Как Красная армия разбила укрепление нацистской Германии и взяла Кенигсберг
Мощные крепости-города во Вторую мировую войну не спасали гарнизоны от поражения: наступающие концентрировали всю мощь и брали укрепления. Именно так в конце Великой Отечественной в Европе действовала Красная армия, чья боеспособность серьезно возросла к концу войны. Это позволило РККА в кратчайшие сроки и с небольшими потерями овладеть столицей Восточной Пруссии — Кенигсбергом, считавшимся крепким орешком. Что представлял собой этот город? Почему он пал всего за несколько суток? Какую тактику при его взятии применило советское командование? «Лента.ру» вспоминает ход событий.
На острие наступления шли штурмовые отряды
В девять часов утра 6 апреля 1945 года более пяти тысяч орудий и минометов 3-го Белорусского фронта ударили по позициям защитников Кенигсберга. При невообразимом грохоте земля заколыхалась как при землетрясении, а подступы и окраины города скрылись в густом море огня и дыма. В 12 часов дня под прикрытием огневого вала, который переместился ближе к центру, в атаку пошли пехота, танки и самоходные артиллерийские установки.
С юга наносила удар 11-я гвардейская армия, с северо-запада и севера — 43-я и 50-я армии. На острие наступления находились специально созданные штурмовые отряды. Они состояли из стрелкового батальона, усиленного саперной ротой и взводом огнеметчиков, которому придавались несколько танков или самоходок, а также артиллерийских орудий калибром от 45 до 203 миллиметров, подразделение станковых пулеметов, а также минометная батарея.
Бойцы штурмового батальона были вооружены автоматами и имели при себе не менее шести гранат.
Их действия прикрывали специально выделенные артиллерийские дивизионы.
В свою очередь, в составе таких отрядов действовали штурмовые группы, в которых кроме стрелков были саперы, огнеметчики, химики со средствами задымления, артиллеристы и два-три танка или самоходных орудия. Каждая группа держала связь с гаубичной батареей, которая стреляла с закрытых позиций по заявке пехоты.
Заместитель командующего 3-м Белорусским фронтом Иван Баграмян вспоминал: «Части методично уничтожали гарнизоны многочисленных укреплений и медленно продвигались вперед, причем штурмовые группы смело прорывались в промежутки между фортами, окружали и блокировали их, обтекая со всех сторон».
Поскольку часть бронетехники и артиллерии штурмовых групп приотстала, преодолевая ходы сообщения и противотанковые рвы, на первый план вышли огнеметчики. Они помогали автоматчикам продвигаться вперед, подавляя огневые точки противника, сжигая его бронетехнику и буквально выкуривая немецких солдат из подвалов и фортов.
Несмотря на стремительный натиск РККА, многочисленный гарнизон Кенигсберга ожесточенно сопротивлялся. Сблизившись на близкое расстояние, противники не только стреляли друг в друга почти в упор из стрелкового оружия и орудий, но и в ряде случаев забрасывали ручными гранатами.
К исходу первого дня наступления советские войска заняли пригородные районы Хаффштром, Праппельн, Кальген и Шпандинен. Уличные бои продолжались и ночью, при отсвете пожаров и вспышках орудий. Был захвачен плацдарм на противоположном берегу канала Ландграбен.
Три кольца обороны Кенигсберга
12 января 1945 года в стратегическое наступление на берлинском направлении перешли 1-й Украинский фронт под командованием маршала Ивана Конева и 1-й Белорусский маршала Георгия Жукова.
Севернее Висло-Одерской операции активно развивалась Восточно-Прусская: 13 января в бой пошли соединения 3-го Белорусского фронта под началом генерала Ивана Черняховского, 14-го — 2-го Белорусского фронта маршала Константина Рокоссовского, от 1-го Прибалтийского фронта генерала Ивана Баграмяна в наступлении участвовала левофланговая 43-я армия.
Их задачей было отсечение в Восточной Пруссии немецких войск от вооруженных сил Третьего рейха, последовательное расчленение на части и уничтожение. Территория, по которой двигались советские части, не способствовала наступлению — многочисленные леса, озера, реки, каналы и болота служили естественными преградами.
Немецкое командование заблаговременно подготовило Восточную Пруссию к обороне, создав ряд полос и укрепленных районов на глубину до 200 километров.
Города были превращены в мощные узлы сопротивления. Административный центр края — Кенигсберг — был защищен тремя оборонительными поясами.
Первый был в пяти-восьми километрах от города и состоял из 15 кирпичных фортов, построенных в ХIХ веке, толщина которых составляла от одного до трех метров. Гарнизон каждого форта насчитывал не менее 150 человек при 12-15 орудиях.
Между фортами были выкопаны траншеи, установлена колючая проволока и минные поля. Второй пояс проходил по окраинам Кенигсберга и представлял собой ряд каменных зданий, превращенных в долговременные огневые точки, на улицах были возведены баррикады. Третье кольцо располагалось в центре и состояло из девяти башен, бастионов и равелинов, построенных в ХVII веке и обновленных в ХIХ веке.
В самой глубине высился массивный Кенигсбергский замок, заложенный в ХIII веке на холме у слияния двух рукавов реки Прегель и достроенный в основном в Средние века. Подступы к Кенигсбергу прикрывали с юга, юга-востока и востока три укрепрайона: Хейльсбергский, Летценский и «Ильменхорст».
К 18 января 1945 года советские войска прорвали немецкую оборону и развернули наступление вглубь вражеской территории.
К началу февраля армии 2-го и 3-го Белорусских фронтов вышли к Балтийскому морю южнее и севернее Кенигсберга. Группа армий «Север» оказалась отрезанной от основных сил вермахта и была разделена на три части: юго-западнее Кенигсберга — в районе Хейльсбергского укрепрайона, в самом городе и на Земландском полуострове.
28 января комендантом гарнизона города-крепости был назначен генерал Отто Ляш. В этот же день немцами был потерян населенный пункт Нойхаузен (ныне Гурьевск), расположенный в семи километрах северо-восточнее Кенигсберга, который несколько раз переходил из рук в руки.
Советским войскам удалось захватить на юге и севере несколько полевых позиций, выдвинутых на несколько километров вперед за линию внешних фортов столицы Восточной Пруссии.
Кто убил генерала Черняховского?
9 февраля 1945 года газета «Красная звезда» опубликовала заметку военкора майора В. Тернового «В осажденном Кенигсберге». В ней говорилось: «Немецкий гарнизон, защищающий Кенигсберг с упорством отчаяния, оказался в тяжелом положении. Враг, попавший в западню, отчаянно сопротивляется. У стен Кенигсберга бои не стихают ни днем, ни ночью. Наши войска, перемалывая части вражеского гарнизона, атакуют главный город Восточной Пруссии и шаг за шагом продвигаются вперед».
Однако взять город сходу не удалось — основная часть сил 3-го Белорусского фронта была прикована к главной из трех изолированных группировок врага — Хейльсбергской, которая насчитывала около 20 дивизий. Не покончив с ней, нельзя было всерьез приниматься за штурм Кенигсберга.
18 февраля 1945 года был смертельно ранен командующий 3-м Белорусским фронтом генерал Иван Черняховский. В тот роковой для себя день он решил лично посетить позиции 3-й армии в районе только что взятого города Мельзак (ныне польский Пененжно).
Командующий 3-й армией генерал Александр Горбатов выехал навстречу начальству и стал свидетелем того, как со стороны противника раздался одиночный разрыв снаряда рядом с автомобилем Черняховского.
В своих мемуарах Горбатов писал: «Еще не рассеялись дым и пыль после разрыва, как я уже был около остановившейся машины. В ней сидело пять человек: командующий фронтом, его адъютант, шофер и два солдата. Генерал сидел рядом с шофером, он склонился к стеклу и несколько раз повторил: “Ранен смертельно, умираю”. Никто из четверых не был ранен, не была повреждена и машина».
Вскоре Черняховский скончался. В постсоветское время появилась альтернативная версия его гибели. В частности, утверждалось, что это якобы месть со стороны неких советских танкистов, командира которых на месте расстреляла то ли охрана генерала за то, что его автомобиль, столкнувшись с танком, завалился в кювет, то ли сам комфронта, который рвал и метал от столь непочтительного отношения к себе. Данная версия не нашла документального подтверждения.
Маршал Константин Рокоссовский высоко оценивал человеческие качества Черняховского:
Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого. Командиры всех рангов остро чувствуют отношение старшего начальника, и, наверное, мечта каждого из нас — поставить себя так, чтобы люди с радостью выполняли все твои распоряжения.
На место Черняховского был назначен один из опытнейших военачальников Красной армии маршал Александр Василевский.
За его плечами была Первая мировая, которую он закончил в чине штабс-капитана, Гражданская война, руководство Генеральным штабом РККА в 1942-1945 годах, а также участие в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования во всех основных операциях Великой Отечественной.
Учитывая опыт Сталинграда и Будапешта
Вступив в командование 3-м Белорусским фронтом, Василевскому сразу же пришлось решать множество сложных задач. 19 февраля немцы неожиданно нанесли два сильных встречных удара: со стороны Земландского полуострова и Кенигсберга и в ожесточенных трехдневных боях оттеснили советские войска, создав коридор, соединивший две ранее изолированных группировки.
Их ликвидация требовала единого командования, поэтому 24 февраля 1-й Прибалтийский фронт был упразднен, а его войска, переименованные в Земландскую оперативную группу войск под руководством Баграмяна, переданы 3-му Белорусскому фронту. Баграмян стал заместителем Василевского и получил от него задачу подготовить прорыв Кенигсбергского укрепрайона и штурм города.
Сам же Василевский сосредоточил основные усилия на разгроме Хейльсбергской группировки. Ее уничтожение проходило в крайне трудных условиях — данный укрепрайон насчитывал свыше 900 железобетонных и деревоземляных оборонительных сооружений, был плотно прикрыт противопехотными и противотанковыми заграждениями. Боевые действия здесь носили ожесточенный и затяжной характер, а каждый взятый рубеж давался с большим трудом.
Получив время для подготовки, штаб Земландской группы войск приступил к тщательному изучению позиций неприятеля и подготовке своих частей к будущему сражению.
В приказе Баграмяна указывалось: «Без твердого знания противника и его системы обороны, характера местности и города ни один командир не имеет права вести свою часть на штурм города».
Все командиры были обязаны ежедневно на карте выделенного им района Кенигсберга тщательно отмечать новые данные разведки с указанием времени и источника.
Разведка осуществлялась различными способами, в том числе путем радиоперехватов и подслушивания телефонных переговоров, захвата пленных, визуального наблюдения, а также постоянной аэрофотосъемки местности.
Был учтен опыт городских боев, в том числе в Сталинграде и Будапеште, созданы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы, которые должны были действовать самостоятельно, в отрыве от основных сил. Тренировка войск проходила в том числе и на специальном макете или ящике с песком, где был скрупулезно воссоздан тот или иной участок предстоящего наступления.
Отмечалось, что при отсутствии стрельбы со стороны противника впереди по улице должен двигаться танк или самоходка, его, прижимаясь к стенам домов, сопровождает пехота, а сзади идут артиллеристы. При этом стрелки следят за тем, чтобы из подвалов или окон по бронетехнике не стреляли фаустники, а танкисты, в свою очередь, сторожат чердаки и мансарды, подавляя огневые точки, в том числе пулеметные.
В дивизиях на специальных учебных полях отрабатывались действия по взятию фортов. Рубежи атаки оборудовались на расстоянии не далее 150-200 метров от немецких позиций для того, чтобы быстрее преодолеть нейтральную полосу. При этом на открытых участках траншеи копались ночью, чтобы не привлекать внимание врага.
Ожидание хорошей погоды
29 марта войска 3-го Белорусского фронта завершили разгром Хейльсбергской группировки. По сведениям Баграмяна, были уничтожены 93 тысячи и захвачены в плен более 46 тысяч солдат и офицеров вермахта, в качестве трофеев взято более 600 танков и штурмовых оружий, более пяти тысяч пушек и минометов.
Теперь можно было сосредоточиться на штурме Кенигсберга, к которому привлекались несколько общевойсковых и воздушных армий, в числе которых и 18-я дальнебомбардировочная.
При этом Василевский предложил поставить на направление главного удара с северо-запада 43-ю армию генерала Афанасия Белобородова, заменив 39-ю армию генерала Ивана Людникова.
На недоуменный вопрос Баграмяна, зачем менять местами эти соединения, командующий 3-м Белорусским фронтом подчеркнул, что при штурме Кенигсберга нужно учитывать малейшие психологические нюансы.
Василевский напомнил, что 19 февраля 39-я армия не смогла помешать кенигсбергской и земландской группировкам соединиться, а потому необходимо понимать, что доля неуверенности в своих боевых возможностях после этого в армии Людникова осталась. Чего нет в армии Белобородова, которой, наряду с 11-й гвардейской армией генерала Кузьмы Галицкого, маршал намерен предоставить основную роль в предстоящем штурме.
Все было готово, но подвела погода: дожди с мокрым снегом и туманы исключали не только применение авиации, но и сильно затрудняли управление огнем артиллерии.
В таких условиях Василевский не хотел начинать наступление, понимая, что без поддержки с воздуха советские наземные войска, не имеющие преимущества в живой силе, завязнут в городских боях и понесут тяжелые потери. Это вызвало недовольство Верховного главнокомандующего в лице Сталина, который торопил с началом штурма — в Ставке готовились к Берлинской операции, которая должна была поставить точку в войне.
Пришлось ограничиться артподготовкой, на которую отводилось четверо суток и еще три часа в день наступления.
2 апреля 1945 года по укреплениям Кенигсберга ударила легкая полевая артиллерия, чьей задачей было сбить растительное и земляное покрытие с фортов и дотов. При этом артиллерийские наблюдатели по звуку и пламени определяли прочность и наличие бетона в боевом покрытии сооружений.
После огневой разведки в дело вступила артиллерия большой и особой мощности, трое суток разрушая фортификационные постройки крепости.
В ночь на 5 апреля дождь прекратился, и на Кенигсберг вылетели два соединения легких бомбардировщиков По-2. Под утро в небо поднялись фронтовые двухмоторные бомбардировщики и несколько тяжелых машин из дальнебомбардировочной авиации.
Во второй половине дня несколько стрелковых рот 43-й армии провели разведку боем: они стремительно преодолели противотанковый ров и ворвались в первую неприятельскую траншею, овладев ею на отдельных участках.
Мощный удар по врагу
Утром 6 апреля дождя не было, но над городом висели тяжелые свинцовые тучи. Несмотря на сложную погоду, в воздух поднялись соединения воздушных армий, удары которых усилили эффект артиллерийской подготовки.
Как это выглядело со стороны врага, в своих воспоминаниях описал генерал Ляш:
Волна за волной появлялись бомбардировщики противника, сбрасывая свой смертоносный груз на горящий, превратившийся в груды развалин город. Ни один немецкий истребитель не показывался в небе. Зенитные батареи были бессильны против тучи вражеских самолетов и к тому же им приходилось с трудом обороняться от танков противника. Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам или позициям».
Кроме того, позиции немецких войск, коммуникации и командные пункты постоянно находились под мощным артиллерийским обстрелом. Сражение за город распалось на сотни отдельных очагов.
7 апреля окончательно установилась ясная погода, и советская авиация безраздельно господствовала над полем боя. Успешнее всего в этот день действовала 11-я гвардейская армия, корпуса которой взяли с юга все узлы обороны на подступах к центру и вышли к третьему рубежу сопротивления немцев.
39-я армия севернее Кенигсберга отразила ряд яростных атак со стороны 5-й германской танковой армии, которая пыталась прийти на помощь защитникам города. В этот день в наступление перешли 2-я гвардейская и 5-я армии РККА, что еще более уменьшило возможность нанесения врагом контрудара с Земландского полуострова.
Однако продвижение штурмовых групп в глубь городских кварталов поначалу измерялось порой сотнями метров. Специалисты управления 43-й армии доложили Белобородову о причинах столь слабого продвижения. Выяснилось, что разграничительные линии между штурмовыми отрядами и группами не совпадают с направлением улиц и автоматчики зачастую вынуждены наступать через дворы, при этом танки и артиллерия отстают.
Во-вторых, не всегда хорошо ведется разведка местности, и поэтому наступающие обстреливают и штурмуют не приоритетные цели. В-третьих, распределение саперов по два-три человека по ротам и взводам приводит к тому, что таким малочисленным группам трудно подрывать крупные укрепления.
Отмечалось, что надо изменить порядок стрельбы прямой наводкой, делая первые выстрелы по верхним этажам и чердакам, где располагаются наблюдатели, снайперы и командный состав противника. А уже после этого следует бить по зданиям и опорным пунктам сверху вниз, вплоть до подвальных и полуподвальных этажей.
Вечером 7 апреля на своем командном пункте Белобородов перечислил командирам корпусов выявленные недостатки. Разграничительные линии были изменены, при этом обращалось внимание на то, что штурмовые отряды и группы могут не только наступать вдоль улиц, но и должны смелее маневрировать, активно выходя в тыл немецким гарнизонам.
Ломая сопротивление противника
За форты, которые прикрывали шоссейные или железнодорожные дороги, шли ожесточенные бои. Для бомбардировочной авиации эти укрепления были слишком небольшой целью, полевые пушки не могли пробить мощные стены. Они были по зубам только артиллерии особо большой мощности, в том числе орудиям калибров 203, 280 и 305 миллиметров.
Но даже после обстрелов сверхтяжелыми калибрами нередко требовалась помощь саперов, которые взрывали в стенах проходы для своей пехоты и бронетехники.
Как в случае с фортом № 10 («Канитц»), который получил более 170 прямых попаданий 305-миллиметровых снарядов, из которых только два привели к сквозным пробоинам.
Одним из первых пал форт № 8 («Король Фридрих I»), чей гарнизон в результате короткого, но интенсивного боя сдался 7 апреля после артиллерийского обстрела и применения огнеметов.
Форт № 5 («Король Фридрих Вильгельм III») в ходе трехдневной артподготовки перед штурмом получил около 90 попаданий, но сохранил боеспособность защитников. 6 апреля бойцы штурмового отряда водрузили на одном из казематов красное знамя, однако к осаде сооружения пришлось подключиться батальонам двух стрелковых полков.
Успеха удалось достичь утром 8 апреля, когда штурмовая группа старшего лейтенанта Романа Бабушкина форсировала водный канал и через созданный саперами пролом в стене проникла внутрь, завязав ожесточенный бой. В итоге более 40 немецких солдат и офицеров было убито, более 250 сдалось в плен.
Форт № 6 («Королева Луиза») капитулировал 8 апреля после того, как самоходная батарея старшего лейтенанта Александра Космодемьянского (младший брат Зои Космодемьянской) преодолела минное поле и, подойдя к стенам укрепления, в упор начала бить по казематам. Форт № 3 («Король Фридрих III») пал к девяти часам утра 9 апреля 1945 года.
Дольше других оборонялись защитники форта № 7 («Герцог фон Хольштайн»), который находился в стороне от наступления 43-й армии. Его сопротивление было сломлено 10 апреля после того, как пулеметные точки были подавлены огнем самоходок.
Отчаянная попытка вырваться из города
Вечером 8 апреля Василевский предложил гарнизону Кенигсберга во избежание напрасных жертв сдаться, дав до утра время на раздумье. Предложение было передано через репродукторы и сопровождалось исполнением старых немецких маршей.
Когда на рассвете 9 апреля маршалу доложили, что никаких признаков того, что немцы сдаются, нет, он приказал командующему артиллерией 3-го Белорусского фронта генералу Михаилу Барсукову сосредоточить огонь по центральным кварталам Кенигсберга, чтобы помочь армиям завершить штурм.
В тот же день 11-я гвардейская армия форсировала реку Прегель, а 43-я армия, преодолев сопротивление неприятеля на внутреннем поясе обороны, очистила северо-западную часть города. Орудия замолчали: можно было ударить по своим, и наступающие вели огонь только из личного оружия, периодически сближаясь с противником на расстояние броска гранаты.
Генерал Ляш попросил вышестоящее руководство разрешить ему бросить гарнизон крепости на прорыв в западном направлении, но получил отказ: Кенигсберг считался крепостью, которую следовало удерживать до конца. Одобрили лишь попытку небольшими отрядами прорваться к войскам Земландской группы. Навстречу должна была ударить 5-я танковая армия вермахта.
Предпринятая в ночь на 9 апреля попытка выбраться из города — провалилась: встретив сильное сопротивление, немецкие части рассеялись. Генералу Ляшу стало понятно, что он вместе со своими солдатами и горожанами брошен командованием на произвол судьбы. При этом с оперативной точки зрения оборона Кенигсберга уже не имела смысла: Красная армия в тот момент находилась далеко на западе.
Комендант крепости через немецкого подполковника Кервина установил связь с командованием 3-го Белорусского фронта. Поздно вечером 9 апреля на командный пункт Ляша, располагавшийся в бомбоубежище на Парадной площади, прибыл Кервин с группой советских офицеров. Они и приняли капитуляцию немецких войск.
Подводя итоги Кенигсбергской операции, Василевский писал:
В городе и пригородах советскими войсками было захвачено около 92 тысяч пленных (в том числе 1800 офицеров и генералов), свыше 3,5 тысяч орудий и минометов, около 130 самолетов и 90 танков, множество автомашин, тягачей и тракторов, большое количество различных складов со всевозможным имуществом.
В постсоветское время назывались и другие цифры — чуть более 70 тысяч. Что касается числа убитых немецких солдат и офицеров, то, по разным оценкам, оно составило от 33 до 42 тысяч. Безвозвратные потери РККА, по подсчетам независимых исследователей, составили от 3700 до 9230 погибших.
Относительно небольшое количество потерь при взятии за очень короткое время сильно укрепленного населенного пункта стало возможным потому, что командование 3-м Белорусским фронтом действовало по суворовскому принципу: воевать не числом, а умением.
Медаль «За взятие Кенигсберга» стала единственной советской наградой Великой Отечественной, кавалеры которой удостоились ее не за взятие вражеской европейской столицы, а за штурм города-крепости.
Сергей Варшавчик
По материалам: “Лента.Ру”
