Почему цены на бензин в России всегда растут, даже когда стоимость нефти падает, и должно ли государство вмешиваться в ценообразование топлива?
Бензиновая тема — это некий аналог соляных бунтов в России 17-го века. Рост цен на бензин похож на обоюдоострый меч, который может ранить как общественные настроения, так и экономику. Неудивительно, что государство пытается контролировать цены на топливо.
С одной стороны, здесь очевиден социальный аспект. Во многих российских регионах автомобиль остается единственным надежным средством перемещения и перевозки жизненно необходимых товаров, а также оказания услуг чрезвычайного характера (медицина, реанимация, стихийные бедствия и ритуальные услуги). Для людей повышение цены на бензин очень заметно. Но это лишь верхушка айсберга.
С другой стороны, все прекрасно понимают, что безудержный рост цен на российский бензин чреват и экономическими последствиями, а именно — разгоном инфляции. Человеческое воображение рисует пугающие картины одновременного и широкодиапазонного повышения цен на все, начиная от билетов на проезд в общественном транспорте и заканчивая товарами первой необходимости. Также все хорошо понимают, что пропорциональной индексации доходов населения по определению не будет, и это делает бензиновую тему еще более острой.
Цены на бензин в разных странах делятся на два типа — имеющие и не имеющие составную компоненту государственных дотаций. Как правило, госрегулирование стоимости бензина обусловлено тем, что она напрямую влияет на ценообразование продукции фермеров. Учитывая из года в год растущие входные затраты на выращивание урожая и забой скота, топливная составляющая в конечной стоимости продовольствия со временем становится все заметнее.
Что же мы имеем? В отличие от Венесуэлы, Нигерии и многих арабских нефтедобывающих стран в России, как известно, власти не осуществляют никакого «спонсорского» участия в формировании цен на бензин. Они, наоборот, создали оригинальную модель, которая по задумке должна была «состригать» через налоги сверхдоходы с владельцев этого важного для бюджета страны бизнеса во времена процветания и более или менее оставлять их в покое в периоды неудовлетворительной ценовой конъюнктуры. На деле все оказалось не столь прямолинейно и тривиально. Что ж, как говорится, своя рука — владыка.
Кто виноват
Налоговая модель, действующая в российском нефтегазовом секторе, — это отнюдь не железобетонная конструкция, а дышащий и живородящий организм. Последним нашумевшим актом законотворчества стал так назваемый «налоговый маневр». В законопроекте, представленном в июле этого года, предлагалось постепенно снизить ставки вывозной таможенной пошлины на нефть с 30% от цены нефти в течение 6 лет до нуля начиная с 1 января 2019 года. При этом выпадающие доходы российского бюджета планировалось компенсировать за счет увеличения суммы налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
Для ВИНКов (вертикально интегрированных нефтяных компаний) это оказалось неприятным сюрпризом, так как предприятиям, не имеющим большой ресурсной базы и находящимся на этапе геологоразведки и пробных бурений, повышенный НДПИ грозил невыплатой взятых кредитов и в конечном счете банкротством. В довершение к этому, как мы знаем, было принято решение дополнительно повысить в полтора раза акцизы на бензин с января 2019 года.
В совокупности эти маневры привели к постепенной экспортной переориентации бизнес-моделей российских ВИНКов, в процессе которой они попытались заранее возместить будущую потерю рентабельности и даже возможные убытки после увеличения акцизов заблаговременно, что и привело к негодованию сначала автолюбителей, транспортников и аграриев, а потом, по цепочке, и правительство.
На этом этапе уже можно сделать промежуточное умозаключение: налоговое законодательство — не место для излишнего креатива, даже если он продиктован пресловутыми благими намерениями.
Ситуацию усугубил резкий скачок цен на нефть на глобальном рынке в этом году, и в повышательной динамике литра бензина появилась вторая компонента.
Нужно ли вмешиваться
Чтобы решить возникшую проблему, государство пошло по пути административного воздействия. В итоге некое подобие соломонова решения все же было найдено. После нескольких предупреждений премьер-министра Медведева о возможности введения запретительных пошлин в случае неподчинения нефтяные компании обязались заморозить цены на бензин и дизтопливо в России.
Но по иронии судьбы (а точнее, в силу изменчивой рыночной конъюнктуры), на внутреннем рынке они стали зарабатывать даже больше, чем за рубежом, где цены упали — на 2,5–3,5 рубля в пересчете на литр.
Сказать однозначно, хорошо это или плохо — весьма затруднительно. Свободного рынка, откровенно говоря, в мире нет уже лет десять как, поэтому каждая страна, каждое правительство решает подобные, существенные для любой экономики вопросы в индивидуальном порядке и исходя из собственных убеждений.
Цены на бензин так или иначе привязаны к двум факторам: мировым ценам на нефть и курсовой стоимости нацвалюты. Сейчас условия для снижения цен на бензин однозначно более благоприятные, чем они были месяц назад.
Однако ввиду сложного и постоянно меняющегося налогообложения, в отличие от стран с условно свободной рыночной экономикой, цены на российских АЗС реагируют однонаправленно: при падении стоимости нефти на мировых рынках цены на бензин не снижаются, а при их росте — растут. В этом смысле Россия в достаточной мере уникальный рынок.
Насколько сопоставимы российские цены на бензин с ценами на топливо в мире? В пересчете на литр по состоянию на 12 ноября средняя цена бензина АИ-92 в России (или, в западной терминологии, Regular Unleaded) составляет 67 американских центов за литр и опережает почти все страны с дотационным режимом ценообразования. Однако эта цена несколько лучше, чем в США (80 американских центов за литр) или даже нефтеносной Мексике ($1,02 за литр). Почему же мы «жалуемся на жизнь»?
Все дело, конечно, в паритете покупательной способности рубля. По ППС курс рубля к доллару сейчас составляет около 23 рублей, и вообще-то по-хорошему бензин должен был бы участвовать в национальной программе импортозамещения. Тем более, как было отмечено, цены на бензин напрямую влияют почти на все розничные ценники.
Тогда по средней цене пакета молока и десятка яиц в Москве против той же комбинации в Нью-Йорке (чтобы сохранить ту же долю цены топлива в розничной цене соответствующего продукта) литр бензина должен был бы стоить порядка 18 рублей за литр. Такая цена АИ-92 была осенью 2005 года, когда баррель нефти Brent на глобальном рынке стоил… $67!
Поистине это увлекательная штука — ручное управление экономикой!
Владимир Рожанковский
По материалам: “Forbes”
