Ветеран КГБ – о слежке за перебежчиками, нравах в посольствах и международном терроризме
Одним из самых закрытых и загадочных подразделений в составе КГБ СССР было Управление внешней контрразведки, или сокращённо – Управление «К». Сами чекисты порой называли его меж собой «СМЕРШем» – именно сотрудники управления «К» выявляли предателей в среде КГБ, а также следили за работниками советских диппредставительств за рубежом. Однако при этом именно благодаря работе Управления «К» удалось завербовать одного из самых ценных агентов в ЦРУ.
О деятельности этого таинственного подразделения «Нашей Версии» рассказал бывший заместитель начальника Управления «К» Виктор Буданов.
– Виктор Георгиевич, так чем же занималось столь засекреченное подразделение ПГУ КГБ СССР, как Управление «К»?
– Ключевых задач, если говорить коротко, было две. Во-первых, получение информации о безопасности операций советской разведки, а также деятельности советских учреждений за рубежом. Во-вторых, приобретение источников в спецслужбах противника.
– Выходит, что именно ваша служба выполняла самые сложные и важные задачи, которые были необходимы для работы советской разведки за рубежом?
– Да, это так. Ведь приобретение источника в иностранной спецслужбе – это то же самое, что покупка какого-нибудь модного журналиста, который за деньги будет писать о любовных похождениях американского сенатора, чтобы тот проиграл выборы, а его место занял кандидат, более лояльный к политике СССР на мировой арене. Это тоже важно, но намного важнее всё же проникнуть в святая святых чужой спецслужбы. Ведь таким образом мы убиваем не одного, а минимум трёх зайцев: получаем информацию о планах противника, обретаем возможность проверки сведений, которые передают завербованные агенты, а также можем следить, не завёлся ли предатель у нас.
«Многие послы занимались расхищением имущества»
– Говорили, будто для этого сотрудники внешней контрразведки тотально прослушивали телефоны не только дипломатов, но и работников КГБ, действовавших под прикрытием в советских посольствах. Потому-то вас так и боялись.
– Это, конечно, глупости, о таком широком размахе контршпионажа речи не могло и быть. Если нам и приходилось принимать какие-то меры против своих коллег, то это случалось только при наличии самых серьёзных оснований и лишь с санкции не только руководства КГБ СССР, но и генерального прокурора. К тому же прослушивать телефоны всех сотрудников разведки и МИДа было просто невозможно технически. Но в целом к вопросам безопасности в наших посольствах отношение было серьёзное, это так. В каждом представительстве работал офицер безопасности, задачей которого было предотвращение утечек секретной информации во время посещения других стран нашими дипломатами, учёными и государственными деятелями.
– А насколько верно, что офицеров безопасности боялись даже послы?
– Тем, кому нечего было скрывать, нечего было и бояться. Я лично знал послов, которые дня не могли прожить без советов офицера безопасности. Но, к сожалению, очень многие послы занимались расхищением имущества посольств вместе с бухгалтерами, которых они таскали с собой из одной страны в другую. Эти послы-расхитители старались привлечь на свою сторону или, проще говоря, купить офицера безопасности, а если тот не шёл на сговор со своей совестью, то посол-жулик старался от него поскорее избавиться.
– Один бывший спецкор советского телевидения рассказывал мне историю, как одна телеграмма, отправленная офицером безопасности, решила судьбу посла, работавшего в очень важной для политики СССР стране. Причём тот посол ничего не воровал, а просто беспробудно пил, к тому же вместе с главой того государства.
– Я догадываюсь, о какой стране и каком после идёт речь. Действительно, было немало случаев, когда послы вели себя как удельные князьки, а будучи никем не контролируемыми, бывало, и спивались, и, простите, прелюбодействовали во всех возможных и невозможных формах. Представьте себе, что могли подумать о нашей стране главы арабских государств, которые видели такое поведение послов!
– Как известно, в любой зарубежной резидентуре КГБ у резидента имелся заместитель по линии контрразведки. При проведении тайных операций какая роль отводилась представителям Управления «К»?
Именно наши офицеры применяли все методы конспирации при встрече сотрудника разведки с агентом – от смены дипломатического номера его машины на номер местной страны до использования всех форм маскировки и прикрытия сотрудника ПГУ. В том числе при проведении закладки в тайник задания или денег для агента.
И, надо сказать, к мнению своего заместителя из Управления «К» резиденты из политической разведки всегда прислушивались, чем зачастую как раз и объясняется успех многих операций.
«Провал Эймса связан с предательством»
– Одной из безусловных побед Управления «К» стала вербовка начальника контрразведывательного отдела ЦРУ Олдрича Эймса.
– Я считаю эту вербовку самой успешной, а Эймса – самым крупным агентом за всю историю вербовок работниками ПГУ КГБ сотрудников американских спецслужб. Об этом прямо писала и пресса США, которая назвала Эймса золотым агентом России в ЦРУ.
– Эймс работал на СССР и Россию в течение девяти лет. Что же стало причиной его провала? Как утверждали американцы, факт покупки Эймсом «Ягуара» и роскошного дома в пригороде Вашингтона, привлёкшие к нему внимание контрразведки?
– Я знал много примеров, когда агенты советской разведки проваливались из-за своего неосторожного обращения с документами, которые они передавали. Или из-за того, что начинали открыто тратить большие суммы, которые получали от КГБ, тем самым привлекая к себе внимание контрразведывательных подразделений спецслужб своей страны. И если Эймс действительно начал так растрачивать полученный им гонорар, то это могло его погубить. Но я, как профессионал, не исключаю другую возможность его провала. А почему наши спецслужбы не могут допустить, что провал Эймса связан с предательством ряда сотрудников СВР, ушедших на Запад в начале 90-х? Или с утечкой информации о существовании такого ценного агента, как Эймс, непосредственно из нашей страны? Ведь в ЦРУ работают очень сильные аналитические подразделения, которые могли сопоставить, кто из работников разведки мог знать о провале ценных американских «кротов» в КГБ СССР. И если в этот момент, чисто гипотетически, в ЦРУ мог объявиться предатель из ПГУ КГБ, он мог бы дать наводку на Эймса.
– Что ж, в разведке КГБ, как и в разведке любой страны мира, были свои предатели. Одним из тех, кто нанёс наибольший вред, считается заместитель по политической линии резидента разведки СССР в Лондоне Олег Гордиевский. В 1985 году он был отозван из-за границы и его даже собирались судить, но он сумел сбежать. Его раскрытие как агента Британских спецслужб тоже было заслугой Управления «К»?
– Да, именно наше управление провело работу по выявлению Гордиевского. К сожалению, он смог сбежать, уйдя из-под слежки, которую вели сотрудники другого оперативного управления. Кстати, позже в своей книге Гордиевский написал, что Буданов является самым мрачным и опасным человеком в КГБ СССР. Я считаю такую характеристику большим комплиментом.
– Смертный приговор, вынесенный заочно Гордиевскому Верховным судом СССР, был правильным его решением?
– Безусловно верным. По статье Уголовного кодекса РСФСР предатели подлежали или тюремному заключению сроком на 15 лет, как это было с сотрудником ПГУ КГБ СССР Южиным, который был завербован ЦРУ в США, или же расстрелу – так произошло, к примеру, с Олегом Пеньковским, работавшим на англичан. Вот и Гордиевский, я полагаю, заслужил свой расстрел.
– Почему же приговор, так сказать, не был приведён в исполнение? Ведь ваши коллеги из ПГУ говорили мне, что КГБ прекрасно знает, где живут Гордиевский, Резун-Суворов и другие предатели.
– Да за перебежчиками и предателями, в том числе и за теми, чьи фамилии вы назвали, мы вели незримые для них наблюдения. Но никакие «акции возмездия» в отношении бывших сотрудников спецслужб СССР никогда не проводились. Это было запрещено.
– Чем же обосновывалось такое решение?
– С одной стороны, соображениями гуманности, с другой – опасностью, с которой могут быть сопряжены проведения подобных актов или операций. Представляете, насколько скомпрометирован оказался бы Советский Союз в случае провала такой акции? Свою роль сыграло ещё и то, что председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов всегда выступал категорически против актов терроризма в любой их форме.
– Тем не менее западные издания писали, что КГБ, наоборот, вовсю сотрудничает с террористическими организациями – в особенности с ближневосточными.
Управление «К» предлагало Андропову принять меры по внедрению агентуры в ряд террористических групп. Целью этого внедрения было бы разложение этих группировок и предотвращение возможной угрозы для граждан СССР за рубежом.
Жизнь это показала, когда в Ливане представителями «Хезболлы» были похищены сотрудники нашего посольства. Но Юрий Владимирович не поддержал это наше предложение, и, наверное, сделал правильно, исходя из того, что весь мир осуждал нашу страну за поддержку террористических групп, хотя мы с ними не имели никакой связи. А вот представители спецслужб США сами публично признавались, что главным методом борьбы с террористическими организациями для них является внедрение своей агентуры с целью их разложения изнутри и компрометации их деятельности. А также физического уничтожения их членов и лидеров. Примеры тому были. Например, действовала такая Армянская секретная освободительная армия – очень мощная и хорошо законспирированная группа, которую мы относили к числу международных террористических групп. Она избрала для своего нападения турецкие представительства и турецких дипломатов по всему миру. Ликвидировать её американцам удалось именно путём внедрения своей агентуры. И я думаю, что в этом плане американцы поступают правильно.
«Я знал о Карлосе Шакале»
– Также КГБ не раз обвиняли в связи с международным террористом Карлосом Шакалом. Уехавший в США генерал Олег Калугин прямо уверял, что именно Управление «К» контролировало Шакала и именно он по приказу КГБ взорвал в 1981 году офис радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене. Это тоже пустые наветы?
– Не то чтобы мы в Управлении «К» были причастны к этому, но, по моим впечатлениям, даже наше руководство не подозревало, что подобная акция готовится. Почему я так думаю? С 1980 по 1983 год я возглавлял подразделение внешней разведки, которое занималось отслеживанием деятельности международных террористических организаций для защиты советских учреждений за рубежом. Надо сказать, что жили мы тогда спокойно и против нас теракты проводились крайне редко. Что касается Карлоса Шакала или, как его зовут в реальности, Ильича Рамиреса Санчеса, то, конечно, я знал о нём. Как, впрочем, и о многих других. И могу заявить, что ещё в 1981 году он был вытеснен из всех европейских социалистических стран. Кстати, так получилось, что я в силу своего должностного положения имел к этому факту самое непосредственное отношение. Ещё в 1980 году руководство разведки приняло решение выступить с инициативой о вытеснении с территории европейских соцстран всех экстремистских левых групп. Антитеррористическому подразделению Управления «К» была поручена работа над проектом соответствующих документов. Мы подготовили меморандум, который позднее был направлен адресатам по линии партии и по линии разведки. В документе совершенно отчётливо была высказана наша позиция: пребывание опорных баз экстремистских структур на территории соцстран, в частности в Венгрии, ГДР и Румынии, серьёзно компрометирует социалистическую систему и даёт повод капиталистической пропаганде обвинять нас в поддержке международного терроризма. Хочу отметить, эта наша инициатива была поддержана не сразу и не всеми. Сперва группа Шакала была вытеснена из Венгрии, где он имел свои базы. После этого он создал базу на территории ГДР, о деталях существования которой сначала мы ничего не знали. Тогда мы ещё раз напомнили нашим друзьям в этой стране о необходимости исполнения совместного решения.
В результате Шакал переместился в Румынию, некоторое время оставался там, но после наших настойчивых напоминаний его группа была вытеснена и оттуда.
Покинув Европу, Шакал создал свои базы в Сирии и Южном Йемене, откуда продолжил совершать террористические акты. Так что нет, мы к его деятельности не имели отношения.
– А как вы расцениваете заявление радиостанции «Голос Америки» о том, что к революции в Иране и приходу к власти в 1978 году Аятолы Хомейни, объявившего США своим главным врагом, причастны советские спецслужбы?
– Ну, это, как говорится, с больной головы на здоровую. Первой, кто пострадал в результате этой революции, была Коммунистическая партия Ирана, членов которой после прихода Хомейни к власти просто ликвидировали. Странно думать, что спецслужбы СССР инициировали бы приход к власти тех, кто уничтожал членов международного коммунистического движения. Кроме того, в то время, когда Ираном правил шах, у нас с Тегераном были очень хорошие отношения – намного лучше, чем они стали после появления Хомейни. Потому глупо предполагать, что отношения со страной, которая граничит с территорией СССР, могли быть испорчены советской разведкой по приказу руководства страны.
Хотя ошибки порой всё же происходили. Я, например, не сомневаюсь, что ввод войск СССР в Афганистан был большой ошибкой. Полагаю так по той причине, что опыт всех войн, которые велись на земле Афганистана, продемонстрировал: даже Англия, которая управляла колониями по всему миру, и та не смогла покорить эту страну. А правительство СССР, боясь усиления США в Афганистане, пошло по пути поддержки тех лиц, которые на деле оказались не способны создать режим, устраивающий большую часть населения этой страны. В итоге ввод войск СССР в Афганистан оказался ошибкой.
Игорь Латунский
По материалам: “Наша Версия”
