История лучшего сыщика Российской империи. Как он раскрывал самые сложные дела по всей стране?
В 2022 году в Москве установят памятник Аркадию Кошко — легендарному сыщику Российской империи. В начале XX века его имя наводило ужас на криминальный мир города, Кошко ловил самых разных преступников — шулеров, казнокрадов, грабителей и убийц. Он прошел долгий путь от помощника инспектора Рижской полиции до главы Московской сыскной полиции, которую за пять лет сделал лучшей в мире. Вершиной карьеры легендарного сыщика стала должность руководителя уголовного розыска всей Российской империи, однако под конец жизни он был вынужден торговать мехом в маленьком парижском магазинчике. Историю Аркадия Кошко, которого на Западе называют русским Шерлоком Холмсом, вспомнила «Лента.ру».
Будущий сыщик Аркадий Кошко родился в 1867 году в городе Могилеве. Аркадий вырос в дворянской семье, хотел стать военным и в 19 лет поступил в Казанское пехотное юнкерское училище. Он закончил его в звании подпрапорщика и был отправлен на службу в полк, находившийся в Симбирской губернии.
Но Кошко быстро разочаровался в военной службе. В 1894 году он ушел в отставку и переехал в Ригу, где начал служить помощником полицейского инспектора и быстро вырос до инспектора. На новом месте ему быстро удалось себя проявить: за год Кошко раскрыл восемь убийств.
С первых дней оперативной работы он использовал такие нетривиальные методы, как маскировку, грим и переодевание, активно вербовал тайных агентов. Об этих приемах Кошко узнал еще в детстве, читая французские детективы.
Кошко нравился главный герой романов писателя Эмиля Габорио — сыщик месье Лекок, который, искусно перевоплощаясь, раскрывал запутанные дела. Подражая ему, молодой инспектор Кошко прикидывался рыбаком или уличным торговцем, в таком виде ходил по рижским трактирам и слушал разговоры простых людей.
Своих агентов и осведомителей инспектор тоже гримировал, прежде чем отправлять в притоны.
При этом он тщательно продумывал для них образы, которые не вызывали подозрения у окружающих. К примеру, однажды Кошко превратил своих агентов в торговцев.
Все началось с того, что под Мариенбургом неизвестные стали поджигать постройки, принадлежащие местному землевладельцу барону Вольфу. Пожары сопровождались кражами и насилием, а в одной из построек заживо сгорели пожилая женщина и ее внук. Кошко занялся этим делом, поскольку местный следователь никак не мог найти виновных.
Приехав в Мариенбург, сыщик отправил по трактирам, рынкам и пивным своих агентов. Он приказал им разыграть роли рабочих с педального завода, выигравших пять тысяч рублей в лотерею и приехавших в город для открытия небольшого торгового дела.
Однако стратегия не сработала: местные жители неохотно делились с приезжими информацией, так как боялись попасть под подозрение по делу о поджогах.
Так как своего информатора среди уроженцев города у Кошко не было, он предложил своим агентам открыть в городе питейное заведение.
Кошко выяснил, что в Мариенбурге работали всего две пивнушки, где вечерами местные отдыхали и делились новостями. Тогда Кошко вручил агентам поддельные паспорта и поручил открыть в городе третью пивную. Первые две недели дела шли плохо: посетителей практически не было.
Кошко нашел выход. Он вспомнил, что в юности обожал ходить в заведение, где к кружке пива бесплатно подавалась соленая сушка, и посоветовал агентам внедрить такие же подарки и в их пивной.
Сушка оказала магическое действие, и через неделю агенты сообщили, что от публики отбою нет
Из воспоминаний Аркадия Кошко
Несколько месяцев спустя агенты вышли на след подозреваемых — местного фотографа, кузнеца и двоих сыновей сторожа. До поджогов все они были бедняками, а после разбогатели (перед поджогом они выносили из построек все ценное) и проводили целые дни в новой пивной.
Однажды пьяный кузнец разоткровенничался и предсказал, в каком месте ночью случится пожар. К утру его слова подтвердились. Тогда агенты Кошко узнали адреса четырех предполагаемых преступников и вызвали на место самого сыщика, прокурора и других полицейских.
В результате у фотографа и его сообщников изъяли восковые конверты с пороховым шнуром, несколько десятков метров трута (легковоспламеняющегося материала для розжига) и большие запасы керосина. Всех четверых арестовали и отправили в Ригу.
Начальник Рижского сыска
Карьера Аркадия Кошко развивалась стремительно: в 1898 году он стал помощником инспектора, а уже в начале 1900 года был назначен начальником Рижского сыскного отделения. Работа на новом месте началась с расследования серии жестоких преступлений.
Неизвестные убили и ограбили четырех человек: 17-летнего сына богатого купца Детерса, местного вора Ульпэ, извозчика и дворника.
Тело мальчика было истерзано: множество ножевых ран, поломаны ребра, сломан нос, выбит глаз; на шее кровоподтеки. У Ульпэ был размозжен затылок и в оскаленных зубах торчала записка; на ней значилось: «Собаке собачья смерть». — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Родители погибшего подростка сообщили, что в его пиджаке лежал портсигар, подаренный отцом за хорошую учебу. Тогда Кошко отправил агентов в местные ломбарды и ювелирные магазины на поиски улики; через несколько дней ценную вещь нашли.
Приемщик вспомнил, что его сдала туда пухлая высокая женщина. Кошко разыскал ее — оказалось, что она была возлюбленной убитого вора Ульпэ. При жизни он входил в банду грабителей, главарем которой был некто Озолиньш.
Кошко предположил, что именно этот Озолиньш мог стоять за всеми четырьмя убийствами, совершенными в Риге.
Как позже выяснится, сыщик был прав: 17-летнего гимназиста, извозчика и дворника бандиты убили ради их кошельков. А с вором Ульпэ расправился лично Озолиньш: главарь заподозрил его в предательстве и сотрудничестве с полицией, а потому убил и вложил ему в рот записку для устрашения других подручных.
Кошко узнал, что Озолиньш живет за городом, и решил его задержать. Сложность состояла в том, что у главаря было много знакомых среди местных жителей, которые могли предупредить его о визите полицейских.
Чтобы незаметно подобраться к предполагаемому убийце, Кошко вместе с помощником перевоплотились в скупщиков шерсти: люди этой профессии весной часто разъезжали по Литве и не вызывали подозрений у жителей местных деревень. Когда «скупщики» пришли к отцу и матери Озолиньша, те не заметили подвоха и стали показывать свой товар.
Хозяин даже предложил гостям остаться ночевать в мезонине. В полночь сыщик из окна увидел девушку, бегущую в лес с корзинкой. Он проследил за ней и понял, что она несет еду к дереву, на котором прячется ее брат — преступник Озолиньш.
На следующий день главаря банды арестовали.
Успешное проведение этой и других операций отмечало начальство: на должности главы Рижского сыска Кошко непрерывно продвигался по лестнице чинов. В 1900 году он стал коллежским секретарем, в 1901-м — титулярным советником и кавалером ордена Святого Станислава 3-й степени, в 1903-м — коллежским асессором, в 1904-м — кавалером ордена Святого Станислава 2-й степени, а в 1905 году получил премию 200 рублей за раскрытие дела об изготовлении бомб.
Враг революционеров
В 1905 году Аркадий Кошко подал рапорт о переводе из Риги: причиной стало то, что ему и его семье начали угрожать расправой радикалы из революционных партий. На службе он не занимался политическими делами, но расследовал налеты на рижские банки, в которых принимали участие некоторые социалисты.
Кошко с семьей сначала переехал в Царское Село, где возглавил сыск, а позже стал заместителем Владимира Филиппова — начальника Петербургской сыскной полиции. В столице Кошко создал большую агентурную сеть и продолжил раскрывать запутанные преступления.
Одним из таких его дел стала поимка большой группы фальшивомонетчиков. Чтобы выйти на их след, Кошко попросил своего агента разместить объявление о продаже крупной партии бриллиантов. Один из фальшивомонетчиков захотел купить драгоценные камни на поддельные купюры, но когда приехал за товаром, его задержали на месте.
Через него Кошко вскоре вышел на след других подозреваемых. В столице сыщик прослужил два с половиной года. В 1907 году он получил чин надворного советника и был удостоен высокой награды — «золотых с цепочкою часов с изображением Государственного герба».
В это время на успехи Кошко обратил внимание Петр Столыпин, занимавший в то время должность министра внутренних дел. В 1908 году Столыпин под впечатлением от успехов сыщика принял закон о сыскной части, благодаря которому в разных городах Российской империи появились 89 сыскных отделений.
«Контроль над контролем»
В том же 1908 году Столыпин настоял на назначении Кошко в Москву, где после правления градоначальника Анатолия Рейнбота, уволенного за казнокрадство, была далеко не лучшая криминогенная обстановка.
Вступив в должность начальника Московской сыскной полиции, я застал там дела в большом хаосе. Не было стройной системы в розыскном аппарате, количество неоткрытых преступлений было чрезвычайно велико, процент преступности несоразмерно высок. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Кошко пришлось полностью реформировать сыскную систему. Он прикрепил к каждому полицейском участку надзирателя из сыска, курировавшего собственную сеть осведомителей из разных сословий. Среди них были дворники, актеры, телефонистки, извозчики, приказчики и чиновники.
Ради экономии за помощь их награждали не деньгами, а различными услугами: доставали для них билеты в театр или на поезд, хлопотали о трудоустройстве. Благодаря этому у полиции при минимальных затратах появилась возможность привлекать большое число помощников.
Работу подчиненных Кошко контролировал с помощью 20 приближенных секретных агентов, имена и адреса которых знал только он. С ними сыщик встречался на трех конспиративных квартирах.
В числе агентов была старшая барышня с телефонной станции, довольствовавшаяся коробками конфет и духами; был и исполнитель цыганских романсов, вращавшийся в театральном мире; было и два метрдотеля из ресторанов, наблюдавших за кутящей публикой, и агент из бюро похоронных процессий, и служащие из Казенной палаты, Главного почтамта. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Также в распоряжении Кошко были и «агенты-любители», которые за деньги рассказывали полиции о знакомых преступниках. Часто так поступали скупщики краденого, из зависти сдававшие конкурентов, которые выкупали товар у воров по более выгодным ценам.
Такая система помогала раскрывать случаи сговора преступников с сотрудниками сыска. В своих воспоминаниях Кошко приводит историю с одним из московских притонов, где шулеры обыгрывали наивных посетителей. Он долго получал жалобы на это место, после чего поручил надзирателю из сыска прийти туда с ночным обходом.
Тот доложил, что заведение уже не работает, однако москвичи продолжали жаловаться на случаи мошенничества в карточной игре. Тогда Кошко дал указание чиновнику по особым поручениям проверить слова надзирателя. Но чиновник по особым поручениям тоже доложил, что притона уже нет. Затем в дело вступили агенты, которые выяснили, что главный шулер подкупил и надзирателя, и чиновника.
Благодаря этому контролю над контролем мне вскоре же удалось внедрить в сознание моих подчиненных, что начальник следит сам за всем и в курсе всего происходящего, что сильно подтянуло моих людей. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Помимо агентов при полиции работали парикмахер и гример, которые помогали осведомителям при необходимости меняться до неузнаваемости. Также в распоряжении оперативных работников был гардероб с большой коллекцией женской и мужской одежды, гражданской и военной формы.
Чтобы следить за динамикой преступности, ежемесячно каждый участковый надзиратель отправлял Кошко отчет о количестве и характере преступлений в его районе, а шестого числа каждого месяца начальник сыска изучал эти данные и просил чертежника отобразить их на графике и объединить в общую картограмму.
Кривые показывали, сколько грабежей, краж, изнасилований или мошенничеств было совершено в каждом районе.
Если где-то количество нарушений резко увеличивалось, начальник сыскной полиции обращался к градоначальнику и просил отправить туда участкового пристава (аналог оперативника уголовного розыска) и через агентов усиливал контроль за работой надзирателя. В результате уровень преступности к следующему месяцу чаще всего снижался.
«Генеральные сражения российским мошенникам»
Обычно всплески преступности в Москве приходились на дни перед Рождеством, Пасхой, Днем Святой Троицы и Духовым днем, когда на две недели закрывались лавки и магазины. В это время шпана из регионов приезжала в город, надеясь получить легкие деньги.
В первый же год своей работы в Москве Кошко увидел, как это происходит: на второй день после Рождества в городе совершили 60 крупных и более тысячи мелких краж. Он решил исправить ситуацию и начал устраивать ежедневные облавы, но это не помогало: преступники чаще всего скрывались до прибытия стражей порядка.
Тогда Кошко решил внедрить в Москве систему грандиозных облав: четыре раза в год он давал «генеральное сражение российским мошенникам».
Сложность состояла в том, чтобы сохранить в тайне место, время и дату этих операций при том, что в них участвовали сотни человек. Чтобы этого добиться, за несколько дней до праздников Кошко собирал у себя агентов, чиновников и участковых надзирателей к семи часам вечера, якобы для знакомства с новым циркуляром.
Когда все собирались, им сообщали, что ночью планируется операция, и давали инструкции, после чего запрещали покидать помещение и разговаривать по телефону.
Для самой операции Кошко просил градоначальника выделить ему несколько сотен городовых, 20 приставов и 50 околоточных, которым не сообщалось, в какой район им предстоит отправиться.
За час до начала облавы Кошко иногда сообщал о ней избранным сотрудникам московских газет, в сопровождении которых позже на автомобиле выезжал к оцепленному месту.
Эти операции оказались весьма эффективными: благодаря заметкам хроникеров преступники вскоре стали понимать, что ехать в Москву «на гастроли» весьма рискованно. На пасхальной неделе, которая пришлась на четвертый год работы Кошко в Москве, в городе не произошло ни одной крупной кражи, что Аркадий счел своей личной победой.
Часто «грандиозные облавы» проходили недалеко от Хитровки. Из ночлежек людей без документов отправляли в участки, где им выдавали хлеб, сахар и горячий чай. После этого их переодевали в специальную одежду и отправляли в «стол приводов», где устанавливали личности с помощью дактилоскопии и судебных фотографий.
Способ быстрого нахождения в многочисленных, прежде снятых отпечатках снимка, тождественного с только что снятым, был разработан и применен мною впервые в Москве, он оказался удачным, так как был вскоре же принят и в Англии. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Дело о пропавшем колье
Именно благодаря дактилоскопии Аркадию Кошко удалось раскрыть запутанное дело об исчезновении бриллиантового колье. На Курском вокзале в вагоне поезда обнаружили тело пассажира с ножевым ранением в области груди. В кармане его брюк нашли кошелек с деньгами и портсигар, на котором были отпечатки пальцев.
Документов при убитом не было, а потому идентифицировать его сразу не удалось. Кошко приказал отвезти портсигар из поезда в сыскную полицию и вызвал специалиста по дактилоскопии, который сфотографировал отпечатки на предмете, описал их и поместил снимок в архив.
В коллекции Московской сыскной полиции таких отпечатков не было. Стало ясно, что пассажира поезда убил не рецидивист.
Позже Кошко опубликовал описание портсигара в газете, и с ним связалась одна московская артистка. Она сообщила, что вещь была украдена у ее мужа накануне его отъезда в другой город.
Ей показали погибшего, но она сказала, что это не ее муж. Вскоре в полицию обратился мужчина — компаньон убитого. Он рассказал, что жертвой неизвестного преступника стал совладелец ювелирного магазина, который должен был привезти из Ростова колье с бриллиантами. Но само украшение пропало.
Чтобы найти преступника, Кошко снял отпечатки пальцев у всех, кто мог быть как-то связан с гибелью мужчины.
Через дактилоскопию и опросы прошла артистка, ее объявившийся муж, компаньон и приказчик убитого ювелира, а также юноша, пытавшийся за деньги рассказать о том, где находится портсигар.
Именно приказчик, работавший на ювелира, помог сыщикам выйти на убийцу. Как оказалось, приказчик проболтался знакомому часовщику, что у ювелира есть дорогое колье с бриллиантами, которое он вскоре повезет в Москву. Тогда часовщик решил ограбить ювелира, отнять у него украшение, а затем продать его и вложить вырученные деньги в свое дело.
Злоумышленник напал на свою жертву в поезде, убил ее ударом кинжала в грудь и похитил колье. А чтобы сбить следствие со следа, часовщик подсунул в карман убитому портсигар с чужими инициалами, который ранее выкупил у случайного клиента.
Убийца долго отказывался признаваться в преступлении, но отпечатки пальцев на портсигаре подтвердили его вину.
Это громкое дело было лишь одним из многих, раскрытых Аркадием Кошко за время службы в Москве. Выдающийся сыщик поймал сразу 50 служащих железной дороги, воровавших багаж пассажиров и обчищавших целые вагоны с товарами.
В 1910 году Кошко раскрыл громкое дело о краже в Успенском соборе Кремля и поймал ученика ювелира, который пытался вынести из храма изумруды вместе с кусками золотой ризы Владимирской иконы Божьей матери. В 1911 году сыщик задержал известного бандита Ваську Белоуса, который совершил более 30 вооруженных грабежей в окрестностях Москвы.
Еще одним успехом Аркадия Кошко стала поимка вора, который похитил большой розовый бриллиант, жемчужное ожерелье и сердоликовое кольцо, в котором хранился локон Евдокии Лопухиной — первой жены Петра Первого. Сыщик выследил преступника в Нижнем Новгороде и остановил по пути в ломбард, чем буквально шокировал его.
Берите уж и жемчуг — все равно от вас не скроешь! Насквозь видите!
Пойманный вор — Аркадию Кошко
В 1913 году в Швейцарии прошел Международный съезд криминалистов. Московская сыскная полиция пор руководством «русского Шерлока Холмса» заняла первое место по раскрываемости преступлений и была признана лучшей в мире.
Главный сыщик империи
Вскоре после международного признания Аркадия Кошко назначили руководителем уголовного розыска всей Российской империи. Он вновь переехал в Санкт-Петербург, где стал работать над раскрытием самых громких преступлений в стране. Одним из них стала кража из Харьковского банка.
В конце 1916 года неизвестные сделали подкоп в банк и вынесли оттуда 2,5 миллиона рублей — огромную по тем временам сумму. Все осложнялось тем, что преступление было совершено в выходные дни после Рождества, когда банк не работал.
Поэтому у воров хватало времени, чтобы замести следы.
Аркадий Кошко прибыл в Харьков вечером 31 декабря. От замначальника местного сыскного отделения он узнал, что тот арестовал банковского служащего, из дома которого воры сделали подкоп в банк. Кошко понял, что подготовка к краже заняла у преступников как минимум месяц.
Такими серьезными преступлениями не промышляли жулики из низших сословий, обычно за ними стояли те, кого Кошко знал по командировкам в Варшаву и называл «варшавскими ворами».
Типы «варшавских воров» большей частью таковы: это люди, всегда прекрасно одетые, ведущие широкий образ жизни, признающие лишь первоклассные гостиницы и рестораны. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Кошко достал 20 фотографий «варшавских воров» и снимок арестованного сотрудника банка, а затем вместе с агентами стал объезжать харьковские гостиницы, пытаясь найти тех, кто опознает преступников. Так и случилось: служащие узнали на пяти фотографиях лица бывших постояльцев, в том числе известных воров Станислава Квятковского, Здислава Горошека и Яна Сандаевского.
Кошко выяснил, что все воры жили в разных местах, но одновременно выехали из города 26 декабря. Лакей гостиницы, где останавливались Горошек и Квятковский, опознал арестованного банковского служащего. Он также сообщил, что жена арестованного была любовницей Квятковского и тайно от мужа встречалась с ним в гостинице.
Тогда Кошко направил к женщине агента, который сказал, что он товарищ Квятковского, и предложил женщине через него отправить вору записку. Неверная жена передала через агента послание.
Как жаль, коханы [с укр. «любимый» — прим. «Ленты.ру»] Стасю, что тебя нет со мной сейчас, когда муж мой в тюрьме!
Из послания любовницы вора Станислава Квятковского
Удивительно, но именно благодаря этой фразе одно из самых дерзких ограблений в истории Российской империи было раскрыто. Когда Кошко передал арестованному банковскому служащему письмо, написанное вору его женой, тот оскорбился и сразу же назвал имена всех участников преступления.
«Я не живу ни настоящим, ни будущим — все в прошлом»
После февральской революции для Аркадия Кошко настали тяжелые времена. 10 марта 1917 года Временное правительство издало постановление об упразднении Департамента полиции. Кошко подал заявление об отставке и уехал с женой в Новгородскую область, но его имение разорили.
Тогда он отправился в Москву и устроился работать в аптеку, но вскоре узнал о предстоящем аресте. После этого Кошко и его сын, загримировавшись под актера и декоратора, перебрались в Киев. Во время захвата города Петлюрой он дважды пытался бежать из города, однако оба раза его высаживали из поезда. Поэтому Кошко оставался в Киеве до тех пор, пока город не взяли под контроль большевики.
В эту мрачную пору я брел как-то по Крещатику. Вдруг слышу голос: «Никак пан Кошко?» Поднимаю голову и вижу перед собою [воров] Квятковского и Горошка. Я так и обмер! Ну, думаю, пропал я: сейчас же выдадут большевикам! Но Квятковский, видя мое смущение, сказал: «Успокойтесь, пане Кошко, зла против вас не имеем и одинаково с вами ненавидим большевиков». — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
«Варшавские воры», увидев потрепанную одежду Кошко, предложили ему деньги, однако сыщик поблагодарил и отказался. Позже он переправил жену из Москвы в Киев по фальшивому паспорту и вместе с ней и сыном перебрался в Одессу, а оттуда — в Севастополь.
Когда на полуострове начались репрессии против белогвардейцев, семья Кошко отправилась в Константинополь. У них кончились сбережения, и Кошко открыл небольшое детективное агентство, которое занималось частными расследованиями — поиском пропавших животных и проверкой жен на верность.
Денег хватало на жизнь, однако вскоре пошел слух, что власти Турции отправят всех эмигрантов в Советский Союз. Кошко и его родные перебрались в Париж, где сыщик снова остался без работы. После долгих поисков ему удалось устроиться продавцом в магазин меха.
Тяжелая старость мне выпала на долю. Оторванный от родины, растеряв многих близких, утратив средства, я, после долгих мытарств и странствований, очутился в Париже. (…) Я не живу ни настоящим, ни будущим — все в прошлом, и лишь память о нем поддерживает меня и дает некоторое нравственное удовлетворение. — Из воспоминаний Аркадия Кошко.
Знаменитого сыщика не стало в день католического Рождества — 25 декабря 1928 года. После себя он оставил воспоминания, которые позже были объединены в «Очерки уголовного мира царской России». Успех очерков был грандиозным: после их публикации в эмигрантской среде Аркадия Кошко стали называть «русским Натом Пинкертоном» и «русским Шерлоком Холмсом» — и называют так по сей день.
Елизавета Новикова
По материалам: “Лента.Ру”
