Дело «Седьмой студии» за четыре месяца превратилось в полноценную драму, достойную подмостков или экранизации
Логлайн коррупционного сериала таков: антагонист-ноунейм затаил обиду на всеобщего любимца — режиссера Кирилла Серебренникова и решил его посадить. Обыски утром, задержания ночью, хищение 200 млн рублей, «пропавшие» спектакли, обманутый следствием бухгалтер, взбешенная толпа, влиятельные поручители — и вот режиссер под домашним арестом. Следующая серия — 19 октября, не переключайтесь.
Политологи сходятся во мнении: главная тема этого сериала — неприглядное лицо действующего режима, ухмыляющееся интеллектуальной элите. Посмотрите, это — темная материя, которая расползается из Кремля и поглощает все на своем пути — как вполне системного министра Улюкаева, так и бунтаря Серебренникова. А есть ли этот тайный антагонист и кто это — не так уж и важно. Мы не видим, но знаем: за сценой — зло, прожорливое, безликое и многоголовое, и скоро оно начнет есть само себя.
Но факт остается фактом: кому-то же пришла в голову идея — посадить Серебренникова за коррупцию. И не просто какого-то режиссера, а звезду: его творчество нравится не только оппозиционерам, но и людям весьма системным — и телеведущему Андрею Малахову, и певцу Филиппу Киркорову, и актрисе Чулпан Хаматовой. Что уж говорить — даже муж пресс-секретаря премьер-министра Дмитрия Медведева пришел к суду поддержать театрального деятеля. Потому что все понимают: единственное бунтарство, за которое Серебренникова сейчас наказывают, — это его отказ играть по правилам системы.
Потому что если ты чиновник, то должен подчиняться правилам тусовки: дом на Рублевке должен быть с колоннами, лепниной и пузатыми амурами, а мысли — патриотическими. Соблюдай положенные ритуалы и субординацию — и не выпендривайся. Критиковать систему нельзя — пацаны не поймут. Не по понятиям это: государственная система — твой домик. Ты в него спрятался от всех невзгод, никто тебя не видит. Ты тут — тут хорошо, тепло, сухо и неплохо кормят.
А если будешь плохо себя вести, то сядешь в тюрьму за коррупцию. Все эти уголовные дела, будь то Гайзер, Михальченко или Улюкаев, — это не праведная борьба с коррупционерами. Это — игра, в которой конкретно эти люди потерпели поражение. Потому что «коррупционные» уголовные статьи — это инструмент, с помощью которого нынче модно «убирать» или наказывать «зарвавшихся».
Вы думаете, почему арестованные чиновники не признают свою вину, пишут челобитные президенту, в которых клянутся, что всегда служили верой и правдой? Вспомните письмо мэра Владивостока Игоря Пушкарева, которого арестовали по обвинению в коммерческом подкупе: «Я не только не совершил ничего противоправного — я всегда действовал, руководствуясь интересами нашей страны и стремясь оправдать Ваше личное доверие, оказанное мне в далеком 2008 году… Вы являетесь гарантом Конституции России, поэтому я обращаюсь к Вам не за лояльностью и снисхождением, а за защитой ради справедливости», — писал президенту чиновник под домашним арестом.
Этот мэр, как и другие чиновники, не считает себя куском «темной материи». В его сознании он нормальный управленец, соблюдавший правила. И коррупция – одно из них.
И законодательство, и неформальный кодекс в нашей стране выстроены так, что давать взятки, брать откаты, записывать фирму на жену и давать ей тендеры – это норма, иначе нельзя. Во-первых, вокруг тебя все так делают — либо встраиваешься, либо уходишь. Играть «вчистую» не получится — если хочешь действительно сделать что-то полезное, так или иначе пересечешь двойную сплошную УК РФ.
При этом «зарвался» — это объяснение вполне человеческое, простое и понятное. Что, слишком большая ОПГ была у экс-губернатора Гайзера? Слишком дерзко вел себя бизнесмен Михальченко? Как министр Улюкаев посмел критиковать главу «Роснефти» Сечина? Конечно, все эти версии звучат красиво. Но на свободе остается толпа «дерзких», у кого есть свои «кооперативы «Озеро», по размерам не меньше, чем в Коми.
В случае с режиссером Серебренниковым версию с «зарвался» понять легко: он публично выступал, хвастался и доказывал, что может сам, по своим правилам. Предположить это можно и потому, что в случае «Седьмой студии» следователи обратили внимание на схему, которая используется практически каждым директором или худруком театра в России. Создается некоммерческая организация, которая получает госконтракты или гранты от Министерства культуры. Но есть проблема: эти деньги на самом деле — не инвестиция, а возмещение затрат — деньги отдают не до, а только после предъявления работ.
Что делать, если ставить спектакль или снимать фильм надо сейчас? Хочешь честно — не берешь денег у государства и кредитуешься. Кредит — история непростая: сложно найти, легко потерять. Да еще и по процентам платить. Это — трудно и невыгодно. Простой путь — серые механизмы. Например, предоставляешь фиктивные документы — акты уже проделанных работ, по которым тебе здесь и сейчас выдаются деньги. В госдепартаменте на это закрывают глаза — такая система, все понимаем. До тех пор, пока не будешь ее критиковать.
Если уж открыл рот, то будь добр, пропусти ход — видишь, ты встал на квадрат с решеткой. Плевать, что в «Гоголь-центре» шли спектакли с аншлагом. Такие, с которых выходишь — а твое маленькое человеческое сердечко щиплет от красоты. Такие, на которые молодым режиссерам хочется равняться. Такие, которые войдут в историю мирового театра.
Темной материи все равно, кого есть — министра, губернатора, программиста, многодетную мать-одиночку, музыканта или актера. Плевать на будущее, на простых людей, на режиссера Серебренникова и «Гоголь-центр» вместе с его рукоплещущими зрителями. А что ноунейм? Лучше остаться за сценой, чем прославиться ролью злодея в таком коррупционном спектакле.
Александрина Елагина
Источник: “RussianGate”
