Владимир ГУБАРЕВ беседует с президентом Академии наук Абхазии Зурабом ДЖАПУА.
«Мы похожи на эти горы, на это море, на окружающие нас ландшафты», — утверждает президент Академии наук Абхазии Зураб ДЖАПУА в беседе с научным обозревателем «НВ» Владимиром Губаревым.
Ученых в Абхазии уважают. Это естественно, потому что люди видят, сколь тщательно и с пользой они работают. Взять, к примеру, известную в Республике монографию «Нартский эпос Абхазов». Книга невелика по объему, но в ней скрупулезно представлены и народная мудрость, и традиции, и представления предков о ценностях жизни. И что самое главное, в книге не только собраны легенды, мифы и сказания, но и четко указано, откуда, кем и когда они сохранены для потомков. Десятки фамилий, даты записей, наконец, время встреч сказителей и ученых, — все это есть в монографии, и оттого она приобретает не только научную ценность, но и историческую.
Автор монографии — нынешний президент Академии наук Абхазии Зураб Джотович Джапуа. При нашей встрече в Сухуми я прежде всего поинтересовался судьбой науки в республике, на что мой собеседник сразу же признался:
— Честно говоря, к обстоятельной беседе о науке Абхазии я не готов, так как совсем недавно был избран президентом Академии и еще не успел познакомиться со всеми деталями работы наших ученых… Еще не во всех коллективах побывал, до конца проблем не изучил, хотя их у нас немало…
— Думаю, что вы хорошо знаете состояние науки, иначе вас не избрали бы руководителем Академии!?
— Аргумент убедительный: но все-таки мое замечание имейте в виду.
— Согласен. Итак, представьтесь.
— Я — доктор наук, изучаю национальный эпос, героические легенды и сказания. Не только абхазские версии, но все северокавказские. То есть я — гуманитарий, языковед, академик Академии наук Абхазии, а с 26 декабря 2013 года ее президент. Работаю и в Абхазском университете, профессор. Преподаю разные предметы по фольклору.
— В таком случае ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: что главное в фольклоре Абхазии?
— Не у каждого народа есть свой эпос. И это главное отличие, потому что он ведь непосредственно связан историей народа, с глубинными процессами, которые шли в прошлом. Проще говоря: если у народа героическая история, то создается эпос. Это память народа. У абхазов эпическое начало превалирует над всеми другими жанрами фольклора, и оно стало своеобразным лейтмотивом в нашей жизни. И это своеобразное зеркало, в котором отражается история Абхазии.
— И что же видно в нем?
— Людям, живущим здесь, постоянно приходилось защищать свою землю. Это их героизм, подвиг, самопожертвование. Эти качества прослеживаются не только в эпосе, но и в лирических песнях, в малых жанрах — поговорках, пословицах. Даже в них проявляются эпические мотивы.
— Например?
— Одна из пословиц: «Тот, кто теряет Родину, теряет все!» Подобных примеров множество. Фольклор у нас богатейший. Есть такая гипотеза, что письменность у нас была, но потом исчезла. И возникла вновь только недавно, а потому фольклор заменял и письменность тоже. А потом столь высокий интерес к этой области — в маленькой Абхазии фольклористов немало, и это особенность нашей науки. Много докторов наук, книг немало издано, но мне кажется, что о самом главном еще не сказано.
— Что вы имеете в виду?
— В науке много аспектов. А в прошлом, особенно в советское время, главенствовали традиционные подходы. Сами абхазы начали серьезно заниматься своей культурой в начале ХХ века. До этого были разные публикации, но их было немного. Наша наука складывалась в советское время, велись серьезные фундаментальные исследования. Но в то же время ряд фольклорных жанров оставались нетронутыми. К примеру, те же стихи, что связаны с верой, духовностью. Это был идеологический прессинг, и он, бесспорно, влиял на развитие гуманитарной науки.
— Как начиналась ваша научная карьера?
— Еще в школьные годы я записывал сказки. Моя бабушка была очень хорошая рассказчица, и я записывал за ней…
— И где это было?
— В моей деревне. Я записывал сказки, пословицы, поговорки. Я почувствовал тогда «аромат фольклора», если можно так выразиться.
— По-моему, можно, ибо очень образно…
— Родился я возле знаменитой пещеры, это самое эпическое место в Абхазии. Там был прикован абхазский Прометей… Закончил школу. Хотел стать актером, но потом фольклор меня начал привлекать больше. Я стал первым студентом абхазского сектора на филологическом факультете нашего университета. Почему — первым? Я поступал в университет из рабфака — подготовительного отделения, а потому был зачислен первым. Мои сокурсники еще сдавали вступительные экзамены, а я уже был принят. Вот так и оказался первым. В студенческие годы бывал в экспедициях. А в 1984-м году меня направили в целевую аспирантуру при Институте мировой литературы в Москве. Написал диссертацию, защитил ее. Докторскую подготовил в 2004-м году. Защитил ее в том же Институте мировой литературы РАН. Обе работы посвящены эпосу.
— Вам пришлось обойти всю Абхазию?
— Наверное, нет такого села, где я не бывал! Более того, пожалуй, нет такого дома, где я не был бы. Многих я записывал. К сожалению, раньше не было современных цифровых магнитофонов, но все-таки записи сохранены… Первая официальная экспедиция по линии Академии наук была у нас в Турецкую республику в 2004 году. Там живет много абхазцев. Точных данных нет, но по одним источникам — до 500 тысяч человек, по другим — до двухсот. В общем, больше, чем здесь. У них сохранилась традиционная культура. Мы работали там почти месяц, собрали очень интересный материал. Потом я подготовил специальный проект по экспедициям в Турцию. Он так и называется — «Абхазия в Турции». В рамках проекта мы регулярно организуем экспедиции, собираем материалы. Государство нас поддерживает.
— Хочу вернуться к истокам: в данном случае это «пещера Прометея». Вы туда возвращаетесь?
— Лекции там провожу.
— Как это?
— Возим туда студентов и прямо у пещеры ведем занятия. Им очень интересно, потому что в этом месте легенды, мифы, эпос становятся «наглядными», реальностью. Пожалуй, подобных мест на планете совсем немного, и одно из них в Абхазии. Это не только пробуждает интерес к истории, но воспитывает любовь к своей земле.
— У меня создается впечатление, что наука Абхазии делится почти на две равные половины. Одна — «лирики». Это все, что связано с гуманитариями. А вторая — «физики». Это и физика как таковая, и биофизика, и медицина, и курортология. Но Абхазия ведь очень маленькая республика! Почему такое обращение к науке?
— Видимо, это связано с характером народа, с природой, с ландшафтом. Абхазией издавна интересовались очень известные ученые. Они приезжали сюда со всех концов Земли. Да, научные традиции у нас весьма серьезные. Возьмите, к примеру, обезьяний питомник, или Институт ботаники, который был создан 170 лет назад. Многие крупные ученые приезжали сюда на время и оставались навсегда. Они и закладывали научные традиции Абхазии. Я не буду называть имена, но это десятки блестящих ученых, которыми гордится мировая наука. Здесь природа помогает науке. Не посчитайте меня каким-то чудаком, но я утверждаю, что мы похожи на эти горы, на это море, на эти ландшафты, что окружают нас. И живем с природой в единении. Отсюда и рождаются на нашей земле «физики» и «лирики». Да, у нас в Академии восемь институтов. У каждого из них свои проблемы, и очень серьезные. Но есть общее: мы уверены, что наука в Абхазии будет развиваться, потому что она нужна нашей республике, нашему народу.
— А главная проблема, на ваш взгляд?
— Кадры.
— Но есть же университет?!
— Оттуда мы черпаем пополнение. Однако образовательная база — я имею в виду библиотеки, музеи и так далее — у нас в плохом состоянии. Многое погибло во время войны. И, во-вторых, во времена Советского Союза я, к примеру, в аспирантуре получал стипендию, которой мне хватало на жизнь. Сейчас система рыночная, а потому подготовка специалиста дорогая. Мы же ограничены в финансировании, денег не хватает, точнее — их попросту нет… Подготовка специалистов идет в основном в России. Но молодые люди там и остаются, они не возвращаются. Там и зарплата другая, и возможностей гораздо больше.
— А может быть, попросту закрыть Академию наук в Абхазии?!
— Я согласен, если это что-то даст хорошее. На самом деле эффект будет иной.
— Какой же?
— Академия наук создавалась после грузино-абхазской войны в 1997 году. Это было очень смелое решение Владислава Ардзинбы (первый президент Абхазии, умер в 2010 году. — Ред.). Институты раньше относились к разным ведомствам и министерствам. Но после войны они остались бесхозными. Казалось бы, проще всего было их позакрывать. Но Владислав Григорьевич, сам крупный ученый, прекрасно понимал, что Академия наук — это еще один инструмент государственности. Время подтвердило, что это было верное и мудрое решение. Академия наук Абхазии — это и определенный уровень интеллекта. Такое понимание в обществе есть. Есть популярное выражение: «Наука — это мозг государства». Я не буду оспаривать такую точку зрения.
— Я — тоже… Спасибо.
Владимир ГУБАРЕВ
научный обозреватель «НВ»
На фото: Зураб ДЖАПУА
фото: folk.pomorsu.ru
