К 80-летию со дня рождения первого космонавта планеты
Наш научный обозреватель Владимир Губарев имел счастье знать Юрия Гагарина, встречаться с ним, наблюдать за тренировками, когда он готовился к своему второму полету, который, к сожалению, так и не состоялся.
О некоторых мгновениях из жизни первого космонавта планеты, которые мало известны вообще, а нынешнему поколению — тем более, известный журналист и писатель рассказал в книге «Тайны Гагарина» (ее новое издание вышло на днях), главы из которой и публикует «Новый вторник».
(Продолжение. Начало — в 8-м номере «НВ»)
5. Десять минут — и вся жизнь
Человечеству удивительно повезло, что первым для полета в космос был выбран именно Юрий Гагарин! Он выдержал то, что немногие способны были пережить. Речь идет о десяти минутах полета, когда для Гагарина неожиданно грань между жизнью и смертью стерлась.
10 из 108 минут, которые продолжался первый полет человека… Разве этого мало?!
К сожалению, этот эпизод неизвестен. Многие годы он был скрыт грифом «Совершенно секретно». И так бы остался где-то в тумане времени, если бы не дотошность исследователей космонавтики. На «Академических чтениях по космонавтике», посвященных 70-летию Ю.А. Гагарина, я познакомился с уникальным документом, который позволяет, на мой взгляд, чуть иначе посмотреть на старт первого человека в космос. Я имею в виду подробный отчет Юрия Гагарина о своем полете. Некоторые описания не могут не волновать даже спустя полвека после описываемых событий…
В своем докладе Юрий Гагарин отмечает:
«…При подлете примерно градусов до 40 южной широты я не слышал Землю. Градусов около 40–45 южной широты по глобусу стали слабо прослушиваться музыка и позывные. Меня телефоном вызывали: «Кедр», я — «Весна»! И еще что-то говорили, но остальных слов я разобрать не мог.
Позывные повторялись три раза. Я сразу включился на передачу, стал передавать: «Как меня слышите? Ответьте на связь!»
Чем ближе подлетал к апогею, тем больше улучшалась слышимость, и, примерно когда проходил мыс Горн (в апогее), я получил очередное сообщение.
Мне передали, что меня поняли, и я очень хорошо понял это. Мне сообщили, что корабль идет правильно, орбита расчетная, все системы работают хорошо. Я, естественно, продолжал доклады…»
Волнение, которое захлестнуло Юрия Гагарина сразу после старта, постепенно затихало. Оно слегка поднялось, когда связь пропала, но вот уже «Москва» слышна хорошо, а, значит, все идет по плану.
И вот тут-то и случилось непредвиденное!
Происходившее в те мгновения Гагарин в своем отчете о полете описывает так:
«… Я поставил ноги к иллюминатору, но не закрыл шторки. Мне было интересно самому, что происходит. Я ждал разделения.
Разделения нет!
Я знал, что по расчету это должно произойти через 10–12 секунд после выключения ТДУ (тормозная двигательная установка. — Ред.).
При выключении ТДУ все окошки на ПКРС погасли. По моим ощущениям, времени прошло больше, но разделения нет. На приборе «Спуск-1» не гаснет. «Приготовиться к катапультированию» — не загорается. Разделение не происходит.
Затем вновь начинают загораться окошки на ПКРС: сначала окошко третьей команды, затем — второй, и затем — первой команды. Подвижной индекс стоит на нуле. Разделения никакого нет…
Я решил, что тут не все в порядке. Засек по часам время. Прошло минуты две, а разделения нет. Доложил по КА-каналу, что ТДУ сработало нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч шесть километров есть до Советского Союза, да Советский Союз — тысяч 8 километров. Значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум не стал поднимать. По телефону доложил, что разделение не произошло. Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом передал: «В.Н.» — все нормально. Через «Взор» заметил северный берег Африки. Средиземное море все было четко видно.
Разделение произошло в 10 часов 35 минут, а не в 10 часов 25 минут, как я ожидал, т.е. приблизительно через 10 минут после конца работы тормозной установки».
В своих бесчисленных рассказах о полете Юрий Гагарин никогда не рассказывал о тех десяти минутах, которые ему пришлось пережить. Он говорил, что тормозная двигательная установка включилась точно по графику и что техника работала безукоризненно. Он был военным человеком, и приказы исполнял точно…
А ведь эти десять минут говорят о подвиге Юрия Гагарина несравненно больше, чем восхваление техники!
У меня такое впечатление, будто Юрий Гагарин всегда рядом с нами — обаятельный, очень близкий каждому из нас человек. А разве это не так?! Потому и не нужны нам никакие мифы и легенды о Гагарине — ведь его жизнь и подвиг несравненно выше любых фантазий.
Владимир ГУБАРЕВ
(Окончание следует)
