Останки Ивана Федорова наконец-то будут перезахоронены во Львове. Глубоко символично, что это произойдет в год 450-летия со дня выхода в свет первой печатной российской книги.
«Вторник» уже неоднократно рассказывал о многотрудной судьбе нашего выдающегося предка Ивана Федорова — просветителя, писателя, художника, инженера, гравера, типографского наборщика, обогатившего всю мировую культуру изданием первых на славянских землях книг «Апостол», «Букварь», «Учительское Евангелие», «Псалтырь», «Часослов» и других поистине уникальных произведений. Жизненный и творческий подвиг первопечатника более чем достоин того, чтобы о нем хорошо знали представители всех поколений и гордились им.
19 апреля 1563 года царь Иван Грозный посетил Гостунскую церковь в Кремле и приветствовал открывших в ней типографию Ивана Федорова и его помощника Петра Мстиславца. В тот же день они начали набор страниц «Апостола». 1 марта 1564 года (ровно четыре с половиной веков назад!) первая печатная российская книга увидела свет. Знакомившихся с ней современников поражало богатство фантазии мастеровитых печатников. Начальные буквы всех глав были выполнены в виде больших красочных инициалов. Шедеврами являлись нарядная вязь, 48 заставок-рисунков, отпечатанных с гравировальных досок.
В сентябре-октябре 1565 года Федоров с учениками выпустил два издания «Часослова», который был уже не чисто богословской книгой, но и учебником для тех, кто стремился к грамоте.
После смерти митрополита Макария, опекавшего Федорова и его единомышленников, другие церковные иерархи отказали первопечатнику в помощи, не одобряя его книжное дело. Пришлось ему вместе с Петром Мстиславцем покинуть Москву и отправиться в Литву к покровительствовавшему православной вере гетману Григорию Ходкевичу. Так в Заблудове, на территории нынешней Белоруссии, появились первые книги «Учительское Евангелие», «Псалтырь», «Часослов».
Последовавшее в 1569 году объединение Литвы с католической Польшей принесло первопечатникам неприятности — православные издания стали ненужными. Поэтому дальнейший путь Федорова пролег во Львов. Но и здесь он долго не мог получить поддержки.
Не полагаясь на малограмотных подмастерьев, Иван Федоров сам выполнял основную часть работ по набору и художественному оформлению львовского издания «Апостола», поэтому дело продвигалось медленно. Но книга все же вышла!
Поражают геральдическая композиция с гербом Львова и печатным знаком мастера, 51 неповторимая заставка, 47 концовок, 23 буквицы, грациозные шрифты, черно-красные цвета страниц. Тираж этого издания «Апостола» был для 1574 года необычайно велик — 3000 экземпляров. До наших дней сохранилось около 100 книг, ставших первыми в истории украинской печати.Затем первопечатник повторил свой творческий подвиг в Остроге, который в те времена называли «украинскими Афинами». В созданной здесь тогда князем Константином Острожским типографии Федоров сначала напечатал первые две части Библии — «Новый завет» и «Псалтырь», после чего и всю Библию — том в 1256 страниц!
Следом увидел свет еще более богатый в полиграфическом исполнении «Апостол». Шесть различных шрифтов, печать в две краски, оригинальные заставки и буквицы — доказательства профессионализма мастера.
Вернувшись во Львов в начале 1582 года, Иван Федоров намеревался расширить издательское дело, выпустить новые книги. Но средств, как и прежде, не хватало. Из-за долгов на имущество первопечатника был наложен арест. Окончательно подкосила его болезнь. 5 декабря 1583 года он умер и был погребен возле Онуфриевской православной церкви, в служебных помещениях которой располагалась типография.
Однако это место упокоения не стало для Федорова последним. В 1777 году император Иосиф ІІ (Львов тогда входил в состав Австро-Венгрии) издал декрет, обязав перенести в помещения все надгробия, представляющие историческую ценность, чтобы они не разрушались от дождя, солнца и ветра. В результате небольшой монумент с могилы первопечатника оказался в церкви, а его останки перезахоронили, поскольку часть кладбища стали застраивать новыми зданиями.
Наиболее достоверной признается версия о том, что сначала Иван Федоров был перезахоронен у алтаря Богородицы, а затем — в нише стены церкви. К такому выводу пришли археологи, проводившие раскопки в 1975 году перед открытием музея первопечатника в одном из помешений храма. Их мнение в определенной степени было подкреплено двумя экспертизами. Специалисты установили: в найденных костях содержится металл, что характерно для людей, долго работавших со шифтами.
Тогда же выяснилось, что рядом с мужчиной примерно 70 лет (именно в таком возрасте умер Федоров) похоронен еще один — 25-летний. Это практически полностью совпадало со свидетельствами священников о том, что тут же нашел упокоение сын первопечатника Иван, погибший через год после смерти отца.
Увы, исследования тогда на этом и закончились, а обнаруженные останки пролежали в железных ящиках до 1990 года, когда музей был переведен в новое здание. Здесь-то и хранились бесценные находки в простеньком сейфе…
Прошло еще 15 лет, пока участники «Федоровских чтений», проводившихся во Львове, не забили тревогу. По их просьбе в 2005 году в город приехали старший научный сотрудник музея антропологии Московского госуниверситета Денис Пежемский и научный сотрудник института археологии Академии наук Украины Анна Козак.
— Они работали у нас две недели по собственной инициативе и за свой счет, — рассказывает заведующая Музеем древней украинской книги во Львове (в народе его называют «федоровским») Лариса Спасская. — Затем приезжали еще раз. Однако из-за отсутствия средств не смогли провести генетитескую экспертизу, в которой появилась острая необходимость. К тому же это было им и не по силам — надо было подключать крупные современные лаборатории.
Зато ученые точно определили, что в сейфе хранятся останки четверых людей — двух мужчин, женщины 25–30 лет и ребенка. Это стало сенсацией и означало, что никто раньше столь скрупулезно не изучал даже то немногое, что найдено.
Вероятнее всего, рядом с отцом и сыном чуть позже были похоронены невестка Федорова и его внук. Таково мнение ученых-подвижников, не получивших ни копейки на то, чтобы довести до конца начатое исследование. А ведь и сумма-то по тем временам была нужна отнюдь не астрономическая — всего две тысячи долларов.
Но самая главная проблема состоит в том, что первопечатник до сих пор не получил вечного упокоения. Как уже рассказывалось выше, Пежемский и Козак проделали большую и кропотливую работу, хотя энтузиастам пришлось трудиться за свой счет и в свободное от основных обязанностей время. Хорошо, что Генконсульство России во Львове однажды оплатило поездку Пежемского из Москвы на запад Украины.
Государственные структуры не выделяли нужных специалистов, не оказывали никакой финансовой помощи. Да и нет у них будто бы оборудования, позволяющего установить истину, поэтому отсылали в зарубежные научные центры.
Была надежда на институт геохимии в Киеве, но когда в нем узнали, что предстоит исследовать останки людей, умерших более четырех веков назад, то развели руками: мы не в состоянии, вот если бы вы привезли образцы двадцатого века, то попробовали бы…Отрадно, что Денис Пежемский не опускал рук, проявлял настойчивость.
— Это дело моей чести, — заверял он. — Уверен, что добиться желаемого результата можно. Нужны перекрестные усилия ученых нескольких направлений.
Однако у непосредственного начальства Пежемского иное мнение: это, мол, неплановая работа, незачем на нее отвлекаться. Примерно в таком же духе отвечали на просьбы из Львова и в Министерстве культуры Российской Федерации. Одна из таких отписок была вообще издевательской: «Исследование останков Федорова не относятся к нашей компетенции. Обратитесь в музей антропологии МГУ». То есть к кому? Верно, к Пежемскому! Так чинуши-бюрократы замкнули круг.
Можно долго рассуждать о необходимости изучать исторические корни, о значимости наследия для нынешних поколений, но многословием дело не сдвинешь. В данном случае был крайне нужен научно-исследовательский проект комплексных мероприятий по подтверждению останков Ивана Федорова. Его составил Денис Пежемский. Первоочередные пункты в нем — микроэлементный и радиоуглеродный методы установления возраста по образцам костей, химический анализ останков.
— Не углубляясь в специфику, — рассказывал Пежемский, — сообщу, что в некоторых современных лабораториях можно установить, в какой именно период применялись те или иные типографские краски, какой осадок они оставляли в костях работавших. Федоров использовал определенный вид золота для цветных заставок и рисунков. Если удастся выявить его частицы в останках, то это будет весомым доказательством!
Поистине героические усилия по воплощению в жизнь этого проекта приложила заведующая музеем Лариса Спасская. Сколько порогов кабинетов высоких начальников она обила! Скольких меценатов умоляла чуть ли не на коленях! Чудовищно громоздкая бюрократическая махина в конце концов стала проворачиваться под неустрашимым натиском этой хрупкой женщины, беззаветно посвятившей большую часть своей жизни сохранению памяти о великом «московитянине», возвеличиванию его «трудов писаных».
Недавно увидели свет факсимильные издания — точные копии «Апостола» и «Букваря» в честь 440-летия их выпуска во Львове. По крупицам собраны средства для изготовления в первозданном виде надгробной плиты, исчезнувшей более ста лет назад, и саркофага. Их делают лучшие львовские мастера.
А главное — группа ученых Вроцлавского университета во главе с профессором Павлом Домбровским шаг за шагом продвигается к истине. Скрупулезные исследования польских специалистов с использованием новейшего оборудования подходят к концу, их результаты вселяют оптимизм.
В Онуфриевском монастыре уже с нетерпением ждут возвращения в свое лоно Ивана Федорова. Его останки будут покоиться в той же самой нише, где они пребывали в давние времена. Если не произойдет ничего экстраординарного, то перезахоронение состоится в середине декабря — вскоре после 431-й годовщины смерти самородка, заложившего на славянских землях основы издательского дела. А главное — в год 550-летия со дня выхода в свет его «Апостола» — первой печатной российской книги.
Юрий КИРИЛЛОВ
собкор «НВ»
ЛЬВОВ
