Умер Николай Шмелев — один из самых умных людей России. Может быть, самый умный
Нынче ум не относится к главным жизненным ценностям, куда важнее власть и деньги. Ну, пожалуй, еще слава.
Слава как раз у Шмелева была, но уже давно, четверть века назад. Николай Петрович не был членом Политбюро, не играл в футбол, не пел с эстрады — он был всего лишь ученый, экономист. Но в конце восьмидесятых и в начале девяностых он был знаменит, как ни один другой экономист в долгой российской истории — кроме, разумеется, корифея всех сразу наук Сосо Джугашвили. Напечатанная в толстом журнале «Новый мир» статья «Авансы и долги» буквально потрясла страну. Именно с этих нескольких страниц началась у нас самая главная, экономическая перестройка.
Четко и ясно, с непривычной в те годы смелостью, он задал руководству монопольной партии, единственной в стране, предельно жесткий вопрос:
«Кто будет вдалбливать всем нашим хозяйственным кадрам сверху донизу, что время административных методов управления экономической жизнью проходит, что экономика имеет свои законы, нарушать которые так же непозволительно и страшно, как законы ядерного реактора в Чернобыле, что современный руководитель должен знать эти законы и строить свои деловые решения в соответствии с ними, а не вопреки им»?
Статью читали, обсуждали, восхищались глубиной и смелостью автора — и, как водится у нас, медлили, смутно надеясь, что гибельные проблемы нашей жизни как-нибудь рассосутся сами. Не рассосались — «экономика социализма» рухнула, а вместе с нею и весь Советский Союз…
В свободной России Шмелеву предложили возглавить правительство. Он отказался, и, вероятно, поступил правильно: он был рожден мыслителем, а не начальником. Максимум, на что он был готов — руководить академическим институтом. Его и выбрали руководителем небольшого по размерам и штатам института Европы. За высокими постами Шмелев не гнался никогда.
Он был академиком, всемирно известным ученым. А еще — прекрасным писателем, автором повестей, рассказов. А также воспоминаний — на мой взгляд, лучшим из всего, что Шмелев написал. Он владел русским языком, как мало кто из наших современников…
Я хотел написать о нем сразу после его внезапной смерти, но не смог — рука не шла. Ведь Шмелев был не только знаменитым ученым и большим писателем, он был одним из самых близких моих друзей. Мы вместе ездили по стране, вместе отдыхали на море — Шмелев с молодости здорово плавал, имел когда-то высокий разряд. Я с удовольствием вел его творческие вечера, он совсем недавно, месяц назад, был ведущим на презентации двух моих новых книг. Мог ли я тогда подумать… Увы, дни нашей жизни отмеряем не мы.
За два дня до трагедии мы разговаривали по телефону, смеялись — у Коли было прекрасное чувство юмора. Договаривались о чем-то житейском.
Не знаю, успеют ли эти заметки к девятому дню. Но ведь память о Николае Шмелеве будет измеряться не днями…
Я потерял одного из самых близких друзей.
Кого потеряла Россия, ей еще предстоит понять.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
