История философа, постигшего «Природу вещей».
Все, что нам известно о жизни Лукреция, сводится к одной фразе св. Иеронима: «Опоенный любовным зельем, Лукреций лишился разума, в светлые промежутки он написал несколько книг, позднее изданных Цицероном, и лишил себя жизни». Считают, что Св. Иероним узнал это из трактатов Светония, а откуда о трагической судьбе Лукреция узнал сам Светоний, увы, покрыто тьмой.
И что самое обидное, великий автор бессмертной поэмы «De rerum natura» – «О природе вещей» – был завзятым эпикурейцем, то есть, человеком, разделяющим мнение Эпикура, что «удовольствие – высшее благо».
Учение Эпикура Лукреций разделял целиком и полностью, не уставая чуть ли не в каждой строке своей поэмы восхвалять его:
«Он, кто впервые нашёл ту основу разумную жизни,
Что называем теперь мы мудростью. Он, кто искусно
Жизнь из волнений таких и такой темноты непроглядной
В полную ввёл тишину, озарённую ярким сияньем.»
У Эпикура была своя собственная теория познания. Он не соглашался с Аристотелем и Платоном, считая первичным и главным критерием истины ощущения, в которых даётся нам жизнь. Много столетий спустя великий Дэвид Юм также скажет, что «мир – комплекс моих ощущений».
Я бы не хотел углубляться в бездны теорий познания, иначе можно ведь припомнить и знаменитый фильм «Матрица», где у большинства обитателей «матрицы» были абсолютно ложные ощущения, не имевшие ничего общего с реальной жизнью. А потом перебрать по косточкам современные представления о Вселенной, которые не так уж отличаются от тех откровений, которыми Морфеус и Тринити поделились с Нео.
Свое учение о познании Эпикур именовал довольно самоуверенно каноникой. А учение о природе – физикой. Ведь философами в Древней Греции называли тех ученых, которые занимались проблемами, которыми в наше время занимаются физики. В области физики Эпикур продолжал линию Демокрита – существуют атомы и пустое пространство, в котором обтают бессмертные боги, не обращающие внимания на людей.
В аксиологической части своего учения Эпикур утверждал, что познание природы не есть самоцель, оно освобождает человека от страха суеверий и вообще религии, а также от боязни смерти. Благодаря разуму, дару богов, за который они не требуют никакой благодарности, стремления должны приводиться в согласие, предполагающее наслаждение, причём одновременно достигается не нарушаемое неприятными переживаниями спокойствие, невозмутимость (атараксия), в которых и заключается истинное благочестие. Эпикур призывал человека соизмерять наслаждение, которое он получает, с возможными последствиями.
«Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда мы живы, смерти ещё нет, когда она приходит, то нас уже нет», — утверждал Эпикур.
И вот много лет спустя римлянин Тит Лукре́ций Кар (лат. Titus Lucretius Carus, ок. 99 до н. э. — 55 до н. э.) облек учение Эпикура в поэтическую форму.
Поэма Лукреция «О природе вещей»(«De rerum natura») стала излюбленным чтением ученых мужей всех времен и народов. Среди последователей Эпикура и Лукреция были, например, Пьер Гассенди и Анри Бергсон, рекомендовавший поэму для изучения риторики и философии.
Поэма написана прекрасными латинскими стихами, насладиться в полной мере коими может лишь человек, получивший классическое образование, что в наше время большая редкость.
Aeneadum genetrix, hominum divomque voluptas,
alma Venus, caeli subter labentia signa
quae mare navigerum, quae terras frugiferentis
concelebras, per te quoniam genus omne animantum
concipitur visitque exortum lumina solis:
te, dea, te fugiunt venti, te nubila caeli
adventumque tuum, tibi suavis daedala tellus
summittit flores, tibi rident aequora ponti
placatumque nitet diffuso lumine caelum.
«Рода Энеева мать, людей и бессмертных услада,
О благая Венера! Под небом скользящих созвездий
Жизнью ты наполняешь и всё судоносное море,
И плодородные земли; тобою все сущие твари
Жить начинают и свет, родившися, солнечный видят.
Ветры, богиня, бегут пред тобою; с твоим приближеньем
Тучи уходят с небес, земля-искусница пышный
Стелет цветочный ковёр, улыбаются волны морские,
И небосвода лазурь сияет разлившимся светом».
Поэма Лукреция – отнюдь не простенькая рифмовка элементарных постулатов. Он ухитрился в прекрасных стихах изложить весьма сложные вещи.
Например:
«Анаксагора теперь мы рассмотрим «гомеомерию»,
Как её греки зовут; а нам передать это слово
Не позволяет язык и наречия нашего скудость,
Но тем не менее суть его выразить вовсе не трудно.
Прежде всего, говоря о гомеомерии предметов,
Он разумеет под ней, что из крошечных и из мельчайших
Кости родятся костей, что из крошечных и из мельчайших
Мышцы рождаются мышц и что кровь образуется в теле
Из сочетанья в одно сходящихся вместе кровинок.
Так из крупиц золотых, полагает он, вырасти может
Золото, да и земля из земель небольших получиться;
Думает он, что огонь – из огней и что влага – из влаги,
Воображая, что всё таким же путём возникает».
Вот что говорил о поэме Президент Академии наук СССР Сергей Иванович Вавилов:
«Едва ли другое поэтическое и научное произведение древности, если говорить даже о творениях Гомера, Эврипида, Эвклида, Архимеда, Вергилия и Овидия, донесло до наших дней через тысячелетия такую же свежесть и злободневность, как неувядаемая поэма Лукреция. Ею восхищались Цицерон и Вергилий, на нее раздраженно обрушивались отцы церкви, справедливо прозревая в Лукреции страшную для себя опасность. Эта поэма определила многие черты мировоззрения Ньютона и Ломоносова, приводила в восторг Герцена, глубоко интересовала молодого Маркса и служила знаменем механического материализма для Л. Бюхнера. Немецкий перевод поэмы Лукреция Дильса вышел с предисловием Эйнштейна. Лукреция, вероятно, читал тургеневский Базаров, а герои А. Франса не расставались с заветной книжкой в самые критические моменты жизни… Нет никакого сомнения, что великая идея атомизма проникала до Галилея, Ньютона и Ломоносова не посредством разбросанных фрагментов Демокрита и Эпикура, а через гексаметры поэмы Лукреция.
Подобное не удавалось никому ни .до, ни после Лукреция, хотя многие стремились пойти по его стопам, подражая ему или пытаясь противопоставить его влиянию различные неудачные «Анти-Лукреции».
В строках Лукреция вечная материалистическая доктрина, правда, еще в ее начальной . форме, высказана с невиданной убедительностью и поэтическим пафосом. Культурный человек нашего времени, потомок предков, создавших великое естествознание, имеющий возможность видеть атомы воочию, считать их, разрушать, создавать и освобождать скрытую в них энергию, этот человек, читая Лукреция, находит нередко не архаический примитив, а то, что он и до сих пор считает или до недавнего прошлого считал основой своего мировоззрения.
Увы, «культурный человек нашего времени» Лукреция не читает, а читает Акунина, Улицкую, в лучшем случае Пелевина с Прилепиным. И материалистическая доктрина сдала свои позиции, уступив место причудливому переплетению авраамических религий с шаманской эзотерикой. Я имею в виду, конечно, общий уровень якобы культурной публики.
Нужно признать, что Лукреций был скорее великим поэтом, чем философом. Хотя в учение Эпикура он вжился настолько, что в погоне за наслаждениями потерял разум и в припадке безумия бросился на меч. Может быть, он не так уж и «перебрал», но просто любовное зелье, которое он вкушал, изготовил какой-нибудь бракодел с Дерибасовской…
Владимир Прохватилов
