Британский журналист рассказал, как местная пресса вела свое расследование ЧП в Солсбери
Из Великобритании с определённой периодичностью поступают расплывчатые новости о деле по отравлению экс-разведчика ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии. Сегодня, 4 марта, исполнился ровно год с момента, как их нашли без сознания в Солсбери. Откуда черпают информацию по делу английские журналисты? С какими трудностями они столкнулись? Мы связались с журналистами одного из самых известных британских изданий. Они согласились поговорить на условиях анонимности.
– Как вообще английские журналисты узнали по отравление Сергея Скрипаля и его дочери?
– Начнем с того, что никто пресс-релизы про отравление Скрипаля нам не рассылал. То, что он в реанимации с непонятным диагнозом, утром 5 марта раскопали как раз сотрудники бюро ВВС в Солсбери. Они же первые сообщили миру эту новость – в момент, когда еще даже не везде полицейские кордоны стояли. Ну и дальше понеслось.
– Расскажите про сложности, с которыми вы столкнулись при расследовании.
– Какую-то информацию мы черпали от источников в Скотленд-Ярде, но даже те, кто с нами работал раньше за деньги, не «сливали» нам ничего про Скрипалей даже за самые серьёзные вознаграждения. Из госпиталя попросили уйти утром 6-го марта и выставили кордон. Ни врачи, ни медперсонал за деньги тоже не соглашались давать информацию, так как их обязали молчать.
– Бывали ли противоречия между официальной позицией и неофициальными данными?
– Официальной информации так немного, что найти противоречия очень трудно. Ну Борис Джонсон (бывший британский министр иностранных дел – «МК») в начале истории говорил абсурдные вещи, которые даже его коллеги по цеху опровергали, но это именно внутриполитическая грызня. Политики пытались заработать себе очки заработать на этой истории. А со стороны полиции ничего противоречивого не поступало.
– Какие сейчас настроения в британском обществе по поводу истории со Скрипалями?
– В Солсбери люди очень устали от всей этой шумихи. Еще все дико злы на эти типа “шутки” – вроде шоколадных соборов в подарок на Новый год или российского флага на соборе. Все хотят, чтобы эта сага уже поскорее закончилась.
– Есть ли у вас какие-то гласные или негласные запреты на подачу информации о Скрипалях?
– Запретов нет. Но Минобороны, например, просило не писать фамилии у солдат, которые обеззараживали местность после отравления. Интервью можно, но фамилию просят не писать. Обычно журналисты идут навстречу.
– Вам что-то известно о том, как готовилось единственное видеоинтервью Юлии Скрипаль?
– Те, кто снимал Юлию — оператор и корреспондент – сказали: её привезли, разговаривать с ней запретили, текст дали и потом увезли. Позвонили накануне в редакцию из Скотленд-Ярда и сказали: снимает вот этот, интервью берет этот, и всё. А вообще, если честно, многие журналисты были сами напуганы. Некоторые, знаю, даже отказывались ехать на место отравления, боясь попасть под воздействие «Новичка».
– Расскажите, что думают в Англии об информации, которую распространяют российские СМИ?
– Статьи «МК», я знаю, очень много перепечатывали наши журналисты. Но это всё из-за того, что вы заняли нейтральную позицию и не боялись писать про связи бойфренда Юлии с органами безопасности и озвучивали различные версии. Всё остальное воспринимается в штыки, как пропаганда.
– А что скажете про родственников Скрипалей? Племянница Сергея Виктория занимает очень активную позицию и пытается приехать к родственникам.
– Викторию давно уже воспринимают, как агента Кремля. Знаю точно: ей очень интересовались наши консерваторы. Некоторые представители этой партии расспрашивали журналистов, которые ездили в командировку в Россию, – где живет Виктория, чем занимается, и так далее.
Читайте обновление темы: Спустя год после отравления Сергея и Юлии Скрипаль в Солсбери театр следственных действий неожиданно перенесся в Москву. Правда, речь идет уже не о попытке убийства шпиона и его дочери, а о загадочных манипуляциях с их имуществом…
Лев Сперанский
По материалам: “Московский комсомолец”
