Как лучший дипломат СССР стал агентом ЦРУ
5 апреля 1978 года между СССР и США разразился страшный дипломатический скандал. Один из самых опытных дипломатов Союза попросил убежища в США и признался в работе на американскую разведку. Историю главного советского перебежчика, который имел все шансы стать следующим министром иностранных дел, до сих пор не любят вспоминать ни в Москве, ни в Вашингтоне.
Главный по дипломатии
Попасть на службу в “советский foreign office” Аркадию Шевченко помогли сами звёзды. Во время учёбы в МГИМО сын скромного директора санатория познакомился с Анатолием Громыко — сыном легендарного советского дипломата Андрея Громыко. Будущие молодые дипломаты сдружились, стали часто проводить время вместе. Почти сразу Аркадий познакомился и с влиятельным главой семейства — Андреем Андреевичем. Благодаря знакомству с главным дипломатом страны сразу после выпуска из МГИМО Шевченко не стал прозябать на скучной работе в архивах посольств, а попал в самое сердце капиталистического мира.
В середине 60-х за выдающиеся способности в дипломатической службе Шевченко получает постоянное назначение в советскую миссию при ООН. Ещё через несколько лет, в 1970 году, его срочно отзывают в Москву. Поначалу молодому дипломату кажется, что его карьере конец, ведь обычно отзыв на разговор в столицу означал лишь одно — увольнение. Но по возвращении домой Аркадия Шевченко ждало повышение — министр иностранных дел Громыко взял его к себе под крыло и назначил личным помощником. В этой должности он работал три года. За это время обучился не только премудростям дипломатии, но и прошёл инструктаж КГБ. Чекисты научили его распознавать попытку вербовки и “правильному” разговору со шпионами под прикрытием. После того как дипломата подготовили должным образом, Шевченко вернулся на службу в Нью-Йорк.
Спецпосланник и агент ЦРУ
В советскую миссию при ООН Шевченко вернулся в ранге руководителя среднего звена с расширенными полномочиями — он стал заместителем генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности. Эта должность сулила простенькую дипломатическую работу с систематическим перекладыванием бумажек с одного стола на другой, но щедро оплачивалась и позволяла заводить нужные (как для него лично, так и для советской разведки) знакомства. Помимо солидной зарплаты в валюте Шевченко получил ведомственную квартиру, машину с водителем и часто ходил на светские мероприятия. Западный образ жизни ему нравился. Даже несмотря на то, что на родине Шевченко регулярно ездил на рыбалку с главой МИДа Громыко и жил в отличной квартире на Фрунзенской набережной, Нью-Йорк советскому дипломату казался настоящей мечтой.
В марте 1975 года Шевченко твёрдо решил бежать. Чтобы остаться в США на ПМЖ, он обратился к американскому постпреду в ООН Майклу Шарпу, с которым дружил семьями и часто встречался за стаканчиком виски. Американский коллега назначил ему встречу на конспиративной квартире, но вместо Шарпа общаться с советским дипломатом пришли сотрудники ЦРУ. Услышав предложение американских шпионов, Шевченко едва не получил сердечный приступ. Беглый дипломат ЦРУ был нужен не больше, чем третья грудь. Однако статус действующего советского постпреда в ООН и его доступ к главным секретам страны, прежде всего политическим, могли ускорить переезд дипломата в Штаты. Немного подумав, Шевченко согласился с предложением американцев, и в отделе нелегальной работы ЦРУ в Лэнгли на него завели специальное дело, в котором красовалась его роспись, подтверждавшая, что на сотрудничество он пошёл по собственной воле. После этого советский дипломат был на крючке.
Другая версия его вербовки — секретная съёмка ЦРУ и последовавшее за ней задержание в отеле “Рузвельт”. Подтверждения ей до сих пор нет, однако, по слухам, примерного семьянина Аркадия Шевченко засняли с двумя проститутками, которых несколькими месяцами ранее завербовали люди из Лэнгли. Этот инцидент мог поставить крест на блистательной карьере дипломата. Чтобы не лишиться привилегий, Шевченко пошёл на сотрудничество.
Секретоноситель
С 1975 года агент американской разведки в советском представительстве ООН начал исправно “сливать” ЦРУ важнейшие секреты страны. Его положение и дипломатический статус позволяли получать десятки (если не сотни) документов высшего уровня секретности. В разработку контрразведки КГБ и легендарного разведчика Юрия Дроздова Шевченко попал почти сразу. У Дроздова к тому времени выработался нюх на “кротов”, и он за считаные недели мог собрать на любого подозреваемого увесистую папку с доказательствами. Однако копать под советского дипломата, который внезапно начал жить не по средствам, часто пил и отдыхал в фешенебельных отелях, Дроздову не разрешили.
— Это человек Громыко, забудь, — так говорили ему в КГБ.
Близость Шевченко к военным позволила ему наряду с политическими секретами страны (например, планами по экономической активности СССР в Европе) выдать и некоторые оборонные секреты. Одним из главных подарков для ЦРУ стали детали плана по военному ответу стран ОВД. И хотя все пять сценариев отражения атаки НАТО на страны соцлагеря к американцам не попали, некоторые детали, например численность группировок на юге и юго-востоке Европы, в Лэнгли всё-таки утекли. О поступлении этих данных в ЦРУ советскую контрразведку тут же проинформировали агенты, и объёмная папка с вероятными кандидатами на должность зарубежного шпиона, в числе которых был и Шевченко, легла на стол к начальнику КГБ Юрию Андропову.
Сдавший всех
Твёрдо решив бежать, Шевченко рассчитывал, что его жена Леонгина последует за ним и откажется возвращаться в СССР даже под угрозой преследования и расправы. Однако брать с собой супругу на предательство Шевченко не стал — поздно вечером 4 апреля 1978 года он вышел из дома, прихватив с собой лишь зонт и пару фотографий жены. Дома дипломат оставил записку, в которой коротко описал способ, с помощью которого супруга должна была связаться с ним. Однако его предательства Леонгина не приняла и не пережила — спустя месяц после того, как о поступке мужа стало известно в Москве, она покончила с собой.
Впрочем, беглый дипломат не особенно переживал из-за суицида жены. После предательства он закрутил роман с одной из проституток, с которыми встречался под присмотром ЦРУ, а потом попытался наладить нормальную личную жизнь. Все условия для этого уже были — к 1980 году Шевченко перестал скрываться и стал охотно давать интервью как на выезде, так и в собственном особняке недалеко от Нью-Йорка, который ему купили на деньги ЦРУ. Второй брак советского перебежчика распался довольно быстро, но в любовных делах агент ЦРУ уже поднаторел, поэтому вскоре женился в третий раз. Его избранницей стала советская эмигрантка, принудившая беглого дипломата содержать не только себя, но и свою дочь. Для того чтобы исполнить все прихоти новой супруги, Шевченко продал большую часть своего имущества в СССР и США, а после того, как деньги кончились, супруга с ним развелась.
В 1985 году увесистую папку на нескольких “кротов” ЦРУ контрразведке КГБ предоставил советский агент Олдрич Эймс — такой же гуляка и любитель роскошной жизни, имевший доступ к совершенно секретной информации. После того как документы оказались в Москве, а в числе предателей и “сливных бачков” для военных секретов оказалась фамилия любимчика Громыко, несколько руководителей разведки и контрразведки едва не пошли под суд. Выяснилось, что среди прочей информации, переданной Шевченко на Запад, содержался и план по вероятному развёртыванию сети военных баз СССР на территории Европы, что грозило “новым переделом Европы”, возможным расколом НАТО и присоединением некоторых членов альянса к новому военному блоку. Кроме того, Шевченко успел сдать своим кураторам в Лэнгли имена пяти советских агентов в ООН и НАТО, передавших сведения об американском ядерном оружии, и фактически лишил советскую разведку источников уникальной информации, добраться до которой было практически невозможно. Сведения, переданные советским дипломатом в ЦРУ, практически до основания разрушили агентурную сеть, которую создавали ещё со времён работы в США Рудольфа Абеля.
Однако опыт и знания особенностей Советского Союза, из-за которых Аркадия Шевченко приглашали на интервью и давали возможность писать книги, вскоре перестали быть нужными. Всё, что осталось у советского перебежчика к середине 90-х, — пенсия кадрового разведчика в размере 8500 долларов, небольшая съёмная квартира в одном из самых грязных районов Нью-Джерси и цирроз печени, от которого он умер в 1998 году.
Сергей Андреев
По материалам: “Life”
