щукина и Франка — АО «Сибирская углепромышленная компания» («СУПК»).
Но выполнять предусмотренные лицензионным соглашением условия оказалось не так просто. Посчитав, какие колоссальные затраты потянут за собой ликвидационные работы на «Коксовой-2», возможно, исчисляемые миллиардами рублей, специалисты Щукина пришли к выводу о бесперспективности данного проекта, который не окупится никогда. С первого дня АО «СУПК» тратило по 50 млн рублей в месяц на откачку воды и проведение минимально необходимых на шахте работ, чтобы не допустить экологической катастрофы в городе.
А в ноябре 2016 года Щукин так же, как сразу несколько высокопоставленных чиновников и силовиков, стали фигурантами уголовного дела (подробности в № 40 «Новой» от 16 апреля 2018 года), и история шахты «Коксовая-2» и Чернокалтанского месторождения вообще стала представлять для ее бенефициаров огромную угрозу.
Лазаревич, в свою очередь, оценил эти события как шанс добиться справедливости. Тем более что уголовное преследование в его отношении было прекращено (после официального перехода «Коксовой-2» под контроль Щукина и Франка активность силовиков сама собой сошла на нет). Он начал обращаться в федеральные правоохранительные органы, заявляя о готовности дать показания в отношении Щукина, а также чиновников и силовиков, в том числе главы кемеровского СК Калинкина. Этот генерал в свое время санкционировал преследование Лазаревича по 171-й статье, а в деле разреза «Инской», по которому Калинкина и задержали, есть точно такой же эпизод. В общем, Лазаревич стал опасен.
И вот 12 декабря 2016 года он выехал на деловую встречу в Новокузнецк (по информации Анны Лазаревич, с нотариусом Тарасовым, ведущим дела с Франком) и домой больше не вернулся. Через несколько дней его автомобиль был найден в новокузнецком дворе со снятыми номерами. Салон был вычищен и обильно посыпан красным перцем.
Анна Лазаревич активно сотрудничала со следствием: например, дала исчерпывающие показания о том, что ей было известно о причинах уголовного преследования брата и незаконной деятельности по добыче угля на «Коксовой-2» и ее бенефициарах. Антикоррупционная зачистка в угольной отрасли Кемеровской области прошла по одному разрезу…
В своем обращении к руководителю Следственного комитета РФ она пишет:
«…дело вернулось в Кемеровскую область, где оно фактически не расследовалось на протяжении почти двух лет и не может быть расследовано в силу того, что Следственный комитет по Кемеровской области, возглавляемый до недавнего времени Калинкиным С.Н., обвиняемым по тому же делу, что и Щукин А.Ф., занимается фактически волокитой, вероятно, опасаясь, что результат расследования укажет на кого-то из указанных лиц, от кого работники СК были и остаются зависимыми. Как мною указывалось ранее, задержанные по делу о вымогательстве акций разреза «Инской» лица — это верхушка айсберга. За ними стоят неохваченные вниманием следствия действующие сотрудники силовых структур, чиновники, препятствующие объективному расследованию.
Бороться с системой, являющейся фактически организованным преступным сообществом, в одиночку невозможно, проверено на примере брата. Ни я, ни мать не можем раскрыть это преступление, поскольку не обладаем процессуальными правами и административными ресурсами следствия, но очевидно, что и СУ СКР по КО не может, а бесценное время при этом ушло безвозвратно».
Мама Е.Л. Лазаревича в телефонном разговоре подтвердила, что находится на грани отчаяния: «Мы с близкими уже ходили к гадалкам и экстрасенсам, но надо все же признать: очевидно, что Жени нет в живых. У меня осталось только одно желание: увидеть кости сына и по-человечески их похоронить».
В Прокопьевске тем временем жители массово выигрывают суды с требованием расселить их из аварийного жилья в зоне «Коксовой-2». Но в местном бюджете денег нет. Возможно, региональные власти, как это сейчас модно, переложат бремя социальной ответственности на частного собственника.
Правда, со Щукиным сейчас ни о чем не договоришься. А Юрий Сазонов, потенциальный покупатель токсичного актива, в телефонном разговоре отрицал свои намерения (аудиозапись есть в редакции). Может, и правда не захочет связываться. А вот новому руководству области от неудобных вопросов о Прокопьевске и о том, закончилась ли борьба с коррупцией победой на выборах, не уйти.
P.S. Связаться с Александром Щукиным не удалось, так как это запрещено условиями его домашнего ареста. На имя Тимура Франка и Юрия Сазонова направлены официальные запросы редакции.
Денис Чуйко
По материалам: “Новая Газета”
