Может ли «Роскосмос» обойтись без иностранных партнеров
Иностранные заказы уже не играют такой критически важной роли для российской космонавтики, как в 1990-е. Однако отказ от них подорвет и так далеко не блестящее состояние отрасли.
Недавно вице-премьер Дмитрий Рогозин вступил в полемику с американскими журналистами относительно значения иностранных заказов для российских космических предприятий. Мэтью Боднер из SpaceNews, ссылаясь на данные российских экспертов, заявил о зависимости ряда ключевых российских ракетно-космических предприятий от американских заказов. Рогозин заверил — никакой зависимости нет: «Никогда наша ракетно-космическая отрасль не зависела от американцев. Было как раз прямо наоборот».
В то же самое время программа финансового оздоровления ракетно-космического гиганта, Центра имени Хруничева, привела к тому, что 80% территории московского предприятия отводится под жилую застройку, а предприятие просит 33 млрд руб. на погашение банковских кредитов.
Мы решили оценить, насколько существенным был вклад иностранных заказчиков в российскую космическую программу. Для этого были проанализированы доступные данные по контрактам государственных и коммерческих отечественных ракетно-космических предприятий и компаний начиная с 1991 года.
Конец золотого века
Исторически космос в России считается расходной статьей бюджета, куда средства направляются в государственных интересах: на безопасность, международный престиж, сохранение технологий, занятость населения. Мировой космический рынок, по данным Euroconsult, сегодня оценивается в $250 млрд в год (не считая $63 млрд государственных космических бюджетов), но Россия занимает на нем долю менее 1%. Тем не менее российская космонавтика выполняла и выполняет немало международных контрактов. Россия запускает коммерческие аппараты, производит и продает за рубеж спутники, ракеты и ракетные двигатели, отправляет иностранных космонавтов на МКС.
В золотой век отечественной космонавтики — восьмидесятые годы XX века — ракеты стартовали почти два раза в неделю, на орбите летала собственная многомодульная пилотируемая станция «Мир», а на земле реализовывали фантастический по сложности проект «Буран-Энергия». Распад СССР, завершение холодной войны и экономические реформы тяжело ударили по космической отрасли. Ей нужно было как-то выживать, и естественным решением стал выход на мировой рынок. В продажу пошло все, начиная с поношенных скафандров и «Лунохода» на Луне и заканчивая ракетами, ракетными двигателями и космическими станциями.
Российско-американский симбиоз
С момента зарождения советская и американская космонавтика развивалась в атмосфере противостояния, но существенным фактором сохранения российского космического потенциала в 1990-е годы стали интересы США. Сейчас прежний стереотип космической гонки пытаются вернуть, однако в действительности за последние 20 лет космические отрасли США и России развиваются в условиях теснейшего взаимовыгодного партнерства. Российская космонавтика получает деньги, американская — технологии и компетенции.
Основы этого симбиоза были заложены именно в 1990-е. Америкой двигал отнюдь не альтруизм, а вполне конкретные интересы. Госдепу требовалось сохранить ракетные компетенции в пределах России, чтобы они не ушли в страны вроде Ирана или Северной Кореи. Развивавшемуся американскому космическому бизнесу был нужен дешевый доступ в космос. NASA — знания и технологии создания долговременных орбитальных станций, в которых американская космонавтика отстала, сконцентрировавшись на программе Space Shuttle. Это не значит, что американцы не смогли бы повторить опыт своей единственной орбитальной станции Skylab, просто зачем это делать, когда есть русские, которые уже прошли этот путь и готовы поделиться опытом за весьма умеренную цену?
Благодаря консенсусу в Белом доме в США стартовало сразу несколько программ поддержки российской космонавтики. В 1990-е Space Shuttle стали летать на станцию «Мир», и началось строительство Международной космической станции (МКС). Химкинское НПО «Энергомаш» выиграло конкурс американской компании Lockheed Martin на поставку ракетных двигателей. Boeing вместе с РКК «Энергия» и украинским «Южмашем» начали строительство плавучего космодрома SeaLaunch для коммерческих пусков ракет «Зенит». Центр Хруничева — производитель ракет «Протон» — открыл американское представительство International Launch Services и начал запускать с Байконура тяжелые геостационарные спутники западных компаний.
Сейчас российской стороне выгоднее считать, что все достигнуто только благодаря высокому качеству и низкой стоимости отечественных технологий, а также недостаткам иностранных ракет. Однако без протекции на уровне руководства США подобный выход на американский, а с ним и на мировой рынок дался бы сложнее. Например, китайские ракеты надежнее российских и почти не уступают нашим в мощности, однако на мировом рынке их просто нет из-за санкций США на ввоз в Китай американской электроники в составе спутников. То есть сегодня США могли бы одним щелчком пальцев вывести российский «Протон» с рынка, оставив «Роскосмос» без нескольких сотен миллионов долларов в год, но не делают этого, несмотря на политическое обострение, начавшееся с 2014 года.
На европейском рынке
Космическое сотрудничество с Европой разворачивалось по схожей схеме: в 1990-е и начале 2000-х создавались совместные предприятия для реализации дешевых российских запусков и ракет. Для продвижения ракеты «Союз» на западном рынке была создана компания Starsem. Конверсионные ракеты «Рокот» (баллистическая ракета РС-18) и «Днепр» (РС-20) продвигались соответственно компаниями Eurockot и Kosmotras.
С 2006 года началось строительство пусковой площадки «Союза» на космодроме Куру во Французской Гвиане, параллельно осуществлялась модернизация российской ракеты за счет европейской стороны. Оператором запусков стала французская компания Arianspace, хотя пусковые команды были российские. В 2011 году был совершен первый пуск из Куру, и с тех пор российские ракеты стартовали с европейского космодрома 17 раз. При этом представители компании отмечают большой интерес со стороны заказчиков: 27 предзаказов по состоянию на 2017 год. Коммерческая стоимость пуска «Союза» с Куру оценивается в $61–64 млн, но сложно сказать, какая часть суммы достается российской стороне, поэтому в своих расчетах допустим, что около 50% (это близко к стоимости «Союза» с разгонным блоком «Фрегат» по госконтракту — около $25 млн).
Двигатели и ракеты
В 1993 году группа американских инженеров посетила НПО «Энергомаш», провела расчеты и поняла, что Америке нужны российские двигатели, которые создавались еще для «Энергии». Разработанные на их основе РД-180 американцы стали закупать с 2000 года по контракту ($1 млрд за 101 штуку). Реализацией занималось совместное предприятие российского разработчика НПО «Энергомаш» и американской компании Pratt & Whitney под названием RD AMROSS. Рассматривалась возможность перенесения лицензионного производства в США, но практика показала выгоду использования российской продукции. Двигатели отлично себя зарекомендовали и используются в ключевых программах NASA и Пентагона. С 2000 года совершено 80 запусков (на каждый по одному двигателю), а всего было поставлено в США минимум 99 двигателей. В 2016 году контракт продлили еще на 18 двигателей, хотя американцы и разрабатывают собственную замену.
В 2000-е годы ракета «Протон-М» стала одним из самых популярных в мире средств выведения тяжелых коммерческих спутников, но к середине 2010-х ее серьезно потеснила американская Falcon 9. За все время было осуществлено почти сто коммерческих пусков «Протонов» разных модификаций. При этом цена за ракету менялась. К 2015-му она достигала $100 млн, потом упала до $65 млн, но пока пуски идут по старым контрактам. Стоимость контрактов может меняться и зачастую представляет коммерческую тайну, поэтому точную сумму мы не сможем узнать. Для примерной оценки доходов за все время посчитаем все «Протоны» по $90 млн.
Кроме «Протона» пользовались спросом конверсионные российско-украинские ракеты «Днепр» и конверсионный «Рокот». Сейчас по «Днепрам» сотрудничество прекращено. «Рокоты» тоже имеют украинские комплектующие, поэтому их судьба предрешена, и впереди всего пара пусков. В 2000-е экспериментировали также с конверсионными «Тополями», которые в мирном варианте назывались «Старт». Их запускали с дальневосточного космодрома Свободный, из которого впоследствии вырос Восточный. Однако «Старты» популярностью не пользовались. Стоимость пуска «Днепра» и «Рокота» оценивалась в $20–30 млн, а «Старта» — в $9 млн.
Космический извоз
Существенная статья дохода «Роскосмоса» в последние годы — пилотируемые запуски. В 2000-е семь человек слетали на МКС по туристическим путевкам, один — дважды. Стоимость билетов начиналась с $20 млн и поднялась до $40 млн. С 2011 года NASA закрыло программу Space Shuttle, и единственным средством достижения МКС стали российские «Союзы». С тех пор мест для туристов не выделялось, кроме одного исключения. Сейчас цена полета для астронавта NASA достигает $81 млн. С 2007 по 2017 год «Роскосмос» получил от NASA за услуги извоза американцев, канадцев, европейцев и японцев $3,4 млрд.
Кроме того, в самом начале проекта МКС NASA оплатило изготовление российского модуля «Заря» за $220 млн. РКК «Энергия» участвовала в изготовлении стыковочных узлов АПАС-95 для шаттлов и монтировало их на «Мир» и МКС. Точно так же работы велись по стыковочному узлу IDA для будущих пилотируемых кораблей NASA. Цена за каждый узел составила около $20 млн. В 2007 году РКК «Энергия» получила от NASA $46 млн за установку туалета российской конструкции на американском сегменте МКС и модернизацию системы жизнеобеспечения. Вероятно, список российских работ на станции этим не исчерпывается, но их большая часть выполняется на бартерных условиях. Точно так же российские технологии стыковочного узла и топливной системы применялись на серии европейских грузовых кораблей ATV, за что было получено около $60 млн от ESA.
Спутниковые технологии
За пределами пилотируемой программы на Западе интересуются только российскими средствами выведения на орбиту. Отечественные спутниковые технологии недотягивают до западных, поэтому их предлагают развивающимся странам: Южной Африке, Анголе, Индонезии, у которых не хватает средств на европейский или американский спутник. Второй рынок для российских спутников — постсоветское пространство: Белоруссия, Украина, Казахстан. Всего за два десятилетия российские предприятия смогли построить лишь дюжину космических аппаратов для иностранных заказчиков. Два из них были потеряны при запуске, еще четыре не отработали и половины положенного срока. Судьба спутника Angosat, запущенного 26 декабря 2017 года, пока не определена, хотя его технические проблемы очевидны. Будущее украинского аппарата «Лыбидь», который два года не может покинуть Землю и хранится в России, тоже туманно, но по другим причинам.
В 2010-е годы стала развиваться индустрия разработки и производства нано- и микроспутников массой 1–10 кг и 10–100 кг соответственно. Запуски таких спутников осуществляются либо с МКС после их доставки туда грузовыми космическими кораблями, либо попутно, при выведении в космос ракет среднего класса (Россия для этих целей использовала «Днепр» и «Союз»). Российский оператор запусков попутной нагрузки «Главкосмос» в 2016 году поглотил Kosmotras, после того как стало ясно, что ракета «Днепр» практически прекратила свое существование.
Стоимость запуска каждого спутника зависит от ряда факторов и, как правило, не разглашается. Поэтому уровень доходов по этому направлению сложно посчитать. На международном рынке цена запуска наноспутника наиболее распространенного стандарта CubeSat 3U массой около 5 кг начинается с $0,3 млн, а запуск микроспутника стоит от $1,7 млн. За десять лет «Главкосмос» запустил 15 микроспутников и около 90 наноспутников. Если наценка международных операторов составляет 30%, то доход России на попутной нагрузке может составить около $35 млн.
Государственное финансирование
Основную часть средств Россия смогла заработать в период 1999–2017 годов. Всего же за 26 лет российская космонавтика заработала 7,6% от оборота мирового коммерческого рынка за один только 2016 год ($250 млрд, по данным Euroconsult). Причем доходы по зарубежным контрактам сравнимы с государственными расходами на космос.
В период с 2006 по 2015 год Федеральное космическое агентство получило около $25 млрд по Федеральной космической программе, а также по федеральным целевым программам развития космодромов и ГЛОНАСС.
Вклад Минобороны в открытых источниках найти не удастся, можно лишь попробовать оценить его по косвенным показателям, например сравнением количества ракетных пусков в интересах гражданских и военных ведомств. Так, по гражданским и пилотируемым программам с 2000 по 2016 год было запущено 209 ракет, за то же время по военным — 117 (считая ГЛОНАСС). Для сравнения: по иностранным заказам — 155 ракет. Соответственно, распределение гражданских государственных расходов на российскую космонавтику можно оценить в две трети, а военных — в одну треть. То есть всего «Роскосмос» от государства за 2006–2015 годы получил около $35 млрд.
Иностранные контракты за то же время добавили еще около $12 млрд.
На 2016–2025 годы Федеральная космическая программа оценивается в $20 млрд. На космодромы и ГЛОНАСС должны добавить еще около $5 млрд. О росте военных заказов пока не сообщается, то есть государственное финансирование сохраняется в прежнем объеме.
Проблемы развития
А вот доля коммерческих доходов от пусков «Протонов» падает из-за появления новых конкурентов, роста аварийности и страховых ставок. Американские заказчики также настроились на отказ от российских услуг по доставке астронавтов на МКС и производстве двигателей РД-180. В 2018 году ожидаются первые тестовые пуски американских пилотируемых космических кораблей. Продолжаются испытания ракетного двигателя BE-4, который должен заменить РД-180 на ракетах Lockheed Martin. Доход от «Протонов» и услуг доставки на МКС составляет более половины от всех иностранных контрактов. Если «Роскосмос» их потеряет, то его финансирование сократится примерно на 12%.
Таким образом, можно признать частичную правоту российских чиновников, утверждающих, что иностранные заказы не играют сейчас критически важной роли для российской космонавтики. Вот только нынешнее состояние отрасли далеко от процветания. Состояние Центра имени Хруничева — этому наглядное подтверждение, несмотря на то что он обеспечил практически половину всех иностранных заказов. Накопившиеся проблемы отрасли привели к ее реформе в 2014 году, когда «Роскосмос» был преобразован в госкорпорацию, но проблемы с надежностью ракет, эффективностью производства и низкой оплатой труда не прекратились. Сокращение доходов на 12% не убьет российскую космонавтику, но и лучше ей не сделает.
Призывы к «Роскосмосу» повышать доходность космической деятельности неоднократно звучали в 2017 году. 22 мая президент России Владимир Путин на совещании по вопросам развития космической отрасли отметил, что корпорация обеспечивает в основном государственные заказы, «поэтому можно подумать о дальнейшей коммерциализации этих услуг и расширении предоставления подобной информации, сервисов на внутреннем и на внешних рынках». А вот помощник президента Андрей Белоусов был менее сдержан, заявив 12 декабря, что в «Роскосмосе» работают «огромная масса людей», которая «ни фига не может заработать деньги».
Призывы были услышаны. Сейчас «Роскосмос» готовится выходить на рынок данных дистанционного зондирования Земли и налаживает партнерские отношения с международной компанией OneWeb для участия в обеспечении глобального интернет-вещания. Это новые рынки, на которых «Роскосмос» не был представлен, где потребуется вступить в жесткую конкурентную борьбу. Те же направления, в которых российская космонавтика до недавнего времени лидировала, — ракетные запуски, ракетные двигатели, пилотируемая космонавтика — сдаются без боя. Хотя в РКК «Энергия» и предлагают построить еще один модуль МКС повышенной комфортности для туристов, а в Центре Хруничева разрабатывают облегченный и удешевленный «Протон», пока дальше деклараций о намерениях дело не движется. Новую конкурентоспособную ракету «Союз-5» собираются запустить не раньше 2022 года.
Очевидно, что задача выхода российской космонавтики на самоокупаемость сейчас нереальна. Государственное финансирование тоже не обеспечивает устойчивую работу и развитие отрасли. Главным приоритетом «Роскосмоса» остается обеспечение госзаказа. Удержание прежних позиций на международных рынках и расширение своего присутствия на новых могли бы стать новым стимулом развития отрасли, но пока не видно серьезных шагов в эту сторону.
Виталий Егоров
Источник: “РБК”
