По оценке экспертов ОПЕК, до конца текущего года добыча российской нефти сократится на 26 млн тонн
В Международном энергетическом агентстве (МЭА) считают, что добыча нефти и конденсата в РФ в 2022 году может упасть до минимума с 2004 года. Негативные прогнозы подстёгиваются готовящимся нефтяным эмбарго России. Насколько критичной для нефтяной отрасли может стать необходимость консервации скважин?
Консервируют все!
В российском Правительстве знают и готовы к снижению нефтедобычи в стране. Как заявил министр финансов РФ Антон Силуанов, в текущем году показатель может снизиться на 17 процентов в связи с падением спроса со стороны европейских покупателей. «Снижение добычи будет? Будет. В каких объёмах? 17 процентов, чуть меньше или чуть больше, возможно. Но то, что мы учитывали текущие ситуации с курсом, с объёмом добычи и с ценами на энергоресурсы, – это да, в наших прогнозах это учитывается», – отметил он.
В апреле (относительно марта) добыча нефти в России уже сократилась примерно на 10 процентов. По данным МЭА, поставки из РФ на мировой рынок в прошлом месяце снизились на 1 млн баррелей в сутки. Притормаживать производственные мощности приходится, похоже, всем игрокам. При этом, по данным различных источников, больше других снижает добычу «Роснефть». По сути, повторяется ситуация двухлетней давности, когда для выполнения соглашения ОПЕК+ российским нефтяникам было поручено разделить сокращение пропорционально своим масштабам.
Впрочем, сами нефтяные компании пока не спешат с конкретизацией данных по собственной добыче. Не ответили они и на запросы «Октагона» о применяемых ими методах снижения производства.
Штатное мероприятие
Зарубежные эксперты с возникновением темы предстоящего сокращения добычи в России стали выступать с алармистскими заявлениями о том, что это неминуемо повлечёт за собой так называемую консервацию скважин, которая необратима и означает гибель скважины с необходимостью впоследствии вкладывать большие ресурсы в бурение новых. Как выяснил «Октагон», это далеко не так.
И хотя в одной из крупнейших российских нефтяных компаний изданию заявили, что «глушить, конечно, проще, чем запускать», сам технологический процесс отлажен десятилетиями.
– Любая скважина в обязательном порядке глушится примерно раз в год для смены НКТ (насосно-компрессорных труб). Потом вызываются притоки нефти и проводятся другие манипуляции. Лишь очень редкие скважины впоследствии нуждаются в ремонте. Да, вызывать притоки нефти сложнее, чем газа, потому что у нефти высокая вязкость, и чем выше вязкость нефти, тем сложнее вызывать притоки, но это вполне штатное мероприятие, – рассказал «Октагону» вице-президент группы компаний «НьюТек Сервисез», профессор РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина Валерий Бессель.
Для консервации скважины создаётся буровой раствор с высоким содержанием барита.
– Он тяжёлый и создаёт высокое давление на забое скважины. Скважину заполняют таким раствором, и она может какое-то время стоять, не давая нефти и газа. Со временем раствор будет размываться, потому что существуют перетоки пластовых вод и они понемногу снижают содержание барита, разрушая буровой раствор. В зависимости от горно-геологических условий такая консервация возможна на 10–15 лет, – поделился техническими тонкостями ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников, член комитета по энергетической стратегии и развитию ТЭК Торгово-промышленной палаты РФ Рустам Танкаев.
Цена и сроки
Специалисты затруднились назвать стоимость работ по консервации и расконсервации скважины, мотивируя это тем, что цена может серьёзно варьироваться в зависимости от горно-геологических условий и характеристик скважины. Чтобы запустить добычу, закачанный раствор необходимо откачать и провести на забое либо гидроразрыв, либо обработку соляной кислотой. На горизонтальной скважине без гидроразрыва не обойтись.
Как говорит Валерий Бессель, время бригады капитального ремонта скважины и соответствующее оборудование стоят недорого.
– При текущих высоких и продолжающих расти ценах на нефть это точно необременительно, – утверждает он.
К тому же, по словам Рустама Танкаева, в большинстве случаев на этап расконсервации тратиться не приходится.
Дело в том, что, как правило, законсервированные скважины начинают «фонить» через некоторое время, как бы автоматически становясь готовыми к вводу в эксплуатацию.
– Опыт прошедшего нефтяного десятилетия показал, что максимум за 30–40 лет восстанавливается пластовое давление нефти, необходимое для эффективной работы. За это время восстанавливаются даже пласты, которые считались полностью выработанными. Так произошло, например, в Азербайджане, где остановленные скважины активно заработали в 90-е годы, – отмечает Танкаев.
Инвентаризация и переквалификация
Как полагает Рустам Танкаев, для нефтяных гигантов, особенно уже упоминавшейся «Роснефти», консервация скважин вовсе не будет проблемой. Возможно, по этой причине возложение на компанию Игоря Сечина обязательств по самому масштабному сокращению было бы даже справедливым.
– «Роснефть» создала высокотехнологичную систему управления фондом скважин, с помощью которой скважины по своим показателям делятся на несколько эшелонов. С наилучшими показателями – в первом ряду, их никто никогда не останавливает, затем следуют второй, третий, четвёртый уровни. Консервацию начинают с самых последних, неэффективных. Потом их можно вернуть в эксплуатацию, но лучше дать им постоять, подождать, когда они сами восстановятся. Эта технология, основанная на математических моделях, также широко применяется на крупнейшем на европейском континенте месторождении – Ромашкинском (Разрабатывается «Татнефтью». – τ.), – рассказал Танкаев.
В этом смысле эксперт видит даже некоторый позитив в необходимости сокращать добычу, так как это заставит крупные компании заново оценить свой фонд и провести своего рода инвентаризацию скважин. С учётом растущих цен на нефть с оптимизмом смотрит на снижение добычи и Валерий Бессель.
«Самое время привести в порядок мысли и разобраться с нашим хозяйством: подумать о технологиях, которые будут использоваться для развития месторождений, понаблюдать за поведением водонефтяного контакта (Условная поверхность, разделяющая нефть и воду в залежи нефти. – τ.), пластовым давлением и так далее». – Валерий Бессель, профессор РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина.
– Для экспортирующей страны существуют две модели – добывать много и продавать дёшево или добывать мало и продавать дорого. Второе гораздо привлекательнее. Так что Россия оказалась сейчас в крайне выгодной ситуации. На получаемые деньги мы будем развивать инфраструктуру для поставки нефти и газа в Китай. А у персонала нефтяных компаний высвободится время для обучения, повышения квалификации или, при желании, переквалификации.
Похоже, остаются в минусе лишь небольшие нефтяные компании.
– Если речь идёт о высокотехнологичных компаниях с развитым собственным сервисом, для них манипуляции с фондом скважин не составят никакой проблемы, – подводит итог Рустам Танкаев. – Но если у вас три скважины и маленькое месторождение, то это будет ещё какая проблема! Но у нас так исторически сложилось, что мелкие нефтяные компании государству не нужны. Было их когда-то 700, сейчас осталось 200 и, думаю, скоро не станет вовсе.
Анна Таволга
По материалам: “Октагон”
