Леонид Володарский рассказал, как попал в кинобизнес 80-ых
Культовый советский переводчик рассказал, как попал в кинобизнес и переводил фильмы для випов, сколько получал за них, как стал гнусавить, и почему сейчас переводит фильмы для фанов
— Леонид, ваш голос был символом эпохи 80—90-х для всех, кто смотрел западные фильмы. Об узнаваемой дикции Володарского ходило много легенд. Говорили, что голос коверкают, чтобы о вас не узнало КГБ, а на нос надевают прищепку. Один диктор, с которым я общалась, даже сравнивал ваш голос по популярности с голосом Юрия Левитана.
— Ну, это сравнение не очень уместное. Левитан — целая эпоха и много больше, чем мои заслуги. У него была слава, а у меня — узнаваемость. Прищепки, кстати, никогда никакой не было. А дикция такая потому что, черт возьми, нос у меня сломан.
— А помните, как вам его сломали?
— Еще бы. Я был шпаной, как все дети. Жил в самом центре Москвы, на Патриарших прудах. Подрались как-то с парнем по малолетству, лет в 14—15. Но он после драки выглядел хуже меня. Родители, конечно, переживали, пытались узнать: «За что?». Когда выяснилось, что это была обычная мальчишеская стычка, то успокоились. А в 28—29 лет я под машину попал — человек нарушил правила движения и сбил меня. Большое ему спасибо, что успел притормозить.
— Вы окончили институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Ведь ваш отец тоже был переводчиком, преподавал в вузе, в котором вы учились. Профессию за вас выбрали родители?
— Родителям я обязан всем. Именно они настояли на том, чтобы я стал рано учить английский, а потом и другие языки. Но я бы не сказал, что они решили все за меня. Я всегда выслушивал их советы, но решение принимал сам. Каких-то точных планов на будущее у меня не было — просто хотелось переводить фильмы. Я стал выяснять, где, что, как и почему, и начал этим заниматься. Между прочим, сначала бесплатно.
— Переводчиков много. Как вы попали именно в киношную струю?
— Ничего не достается просто так. Были кинофестивали, где требовались переводчики, которые могли бы переводить фильмы. И когда я пришел на первый кинофест работать, мне дали перевести шесть фильмов. Между фестивалями существовала система закрытых просмотров. Люди в зависимости от своих возможностей заказывали себе или своему руководству фильмы на такой просмотр. Туда тоже нужны были переводчики, так что я для них много переводил. Поэтому, когда появилась система видеопереводов, людей искали среди тех переводчиков, которые работали на закрытых просмотрах. К тому же, тогда я был личным переводчиком генерального директора «Мосфильма» Николая Сизова. Он очень любил кино. Каждый день, если у него не было неотложных дел, его приводили смотреть фильмы. И практически все время ему переводил я.
— Вы говорили, что в СССР хлынул такой поток фильмов, что вы сбились со счета. Какой рекорд был вами взят?
— Семь фильмов в день. Но общего количества переводов я не знаю. Фанаты подсчитали, что всего в моей «копилке» пять или семь тысяч картин. Я не веду такую канцелярию, потому что отношусь к себе иронично.
— Какими антидепрессантами вы себя истязали, чтобы выдержать такой ритм?
— Никакими. Я бегал каждый день по утрам по 10—12 км. Усталость ведь приходит потом. Пока ты переводишь — ты на адреналине. А вот после того, как работа окончена, и ты едешь домой, чувствуешь, как наваливается усталость.
— В свое время вы не гнушались и частенько произносили матерные слова…
— «Сукин сын» — литературное слово, а выражение «твою мать» никого ни к чему не обязывает. Но, скажу честно: когда я это произносил, то стеснялся. В 99% случаев в фильмах можно было обойтись и без этого. Иное дело, когда есть эпизоды, которые требуют бранных слов по эмоциональному накалу. Иногда на закрытых просмотрах, когда мне говорили: «Переводи все как есть», я так и делал, но в просмотрах для всех это было не так часто.
— Были проявления цензуры свыше?
— Цензура была внутренняя. Например, в уголовном кодексе была статья о пропаганде порнографии. Поэтому на моей совести нет ни одного переведенного порнофильма. Как нет и антисоветских картин. А руководства надо мной не было. У меня был заказчик, который иногда говорил: «Леня, соберись!». Но чаще уверяли, что все нормально.
— И как тогда платили за этот каторжный труд?
— За фильм, который шел чуть больше двух часов, я получал 25 рублей. Это были достойные, но не баснословные деньги. На них нельзя было построить каменные палаты или купить спортивную машину. Я мог позволить себе отремонтировать квартиру, купить японский телевизор или видеомагнитофон. Сносно одеваться. Другое дело, что надо было еще найти, где купить вещи. Тогда ведь главная проблема была достать.
— Ваш голос знали все, но в лицо до сих пор мало кто знает. Когда вас стали узнавать?
— Я поздно понял, что мой голос знают. Даже не помню, какой это был год… Кажется, 1988-й. Я отдыхал в гостинице «Ялта» и там с кем-то заговорил, как вдруг меня спросили: «Это не вы переводите фильмы?». Сейчас тоже узнают, но в основном люди моего поколения или помладше. Говорят, что выросли на моих фильмах. Не скрываю: если это происходит ненавязчиво, мне приятно.
— Остались кинокартины, которые вам хотелось бы перевести?
— Я сейчас практически все перевожу по второму разу (смеется). Но есть замечательный сериал, называется «Ад на колесах», сейчас идет его третий сезон. Его я бы перевел. Любимых же фильмов у меня сотни две.
— Кроме английского вы знаете еще три языка. Среди переводчиков существует правило: тот, кто не пожил за границей, не может знать досконально язык. Вы согласны с этим?
— Ну что вы! Это хорошо, но только после того, как ты заложил какую-то базу здесь: грамматика, словарный запас. Потом неплохо было бы оказаться в языковой среде. Я несколько месяцев жил в Штатах. Но выучил язык здесь и уезжать туда жить не хотел. Мысли были, но я остался здесь и об этом не жалею, считаю, что это было правильным решением.
— Помог ли вам голос в личном счастье? Девушки в него не влюблялись?
— Нет, слава Богу, такого не было. Голос всегда существовал отдельно от меня. У меня был гражданский брак с одной девушкой, мы вместе прожили почти восемь лет. Но расстались, оставшись друзьями. Сейчас я свободный человек, у меня нет детей. Жизнь я посвятил прежде всего себе, родителям и друзьям. Я всегда хотел заниматься только тем, что мне нравится. Если будут предложения, то я буду их рассматривать. Сейчас я работаю практически в таком же объеме, как и 20 лет назад. Есть люди, которые скидываются на мои переводы фильмов и их получают. Чисто для себя.
— Есть какой-то язык, который вам хотелось бы выучить?
— Если бы меня вернули в то время, когда мне было чуть под 20, я бы выучил китайский. А сейчас мне это не нужно.
Миличенко Ирина
По материалам: www.segodnya.ua
Фото: filmoobzor.com
