За желанием Ташкента арендовать земли в РФ стоит интерес Пекина
В начале октября стало известно, что Минсельхоз РФ ведёт переговоры с Узбекистаном о передаче ему в аренду российских сельхозземель. Проект вызывает много вопросов – в плодородные южные регионы узбеков не пустят ни за что, а осваивать просторы Сибири для выращивания овощей тяжело и дорого. Но если предположить, что Ташкент торит дорожку в Россию не для своих фермеров, а для старшего брата Китая, то картина выглядит уже совсем по-иному.
Нужно сразу сказать, что Китай был первой страной, которая пыталась арендовать российские сельхозземли. Ещё в 2015 году губернатор Забайкалья Константин Ильковский подписал с китайской компанией «Хуаэ Синбан» декларацию о намерениях. По документу, 115 тыс. гектаров сельхозземель передавалось в долгосрочную аренду. Предполагалось, что китайская компания будет выращивать сельхозкультуры и аптечные травы, а также заниматься животноводством. Первый этап освоения земель под Читой китайцами планировалось завершить к 2018 году, а затем увеличить площадь арендованных земель до 200 тыс. гектаров. Но план этот не был реализован. Хотя как посмотреть…
Первая попытка
Власти Забайкалья объясняли своё стремление к сотрудничеству с Китаем большим количеством «брошенных» земель. По сравнению с советскими временами в регионе на тот момент и правда не обрабатывалось более 800 тыс. гектаров земли. «Мы рады любому инвестору. Мы провели достаточно большое количество переговоров с нашими ведущими российскими грантами, которые занимаются обработкой сельхозземль, но в силу того, что у нас зона рискованного земледелия, россиян, желающих войти сюда, нет», – говорил Ильковский. Однако его инициативы народной поддержки не нашли. Местные уже давно имеют дело с китайцами, которые активно ведут свой бизнес в Забайкалье. И знают, что те просто отравили свою землю пестицидами, отчего и ищут теперь новые территории. Поэтому инициативу губернатора многие восприняли в штыки. И это, возможно, послужило одним из поводов окончания политической карьеры Ильковского – в 2016 году он досрочно покинул губернаторское кресло.
Отступились ли китайцы от Забайкалья? Похоже, что нет. Просто они колонизируют край не в соответствии с межгосударственными договорами, а тихой сапой. Сегодня в регионе полным-полно переселенцев из северных провинций Китая. Они строят теплицы, занимаются лесным промыслом. Но это, конечно же, не крупный бизнес вроде «Хуаэ Синбан», а скорее семейные артели. И чем они в общей сложности владеют, подсчитать не представляется возможным. То же самое и в соседних регионах. Из официальных лиц на эту тему однажды разоткровенничался и.о. губернатора Еврейской автономной области Александр Левинталь. На Петербургском экономическом форуме 2015 года он заявил, что 80% земель в его регионе контролируется китайцами. «Когда меня назначил президент, ко мне кинулись инвесторы: мы знаем, что вы сельскохозяйственная территория, – будем развивать сельское хозяйство. Но в управлении сельского хозяйства мне сказали, что земли для инвестиционных проектов нет. Потому что вся земля роздана на лоскутки, порезана. Где-то есть российские фермеры, но, по моим данным, 80% земли контролируется китайцами: законно, незаконно, разными способами. В результате сельское хозяйство идёт в тупик, к катастрофе. 85% земель засаживается соей – культурой, которая убивает землю, если два-три года её сажать», – говорил Левинталь. После этого никто из глав регионов уже не рисковал публично высказываться в пользу сотрудничества с китайцами, и тема ушла из информационной повестки.
Аграрная экспансия
Между тем Китай активно ищет новые земли на постсоветском пространстве. Самый лакомый кусок для него – степи Казахстана. Началась экспансия ещё в 1994 году, когда правительство Нурсултана Назарбаева передало Китаю 946 квадратных километров, дабы урегулировать вопрос с границами. С тех пор Пекин считает своим главным стратегическим партнёром в регионе Нур-Султан и щедро подкармливает казахское правительство кредитами. Взамен получая доступ к природным ресурсам страны. В 2016 году в Земельный кодекс Казахстана были словно нарочно внесены поправки, позволившие иностранцам брать земли в аренду. Вскоре после этого стало известно, что китайцам готовятся отдать 1,7 млн гектаров для выращивания рапса. Это возмутило местных аграриев, которые и сами были не прочь подзаработать на перспективной культуре. В итоге по стране прокатились антикитайские митинги. И хотя уличные выступления были подавлены, но всё же власти под угрозой народного гнева отыграли вопрос с арендой земель – был введён мораторий на аренду для иностранцев до 2021 года. Теперь его собираются продлить ещё на шесть лет, но существенное влияние на реальную картину это вряд ли окажет. Китайский бизнес уже вовсю пользуется казахской землёй. Формально пашней владеют казахские юрлица, но истинные их бенефициары скрыты с помощью мутных схем. Обычно китайцы действуют не спеша и аккуратно. Сначала они просто закупают продукцию у крупных казахских агрокомпаний. А случись у тех проблема (засуха, неурожай), подставляют партнёрское плечо в виде кредитов. После чего нужные люди входят в число совладельцев компании, и она окончательно оказывается привязана к китайским поставщикам и покупателям.
По аналогичному сценарию развивается ситуация в Таджикистане. Территориальная экспансия началась в 2011 году передачей приграничных территорий на Памире, богатых полезными ископаемыми. Затем дело дошло и до сельхозугодий. Первые 15 тыс. гектаров были выделены Китаю в аренду в 2015 году на 49 лет. Здесь выращивают хлопок, который отправляется на переработку в Китай. Секрет успеха инвесторов – дешёвая рабочая сила. Местные женщины вкалывают на полях за копейки, да и то время от времени жалуются на задержку оплаты.
Узбекистан среди соседей стоит особняком с точки зрения сотрудничества с Китаем по земельным вопросам. Открыто тема аренды пашни между Ташкентом и Пекином не обсуждалась. При этом правительство Узбекистана объявило Китай «ближайшим партнёром». Пекин активно кормит узбеков кредитами и рассматривает страну как важнейшее звено своей политико-логистической системы «Один пояс – один путь». И вот вдруг такой поворот: Ташкент собирается взять пашню в долгосрочную аренду у Москвы.
Трудные вопросы
Чем объясняется эта неожиданная инициатива? Пресс-служба минсельхоза Узбекистана заявила, что страна-де хочет арендовать российские поля, чтобы выращивать на них сельхозкультуры для собственного потребления. Речь идёт о масличных, сое и пшенице. В будущем Узбекистан планирует арендовать до 1 млн гектаров. Но для начала узбекский сельхозминистр Жамшид Ходжаев предложил арендовать у России 35 тыс. гектаров «для налаживания контактов и механизмов взаимодействия, а также их практической отработки с последующим вывозом урожая в Узбекистан».
Ходжаев очень верно расставил акценты. Главная проблема не в том, чтобы взять землю и вырастить на ней урожай (к слову сказать, 35 тыс. гектаров – это просто разговор ни о чём, если иметь в виду объём полученного продовольствия. С этой земли, к примеру, можно получить всего лишь около 0,2 млн тонн пшеницы, а в последние годы Узбекистан закупает около 3 млн тонн). Гораздо сложнее урегулировать все экономические и фискальные вопросы. К примеру, сейчас в России устаканивается новая система пошлин на экспорт продовольствия. Эксперты уже говорят, что если узбеков обложат пошлинами по общему правилу, то бизнес их обречён. Значит, они будут выторговывать для себя какие-то преференции. Другой вопрос – закупка удобрений. В России действуют льготные цены с дисконтом от мировых. Будут ли узбеки пользоваться этим преимуществом? Очевидно, что они на него рассчитывают, если нацелились работать на нашей территории. Но всё это потребует долгих переговоров, согласований и политического торга. Зачем всё это Узбекистану, если урожай с арендованных земель не сыграет существенной роли в продовольственной безопасности страны? В конце концов, если Ташкенту не хватает пшеницы или сои, то закупку этих продуктов можно оформить в считанные дни. А уже по поводу цены можно торговаться, в том числе и с учётом политических позиций.
В качестве объяснений некоторые эксперты говорят, что Ташкент пытается создать рабочие места для своих граждан. Но ведь узбеки и без того едут на заработки в Россию! Здесь для них создают рабочие места российские компании, и у них это неплохо получается.
Но нам не так уж существенно, чем руководствуется Ташкент. Гораздо важнее вопрос: зачем всё это России? Мы и так открыли ворота для гастарбайтеров из Средней Азии. И ширина между их «створками» – мощный политический рычаг. Аренда земли никак не усилит позиции Москвы в переговорах с Ташкентом. А вот если добавить в это уравнение Пекин, то картина становится интереснее.
Конкретно
Пустить китайцев в Сибирь, пусть даже под видом узбеков, – это значит позволить им создать логистические коридоры для вывоза продукции. Выход на гигантский китайский рынок стал бы красивой галочкой в послужном списке главы Минсельхоза Дмитрия Патрушева. И открывшимся коридором гипотетически могли бы воспользоваться близкие к российскому Минсельхозу агрохолдинги. Так что, надо полагать, в ведомстве заинтересованы в таком проекте. Вот только какую цену может заплатить за эту предполагаемую выгоду вся российская экономика, и прежде всего аграрный сектор? Так долго говорили о необходимости развивать свою глубокую переработку, чтобы вывозить её продукты в том числе и в Китай, – и тут такой разворот. Стоит ли после этого ждать инвестиций в высокотехнологичные перерабатывающие предприятия? Отдельная тема – это влияние китайских аграрных технологий на экологию. Свою землю китайцы уже загубили. Пришёл черёд российской?
Глеб Майков
По материалам: “Наша Версия”
