«Он мстил Сталину за сына»

Как Хрущев захватил власть в СССР? Отвечает сын его главного соперника

65 лет назад, 30 июня 1956 года, советские газеты опубликовали постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». За три года до этого масштабные преобразования в СССР начал Георгий Маленков, которого называли наследником Иосифа Сталина. Однако власть тогда получил не он, а Никита Хрущев. Как это ему удалось, а также как на самом деле относились к Сталину представители советской элиты и по какому пути пошел бы Советский Союз, если бы его возглавил Георгий Маленков, «Лента.ру» спросила у сына политика, известного ученого-биофизика, доктора биологических наук, профессора Андрея Маленкова.

***

«Лента.ру»: Эпоха Большого террора остается крайне дискуссионной темой. На ваш взгляд, сколько человек погибло во время репрессий?

Маленков: 600 тысяч. Вообще всю эту историю фактически прекратил мой отец. Он возглавлял тогда отдел высших партийных кадров, но в его компетенцию не входили репрессии и прочее — только перемещение. В конце 1937 года отец по собственной инициативе или по поручению Сталина объехал 25 наших губерний, проверяя, как работают с апелляциями исключенных из партии коммунистов. Выяснилось, что безобразно.

По данному поводу Георгий Максимилианович сделал доклад на пленуме ЦК в январе 1938 года. Далее Сталин поручил ему следить за этим делом. Затем отец собрал материалы по злоупотреблениям НКВД. Это послужило поводом к снятию [наркома] Ежова: тот был арестован в кабинете отца при участии Берии. Отец приказал сразу открыть сейф Ежова. И там нашли дело против Сталина. Конечно, отец сразу же обо всем доложил. Когда на заседании Политбюро встал вопрос о том, что же делать с Ежовым, Молотов предложил создать комиссию.

Сталин в ответ достал дело и спросил, показывая на Хрущева, Кагановича и еще кого-то: «А почему на вас ничего подобного нет?» В помещении воцарилось молчание. Возможно, у Ежова имелся компромат и на указанных деятелей. Но он хранил его не в сейфе. — Андрей Маленков, сын Георгия Маленкова.

Эту историю я знаю от отца. Она была подтверждена Юрием Жуковым. На мой взгляд, это самый серьезный историк, который работает с архивами.

Знаете, когда произошла точка невозврата?

Когда?

Как раз в 1937 году. Это никак не связано с репрессиями. Сейчас скрывается, что Сталин добивался тогда введения альтернативных выборов. На каждое место должно было быть минимум три кандидата. В таком случае произошло бы естественное обновление. Сталин был государственник, причем очень мудрый. Он понимал, что при монополии власти происходит неизбежное загнивание. Но Сталин проиграл эту борьбу.

Почему разгорелись репрессии? С введением новой системы большинство членов ЦК лишились бы своих мест. Они не могли прямо выступить против альтернативных выборов, но свели все к борьбе с некими врагами.

Директор РГАСПИ Андрей Сорокин в 2019 году заявил, что именно Маленков впервые в публичном пространстве сформулировал вопрос о необходимости развенчания культа личности Сталина. И было это еще в 1954 году. Почему ваш отец решился на такой шаг?

Это произошло в 1953-м. Подчеркну, что развенчание культа и оплевывание Сталина — это абсолютно разные вещи.

Культ обычно создает челядь в своих собственных интересах, стараясь выслужиться. Этот культ на самом деле работает против самой личности. — Андрей Маленков, сын Георгия Маленкова.

Иными словами, подобные перегибы только дискредитируют. Именно это и хотел убрать мой отец. Он всегда относился к Сталину с величайшим уважением. Также и я считаю его крупнейшим государственным деятелем. Самое замечательное, что Иосиф Виссарионович рос. Сталин в 1920-е годы и в 1940-е — две разные фигуры. Он очень много читал, был очень образованный и творческий человек.

Ну а людей без ошибок не существует. Во всяком случае, положительные стороны его деятельности многократно перевешивают отрицательные. Я уважаю Сталина намного больше, чем Ленина.

Почему?

У Сталина не было такого яростного атеизма. Он был гораздо терпимее к церкви. А самым кровавым палачом был, конечно, не Сталин, а Хрущев.

Во время своей работы на Украине?

И до того, в Московской области. Из Киева он завалил Сталина телеграммами: «Украина посылает списки на 20 тысяч репрессированных в месяц. Москва утверждает две-три тысячи. Помогите, ваш Никита». Хрущев настолько надоел Сталину, что однажды тот ответил на подобную просьбу: «Уймись, дурак!» Разумеется, Хрущев был не единственным. Постышева же осудили за палачество.

Но в историю он вошел как человек, который ввел в СССР празднование Нового года…

Ничего не бывает однозначно. Всегда есть две стороны медали.

Хрущеву ведь не случайно установили на Новодевичьем кладбище черно-белый памятник?

Я сто раз видел Хрущева на таком расстоянии, как сейчас вас. Мы же, дети, дружили. Я общался с [сыном Хрущева] Сергеем, а [его дочь] Раду Никитичну мои родители вообще всегда любили, выделяли ее. Она совершенно другой человек. Еще [дочь Хрущева] Елена, моя ровесница. Увы, рано умерла от волчанки. Так вот, наблюдая Хрущева, я не понимал, насколько же искусный он интриган. Обвел вокруг пальца Берию, а потом отца. Заодно и Молотова. В этом он просто мастер.

Доклад «О культе личности и его последствиях» подготовили академик Петр Поспелов и главный редактор газеты «Правда» Дмитрий Шепилов. Как утверждал Анастас Микоян в своих мемуарах «Так было», именно Поспелов и должен был прочитать доклад XX съезду. Почему же выступил Хрущев?

В первую очередь, он хотел реабилитировать себя. Да и в целом был очень мстительный человечишка. Он мстил Сталину за своего непутевого сына Леонида, который по пьянке убил офицера. За такое полагался расстрел.

Хрущев приехал к Сталину и ползал на коленях. Причем это был уже второй случай — первый ему простили. — Андрей Маленков, сын Георгия Маленкова.

Каким образом Хрущеву удалось всех переиграть и стать во главе СССР?

Он опирался на партократию, защищал их интересы. А отец совершил тактическую ошибку, отменив в мае 1953 года так называемый «конверт» — дополнительные выплаты, размер которых зависел от численности домочадцев. Такая система распространялась от членов Политбюро до секретарей райкомов. Естественно, людей не обрадовало уменьшение зарплат в 2-2,5 раза. Хрущев это в сентябре восстановил. А также снял контроль с партократов, сделал их неподсудными. Разумеется, они ему были благодарны. В итоге Хрущев продержался десять лет. Но делал уже такие глупости, что его все-таки сняли.

«Все, что делал этот поганец Хрущев, делалось отвратительно»

Основатель московского «Спартака» Николай Старостин писал, что ордер на арест его и его братьев в 1942 году подписал именно член ЦК ВКП(б) Георгий Маленков. Это правда?

Я не знаю. Думаю, это очень маловероятно — просто потому, что это было не в его компетенции. Он же во время войны занимался совершенно другими вещами. В 1942 году отец был членом Государственного комитета обороны. Более того, вместе с Берией являлся инициатором его создания. Считаю, что и Берия совершенно незаслуженно оплеван.

В наше время про него вспоминают не меньше, чем про Сталина. Почему?

Он был очень талантливый человек, но, безусловно, далеко не ангел. На этом его и поймал Хрущев. К слову, отца обвиняют еще и в том, что он был чуть ли не инициатором «Ленинградского дела».

Речь о судебных процессах против руководителей РСФСР и Ленинграда в послевоенный период?

Утверждают, что отец якобы имел отношение к аресту Алексея Кузнецова. Во время войны он был вторым, а с января 1945-го — первым секретарем Ленинградского обкома и горкома. На самом деле Кузнецов являлся для отца ближайшим человеком. Это очень просто доказывается: после избрания в Политбюро в 1946 году и ухода с поста начальника Управления кадров ЦК Георгий Максимилианович порекомендовал на свое место именно Кузнецова. Более того, кроме Сталина Кузнецов был единственным человеком из правящей верхушки, кто мог позвонить отцу в любое время.

Когда Кузнецову предъявили обвинения, отец предложил ему поработать на Дальнем Востоке — иными словами, уехать с глаз подальше. Он отказался. Когда Кузнецова посадили, отец добился его перевода из тюрьмы МГБ в тюрьму Комиссии партийного контроля. Георгий Максимилианович единственный не подписал ему смертный приговор…

Отец сильно зауважал Кузнецова в 1941 году, когда на бреющем полете прорвался в Ленинград. В бункере он застал первого секретаря Жданова — в довольно опустившемся состоянии. Все держалось на Кузнецове. Улетая обратно в Москву, отец сказал ему: «На вас, Алексей Александрович, вся надежда».

Как ваш отец отнесся к запущенному Хрущевым процессу десталинизации?

В нашей семье было не принято говорить о политике по нескольким причинам. Хотя мы находились в «золотой клетке», у нас в квартире постоянно дежурил начальник охраны отца или его заместитель. Все разговоры прослушивались. Так что запретные темы мы усвоили с младенчества. Потом отца прослушивали и в ссылке.

Краткое время правления Маленкова отличалось снятием множества запретов: на иностранную прессу, пересечение границ, послабления для деревни. Он действительно стремился к демократизации страны?

Отец и правда очень многое успел сделать. Прежде всего, раскрепостил крестьянство. Приусадебные участки были увеличены в пять раз. Были сняты чудовищные налоги, из-за которых крестьяне вырубали плодовые деревья и резали скот. Деревня отца просто боготворила. Кроме того, был снят запрет на иностранную живопись. Прошла выставка импрессионистов.

А как он видел новое устройство советского государства?

Как и Дэн Сяопин в Китае, отец был уверен, что нужно начинать преобразования с экономических реформ. Он считал, что только экономически независимый человек может быть по-настоящему свободен. Наши невежественные экономисты типа Гайдара наивно полагали, что рынок сложится сам собой… Даже в старых капиталистических государствах в той или иной степени остается государственное управление. Поэтому и нам нужен некий гибрид. К примеру, оборонка должна оставаться за государством. После формирования нормального среднего класса, который у нас всю историю гнобили, можно было бы идти дальше. Отец очень любил творческих людей и всегда старался их поддержать.

30 июня 1956 года в газетах СССР было опубликовано постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». Помните ли первую реакцию советского общества?

Нет, потому что я никогда этим не интересовался. Но знаю, что это привело к большой трагедии в Индонезии, где была вырезана Коммунистическая партия. Все, что делал этот поганец Хрущев, делалось отвратительно.

Вернемся немного назад. Послевоенные годы — это было тяжелое время?

Очень. Страна лежала в руинах. Я мало что видел, потому что жил в «золотой клетке». Однажды мы проезжали на машине деревню: крыши домов были сделаны из гнилой соломы. Подмосковье, правительственная трасса! Мне это запомнилось. Другой пример: каждый офицер из нашей охраны имел свой участок, где выращивал картошку.

Георгий Маленков возглавлял Комиссию по восстановлению промышленности и хозяйства в ранее оккупированных областях, не так ли?

Он нашел возможность переключить для этого дела часть оборонной промышленности. Это было просто необходимо, в тех регионах свирепствовал голод.

Маленков хотел наладить отношения с заграницей?

Он первым из политических деятелей заявил, что победителей в ядерной войне быть не может. Наступит гибель цивилизации. Следовательно, надо налаживать отношения. Прежде всего, конечно, экономические. В 1956 году отец посетил с визитом Англию и поинтересовался возможностью выстраивания сотрудничества с местными промышленниками вне зависимости от американцев. В общем, в политике он был реалистом.

«Наши спецслужбы что-то перепутали»

Югославский политик Милован Джилас в мемуарах назвал вашего отца замкнутым, внимательным человеком без ярко выраженного характера, живым и находчивым, с умными и внимательными черными глазами. А вот характеристика Анастаса Микояна: «Маленков был молчалив и без нужды не высказывался. Когда Сталин что-то говорил, он — единственный — немедленно доставал из кармана френча записную книжку и быстро-быстро записывал “указания товарища Сталина”». Каким запомнили его вы?

Отец очень хорошо собой владел. В 1956-м он взял меня с собой в поездку в Оренбург. Область тогда награждали за сбор урожая. Мы поехали в отдаленный Адамовский район, самый хлебный. Двигались на бронетранспортере — никак иначе добраться было нельзя. Была совершенно жуткая тряска, и у отца в момент выступления начался приступ мочекаменной болезни. Он окончил свою речь, вышел за кулисы и упал в обморок. Но это не значит, что он был неэмоциональным. Нет, отец был достаточно веселым, любил юмор в семье.

Какими были ваши отношения с высокопоставленным родителем?

Сближение с Георгием Максимилиановичем — не как сына с отцом, но как единомышленников — сложилось только в начале 1980-х годов. Узнав о результатах моей работы с военно-морским флотом, он предложил мне организовать государственную программу по защите человека в экстремальных условиях и позвонил Андропову. Они были на «ты» и хорошо общались. Юрию Владимировичу идея понравилась. Это был умный человек, государственник. Мы тогда поддержали вирусолога Михаила Чумакова. Это был великий человек, создавший 25 противовирусных вакцин.

После разгрома так называемой «антипартийной группы» Маленкова, в то время министра электростанций СССР, сослали руководить электростанцией в Усть-Каменогорске, затем он стал директором ТЭЦ в Экибастузе. Как он не «забил» на все после столь крутого падения?

Отец оставался деятельным человеком, делал, что мог. В Экибастузе станция работала на местном угле, а тот очень низкого качества. Долго не могли наладить сжигание. ТЭЦ жила на мазуте, который должен использоваться для поджига. Стоимость энергии была невероятной. За три месяца отец наладил там технологию. Ему помогала мама, энергетик по образованию. Через год Экибастузская станция вышла на первое место в Казахстане по экономике.

Молотова под конец жизни, в 1980-х, восстановили в КПСС. Почему вашему отцу партийный билет так и не вернули?

Он писал свои предложения на все съезды партии. Но его просто игнорировали. Когда отца сняли с поста председателя Совета министров, я обратился к нему с расспросами: «Почему ты не борешься?» Его ответ был: «Ты ничего не понимаешь в партийной дисциплине».

Кстати, семья Маленковых происходит с территории современной Северной Македонии, причем ударение в фамилии изначально ставилось на второй слог. Каким ветром ваших предков занесло в Российскую империю?

На Оренбуржье мы нашли дом, где жили предки отца. Мой прадед был полковником царской армии. Он не признал брак своего сына, который женился на дочери кузнеца. Молодых поддерживала только родня со стороны моей бабушки. Дед умер очень рано от воспаления легких. Оставшись вдовой, бабушка в одиночку поднимала троих детей. В живых из них остался только один Георгий. Двое других умерли от «испанки».

По линии матери я вообще столбовой дворянин. До недавнего времени в Нижнем Новгороде существовал музей сестер Невзоровых — соратниц Ленина по марксистским кружкам еще в 1890-е годы. Моя бабушка приходилась им младшей сестрой. Одна из них, Зинаида, вышла замуж за Глеба Кржижановского. Они были личными друзьями Ленина. Данный факт как бы перекрывал их дворянское происхождение.

Во время Гражданской войны молодой Маленков добровольцем вступил в Красную армию. Но он же хотел стать физиком?

Да. Но жизнь распорядилась иначе. Отец был в конной бригаде сначала рядовым красноармейцем, а затем — комиссаром. На Туркестанском фронте они сражались с басмачами. Там же он познакомился с Валерией Алексеевной Голубцовой, моей матерью. Тогда она работала библиотекарем в агитационном поезде. Отец был очень грамотным человеком, поскольку окончил классическую гимназию. Чтобы понять моих родителей, их нужно воспринимать как единое целое. Это была удивительно дружная семейная пара. Я лично знаю лишь один подобный пример — Николай Владимирович и Елена Александровна Тимофеевы-Ресовские.

Тимофеев-Ресовский — человек с очень сложной судьбой. Биолог с мировым именем, в конце 1930-х он остался работать в Германии, опасаясь ареста в СССР, стал невозвращенцем и был обвинен в измене Родине. Во время войны Тимофеев-Ресовский спасал евреев и советских пленных, но все равно был арестован НКГБ и попал в лагеря. Вы же были его учеником?

Это совершенно ярчайший человек, судьба которого некоторым образом переплелась с моим отцом. Тимофеев-Ресовский был представителем княжеского рода. В какой-то момент ему посоветовали не возвращаться из-за границы. Так было правильно. В фашистской Германии он вел себя очень достойно. Занимался исключительно наукой, отказался с кем-либо сотрудничать. Его старший сын Дмитрий участвовал в антинацистском движении и был расстрелян.

В 1946-м Тимофеева-Ресовского приговорили к десяти годам лишения свободы…

Наши спецслужбы что-то перепутали, и он попал в Карлаг. Вскоре его, крупнейшего специалиста по радиационной генетике, оттуда вытащили. Впоследствии он руководил работами в закрытом городе Челябинск-40 (ныне Озерск — прим. «Ленты.ру»). Там были идеальные условия для работы и жизни, но он стал тяготиться закрытостью, писал нашим лидерам. Письма оставались без ответа, и тогда Тимофееву-Ресовскому посоветовали написать отцу. Через три месяца его перевели в Академию наук. Он сам мне рассказал об этом на второй год нашего знакомства, когда между нами возникли дружеские отношения. Тимофеев-Ресовский просил передать привет отцу. Я выполнил его просьбу и пристал с расспросами: «Расскажи, как ты помог ученому»? Отец ответил, что не помнит такого, и пояснил: у него была установка удовлетворять все подобные просьбы.

«После выборов Лебедь позвонил в эйфории»

Вы могли пойти по стопам Георгия Маленкова и заняться политикой, почему не пошли?

Я воспитывался в политической семье и видел многих деятелей. В какой-то момент у меня появилась глупая иллюзия: я должен стать правителем России. Именно «должен», а не «хочу». Я создал общественно-политическое движение «Дорога жизни». Мои товарищи настаивали на выдвижении моей кандидатуры на президентских выборах 1996 года. И вдруг произошла чисто эзотерическая штука. К моей старшей сестре Воле во сне явился отец, который к тому моменту уже семь лет как умер: «Передай Андрею, чтобы он хорошо подумал». В тот день она мне не позвонила. На следующую ночь отец снова к ней явился, посмотрел с укоризной и ничего не сказал. Проснувшись, Воля все-таки рассказала мне о своих снах. Я задумался и понял, что политика — не мое дело. Отец же мне еще при жизни говорил: «Не лезь никуда, ты всего добьешься через свою профессию».

Но вы все равно поучаствовали в выборах-1996. Как оказались в предвыборном штабе Александра Лебедя?

Один знакомый генерал привел его ко мне в офис на Петровке. Мы с ним разговорились, понравились друг другу. Лебедь предложил войти в его штаб.

Когда он получил свои 14,5 процента и был назначен секретарем Совета безопасности, то позвонил мне в эйфории: «Андрей Георгиевич, вы согласны быть премьер-министром?» — Андрей Маленков, сын Георгия Маленкова.

А мы договаривались, что я буду вице-премьером по инновациям. Это я еще могу. Потом я выполнил важное поручение Лебедя с поездкой в Китай. Этакая тайная дипломатия… Очень скоро генерала отправили губернатором в Красноярск. И вице-премьером я не стал. Сосредоточился на научной деятельности.

Что вы делали в Китае?

Например, ко мне в гостиничный номер пришел премьер-министр. Это была дань уважения моим родителям. Премьер окончил МЭИ, ректором которого была моя мать. Также я нашел общий язык с Альбертом Гором. Он был на три головы выше Джорджа Буша-младшего.

Как вы познакомились?

Меня всегда волновали вопросы экологии, охраны окружающей среды. Гор сделал много достойных вещей в этом направлении.

Вернемся к Лебедю. Решение отдать свои голоса Борису Ельцину перед вторым туром президентских выборов он принял без вас?

Да. Я — абсолютный противник Ельцина. Он — предатель и абсолютно омерзительная фигура. Даже не хочу о нем говорить.