Заметки на полях Московского Международного кинофестиваля
Московский кинофестиваль дает возможность старым знакомым и друзьям видеться. Именно такую фразу много раз довелось слышать перед показами фильмов XL Московского Международного кинофестиваля.
Говорили ее друг другу артисты, режиссеры, операторы, и просто халявщики вкупе со случайными людьми, которым, в отличие от журналистов, на этом ММКФ (по недоразумению или другой причине) был дан организаторами «зеленый свет».
Случайные люди, при этом откровенно наглые, проникали на презентации (правда, немногочисленные в этом году), успевали получить билеты на самые «крутые» программы и даже церемонии открытия и закрытия ММКФ, а вот многие реально работающие в СМИ журналисты, по милости дирекции, оказались лишены такой возможности. Но это вполне понятно — весна, обострение психических заболеваний, фобий и комплексов у тех, кто занимался распределением «благ»…
Зато президент ММКФ Никита Сергеевич Михалков, как настоящий барин, проявлял демократичность. Перед началом фильма Тимура Бекмамбетова, который, несмотря на ажиотаж, почему-то показывали в одном из самых маленьких залов кинотеатра «Октябрь», он вместе со всеми стоял в очереди, не заходя в зал, хотя никто ему в этом не препятствовал. Завидев своего коллегу Сергея Соловьева, сильно сдавшего и похудевшего после смерти сына Дмитрия, бросился обнимать его и расспрашивать о том, как тот живет сегодня. Будто и не было между ними многолетнего холодка в отношениях, связанного с тем, что именно Соловьев до 1999 года был президентом ММКФ и что именно Михалков сместил коллегу с этого поста.
Но именно на сороковом кинофестивале, похоже, все былые обиды были окончательно забыты и «топор войны» между прежними соперниками был, наконец, зарыт глубоко, и похоже, навсегда.
Мудро.
Ну чего им, действительно, делить — гениальному Михалкову и не столь успешному и талантливому Соловьеву?
С Тимуром Бекмамбетовым Никита Сергеевич общался иначе. Было видно, что ревнует к его успехам в мировом кино, но не более того. Обниматься он с Тимуром не стал, остерегаясь, видимо, чтобы дружеские объятия не сочли за панибратство.
А вот с театральным режиссером и основателем одного из лучших московских театров, Анатолием Васильевым, который по милости городского комитета по культуре и собственного тяжелого характера долго оставался без своего детища, Михалков общался, как с самым близким приятелем, нуждающимся в покровительстве доброго «барина». Говорили они о житье-бытье Васильева в Париже, его метаниях, удачах, триумфе и драме жизни.
Интересно было наблюдать за Никитой Сергеевичем во время брифинга по случаю закрытия кинофестиваля.
Он радовался, что за неделю ММКФ посетило 55 тысяч человек, было показано несколько сотен картин. Рассказывал он и о своем желании перенести сроки фестиваля с июня на апрель. Мол, это удобно — через месяц после Берлинского и за три недели до Канского фестивалей, но при этом смиренно заметил, что последнее слово не за ним, а за руководством международного фестивального движения.
Вновь напомнил о том, что все документы по строительству фестивального центра подписаны, но когда оно начнется — точно сказать не смог.
Радовался вопросу одного из симпатизирующих ему изданий о том, что в этом году у фестиваля сильная конкурсная программа. Хотя многие зрители и кинокритики с этим вряд ли согласятся.
Когда фестиваль закончился, у многих его гостей создалось впечатление, что Михалков проводит кинофестиваль, в том числе и для того, чтобы напомнить о себе, покрасоваться. Об этом мне говорили и актеры, и режиссеры, и продюсеры, и коллеги.
Так, может быть, не стоит мелочиться, а надо взять и переименовать ММКФ в Михалковский Международный кинофестиваль? Или аббревиатура форума уже давно знающими людьми так и расшифровывается?
Андрей Князев
“Новый вторник”
