Уже очень давно я услышал то ли частушку, то ли начало детского стишка:
«В каждом классе непременно
Рыжий должен быть,
Чтоб его на переменах
Можно было бить»…
Эти четыре строчки поразили меня своей жестокой точностью. Ведь и поговорка соответствующая есть: «А я что, рыжий»? И даже старинная дразнилка имеется: «Рыжий, красный, черт опасный». Несправедлива жизнь к рыжим.
А как сами они относятся к этой злобности судьбы?
На этот счет я кое-что знаю.
Как-то во время моих многочисленных поездок по стране я оказался в гостиничном номере вдвоем с мрачноватым рыжим мужиком в безликом чиновничьем костюме. Спустились в ресторан поужинать, выпили немного, разговорились. Он оказался партийным работником среднего областного звена, по местным меркам, все же начальством. Я советскую власть не любил, он, как выяснилось, тоже.
— А откуда же должность?
Он с недоброй усмешкой коснулся рыжих волос:
— От них вот.
История его была забавной и страшноватой.
В младшей школе ему доставалось от одноклассников. Шпыняли не сильно, но обидно. Не ябедничал, к учителям не подлизывался. Били не за вину, не за шкоду — просто за то, что рыжий.
Когда бьют, мозги шевелятся энергичней. Он все думал: а если бы рыжих в классе оказалось большинство, стали бы доставать? Ясно было — не стали бы. Наоборот, рыжие, пожалуй, сами могли бы тиранить седых или чернявых. А он один в классе, потому и лезут. Худо быть в меньшинстве.
В шестом классе он неожиданно нашел выход. К ним пришел новичок, спокойный мирный парень, ничем не выделявшийся. Но Витек, так звали рыжего, подошел к нему на перемене и спросил:
— Косой, ты откуда приехал?
Пацан удивился:
— Почему косой?
— Конечно, косой. Так откуда ты?
— Из Воронежа. Но я не косой.
— Да будет тебе…
Потом Витек сказал соседу по парте:
— Возьми у косого ластик.
— У какого косого?
— Да вон сидит.
— А он, что ли, косой?
— Конечно, косой. У него и кликуха такая.
Недели через две весь класс знал, что новичок — косой. Закрепилось прозвище.
Я пожалел незнакомого мальчишку:
— Зачем ты его так?
— А так. Если я рыжий, пусть он будет косой. Он давно институт закончил, в НИИ работает, детей двое. А кликуха так и осталась — Косой.
Я вспомнил:
— А причем тут твоя должность. Ты же к партии перпендикулярно.
Он погладил себя по волосам, рыжим, еще без проседи:
— Я давно решил: чем мне их бояться, пусть лучше меня боятся.
— Карьеру решил делать?
Мужик покачал головой:
— Большую не сделаю.
— Почему?
Он хитровато усмехнулся:
— Потому, что рыжий.
… В последнее время я часто вспоминаю тот случайный гостиничный разговор. Потому что главный инквизитор нынешней власти, питерский депутат Виталий Милонов, — рыжий. Почеловечески его можно и понять, и простить: видно, в школьные годы его частенько лупили на переменах жестокие и несправедливые одноклассники. Он вырос, долго таил обиду, пока не нашел своего «косого» — еще более беззащитных геев и лесбиянок. Именно на них он сполна отыгрался за все былые каверзы судьбы. И бессмысленно требовать от него гуманности: как с ним, так и он. Боюсь, нам его до конца не понять — мы ведь никогда не были рыжими. На него и злиться нельзя, скорее можно пожалеть.
Хуже для нас с вами и для всей страны иное: сегодня в России десятками штампует законы рыжая Дума. А это уже серьезно.
Конечно, у наших депутатов головы разной раскраски: и блондинов хватает, и брюнетов, и седых, и лысых в огромном количестве. Но по психологии, по внутреннему ощущению, в массе своей все они — рыжие. Их вины в этом не так уж много. Поступила перед последними выборами команда обеспечить большинство «Единой России» — ну, и обеспечили. На полную мощность врубили административный ресурс, вбрасывали бюллетени с нужными голосами, «каруселили», как в парке культуры. И получилась Дума такая, какая получилась. Ее никто не считает законной, никто не любит — ну, и ей, соответственно, не за что нас любить. Вот и мстит нам за насмешки, за анекдоты, за оскорбительную иронию, даже за то, что у нее за спиной созданная президентом новая структура уже готова дать ей пинка под зад. Потому и торопится рыжая Дума отомстить всем своим обидчикам, пока возможность есть. Даже сиротам-инвалидам коверкает судьбу, зная, что наша боль за детей самая острая.
Не надо обижать рыжих — они ведь тоже люди.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
