Как и почему погибла супруга российского хоккеиста «Салавата Юлаева»
В понедельник суд в американском Денвере начал рассматривать дело голкипера клуба НХЛ «Колорадо Эвеланш» Семена Варламова, обвиняемого якобы в избиении своей подруги Евгении Вавринюк. Кто-то считает, что Варламов невиновен, это была чистая провокация со стороны девушки, кто-то — что побои все-таки были. Так что скандал с нашим хоккеистом в Америке разгорается…
Но что бы там ни происходило «за закрытыми дверями» между двумя некогда близкими людьми, бытовое, моральное или физическое насилие в спортивной среде, как говорят люди посвященные, подчас становится достоянием гласности.
Особенно в таком жестком виде спорта, как хоккей. Мы же расскажем еще одну «хоккейную» историю, которая закончилась трагедией.
«Зайка моя, карапузик, лапочка!», «Я люблю тебя!», «Люблю вас и не отдам никому!», «Я работаю, чтобы все вкусно кушали, хорошо одевались, люблю вас!», «Я тебя люблю! Я без тебя умру! Ты мое сердце. Я тебя обожаю…»
Сохранившиеся эсэмэски из старого сотового. От мужа — жене. Родители Юлии Хлыстовой, супруги форварда уфимского «Салавата Юлаева», матери двоих его детей — дочки Даши и сына Данилы, не сотрут эти письма из телефона дочери уже никогда.
Потому что Юли больше нет. 11 сентября 2013 года она покончила с собой.
В начале сентября в сводках новостей появились соболезнования. «Печальное сообщение: после продолжительной болезни скончалась жена нападающего Дениса Хлыстова, Юлия». «Ты должен жить дальше ради деток! Денис, держись!» Журналистские расследования на спортивных интернет-ресурсах были более конкретны: «Основная версия безвременной гибели молодой женщины — тяжелый характер мужа-хоккеиста. О проблемах в семье Хлыстовых знали и коллеги Дениса по команде, и родственники, и друзья семьи».
«Не исключено, что глава семьи показывал свой крутой нрав не только на хоккейной площадке, «силовые приемы» допускались и в домашних условиях…»
Что же произошло с Юлией Хлыстовой, почему 30-летняя женщина, у которой, кажется, вдоволь было всего: молодости, красоты, достатка (зарплата хоккеиста уровня Дениса Хлыстова составляет от 3 до 5 миллионов рублей в месяц), — вдруг решила свести счеты с жизнью?
Труп в подъезде обнаружил сосед, идущий утром на работу. Предсмертной записки не было. Сам хоккеист в это время находился в Москве, на игре, так что любые намеки на то, что он виновен в смерти жены, отметаются.
«Травматическая болезнь головного мозга», — последняя, сделанная в августе, запись в Юлиной больничной карточке. А еще покореженная челюсть, лечить которую с гарантией не взялись даже специалисты из Германии…
Из-за травмы головы не могла уснуть — забудется на часок и вскакивает. Бессонница измучила, измотала, истомила. «Мама, у меня голова без сна будто пластилиновая, я ее не чувствую!» — мучилась изо дня в день, из часа в час, из секунды в секунду. Таблетки не помогали.
Посттравматический арахноидит — еще один Юлин диагноз. В его основе тоже лежит закрытая черепно-мозговая травма, которая запустила хронический воспалительный процесс, распространившийся на паутинную и мягкую оболочки мозга.
— Первый раз, как я помню, я увидела синяки у дочери накануне свадьбы, — вспоминает ее мама Светлана Владимировна. — Я спросила ее: что случилось? Умоляла дочку не торопиться замуж, чуть не на коленях стояла. Но не смогла ее удержать. Она уже ждала ребенка, нашу Дашу. Я с мужем живу 31 год, такой же счастливой судьбы я желала для своих девочек: старшей Юли и младшей Анюты.
Чтобы от венца и до конца.
Пай-девочка и хулиган
Фотомоделью, как большинство жен спортсменов, несмотря на свою внешность — писаная красавица, — Юля никогда не была. Она никем не была, после школьной формы сразу же примерив подвенечный наряд. Никакого расчета — женились по большой любви. Денису, тогда еще начинающему хоккеисту, он играл в молодежной лиге, едва исполнился 21 год, особых заработков у него еще не было, а ей вообще было 17. 8 апреля родилась Даша, а 26-го только Юля стала совершеннолетней.
Сохранились фотографии вечера, на которых Юля, одиннадцатиклассница, одета в пышное платье, взятое напрокат в местном театре. Платье сидит не очень, широко и в груди, и в плечах. За эти худенькие девичьи плечи и обнимает ее по-хозяйски Денис. Он стал для нее всем: подружками, карьерой, единственным мужчиной.
Он заполнил собой весь ее мир.
Шапка набекрень, в глазах — огонь. Девочка-пай и мальчик-хулиган с городской окраины. Как он скажет потом в многочисленных своих интервью: «Я воспитывался на улице. Там попадал во всякие передряги, родители не раз ходили к участковому. Я рос в лихие 90-е — поэтому так».
— Первые пять лет молодые жили у нас, — вспоминает отец Юлии. — Зять как-то сразу легко перешел на «маму» и «папу». Мы ходили к нему на игры. Его родители к нам приходили, на праздники и просто так поужинать. Мы всячески их привечали. Он был нам как сын… Мы любили его как сына.
— Я слышала иногда, как молодые в своей комнате ругаются и «боксируют». Но я не думала, что это могло быть чем-то серьезным, — переживает мать девушки. — Спрашивала у Юли: «Давай я за тебя вступлюсь?» — «Мама, не надо!».
В хоккей играют настоящие мужчины? «Вчера в решающем матче Кубка Башкортостана, в котором участвовали «Салават Юлаев» и «Авангард», в кулачном бою выясняли отношения опытные мастера Денис Хлыстов и Алексей Бадюков. Дело даже дошло до крови. Но хоккей — это вид спорта не для слабаков, подобное случается довольно часто».
«Мордобой и лед в крови. «Авангард» — «Салават Юлаев» — 6053 лайка.
«Драка КХЛ: Хлыстов vs Бадюков». 15 756 просмотров в Ю-тубе.
«Ледовое побоище. Denis Khlystov VS Kip Brennan». 40 704 просмотра.
«Khlystov devotes the goal to his wife/Хлыстов посвятил гол памяти жены» — 106 809.
Человек на льду и человек на земле — два ли это разных человека?
Брак Юлии и Дениса Хлыстовых — как не хотела она брать его «говорящую» фамилию, Хлыст, так звали его в команде, — брак, начавшийся 29-го (счастливое для него число, его номер на хоккейной форме) сентября 2000 года, продлился неполных 13 лет. 10 июля 2013-го по заявлению истца, Дениса Хлыстова, этот брак был расторгнут.
За два месяца до этого — в мае 2013-го — Юля вместе с двумя детьми была, по словам родителей, изгнана из их трехэтажного коттеджа в пригороде Уфы — Нагаеве, «уфимской Рублевки». Вначале она уехала в их общую квартиру, затем перебралась к своим родителям. Остаться одной, без родных стен, в которые столько было вложено, казалось просто невыносимо.
Но все равно она старалась сделать все, чтобы сохранить семью.
28 июля 2013 года, СМС, Денис — Юлии, уже после развода: «Данила сказал, что я самый лучший папа на свете. Я у него спросил: «С чего ты взял?». Он сказал, что так ему мама сказала».
Тайна за семью печатями
Магнитогорский «Металлург». Выезд из квартиры родителей. Все те годы — четыре года контракта с новым клубом, — если что и случалось в их семье, оставалось тайной за семью печатями, врач их хоккейной команды, к которому, как говорят, обращалась из-за начавшихся проблем со здоровьем Юлия Хлыстова, эту «тайну» не раскрывает.
— Команда проиграет — виновата, конечно же, жена, на ней он, видимо, отыгрывался, — вспоминают знакомые. — При этом было видно, как ни странно, что он ее любил. Бриллианты дарил без счета, швейцарские часы, одежду… А куда ходить? До Дениса Юля была веселым и радостным человечком, а тут замкнулась в себе. Гордая — никогда ни на что не жаловалась, даже муж, когда ее бросил, не знал, как и что она по-настоящему чувствует. «У меня все супер!» — слала ему эсэмэски. После развода они общались, конечно же, надо было поделить имущество.
Иск Хлыстова родителям бывшей жены: о выделении супружеской доли из совместно нажитого имущества.
«Я, Хлыстов Денис Владимирович, находился в зарегистрированном браке с Хлыстовой Юлией Александровной с 29.09.2000 года по июль 2013-го. Брак расторгнут решением мирового судьи судебного участка №10 по Советскому району Уфы. Решение вступило в законную силу в августе 2013 года. 11.09.2013 года Хлыстовой Ю. не стало. Вопрос о разделе имущества между бывшими супругами до ее смерти решен не был. За время совместного проживания с Хлыстовой нами было приобретено следующее имущество, оформленное на ее имя.
— Капитальный кирпичный гараж, который я оцениваю в 500 000 рублей.
— Автомобиль «Порше-Кайен», который я оцениваю в 2 500 000 рублей.
— Нежилое помещение в городе Уфе по адресу: ул. Цюрупы, которое я оцениваю в 16 000 000 рублей.
— Квартира по адресу: проспект Октября, которую я оцениваю в 6 500 000 рублей.
Итого общая стоимость имущества, которое было приобретено нами в браке, по моему мнению, составляет 25 000 000 рублей. Поскольку имущество было приобретено нами в браке, то есть имеет статус совместного, я имею право на половину имущества стоимостью в 12 750 000 рублей, несмотря на то что оно было оформлено не на мое имя. Учитывая то, что раздел имущества супругов невозможен ввиду смерти жены, я вынужден обратиться в суд с иском о выделении моей доли. На часть имущества, причитающегося моей бывшей супруге, могут также претендовать наши дети, Дарья, 2001 года рождения, Данила, 2010 года рождения, а также родители Хлыстовой Юлии, ответчики Виноградские Александр Константинович и Светлана Владимировна».
Имущество, оформленное на его имя, — несколько коттеджей, квартир, новенький «Мерседес», — хотя и тоже купленное в браке, Денис скромно делить не предложил.
Кому-то из «спортивных жен» доставались от мужей модные бутики или открытые на их имя салоны красоты. Юля же, по словам ее родных, ничего такого не просила. Возможно, она просто не знала, что может быть другая жизнь и другие отношения. «Денис воспитал ее под себя». Сначала сидела с одним ребенком, потом с двумя…
— Семья ходит на ваши матчи? — спрашивали у Хлыстова в очередном интервью.
— Жена сейчас в меньшей степени, Юлия больше дома с маленьким занимается — мы начинаем нашего сына приучать к хоккею. Он и сам хочет стать спортсменом. Мой отец его водит кататься на коньках.
— А дочка расстраивается, когда папа проигрывает?
— Она в такие дни старается поддержать меня: «Папа, не переживай, все будет хорошо, и в следующий раз вы обязательно выиграете».
С мамой Юли, Светланой Владимировной, мы беседуем вместе с психологом, Даша об этом разговоре не знает.
— Я знаю, что Даша видела сложные отношения отца с мамой, — продолжает Светлана Владимировна Виноградская. — Хотя Даша частенько жила у нас, мы ее и в садик водили, так как Юля в техникум поступила, и затем в институт заочно, а мы сидели с внучкой. А сейчас, вечерами, когда Юлечки не стало, Даша спит со мной, завернется в кокон из одеяла — боится остаться одна, будто ищет в нем защиту, — и беседует со мной, разговаривает…
«В остром периоде горя, который длится до шести месяцев, всегда так», — объясняет поведение девочки специалист.
Юля была беременна Данилой, гостила у родителей. Позвонила, как позже рассказывала ее мама, в Магнитогорск Денису — в трубке фоном услышала незнакомый женский голос. Не выдержала — понеслась домой… А там другая. «И снова были выяснения отношений, снова я просила дочь: уходи. «Но как я могу, мама? Уже и детей двое. После скандалов он на коленях стоит, умоляет, чтобы простила…» Юля меня берегла, очень многое из того, что происходило в их доме, дочка не рассказывала. Как-то вскользь: а мы опять ночевали одни, Денис ушел… Юля меня берегла, не жаловалась, — повторяет ее мать. — А вот я, получается, не уберегла свою девочку…»
А что Светлана Виноградская могла тогда сделать? Что она может сделать сейчас? Денис звонит периодически. Вот привез Данилу повидаться с сестренкой. Дети сейчас разделены. Трехлетний Данила живет в семье родителей Дениса. Даша по-прежнему у Юлиных мамы и папы. Так захотела сама девочка, ей уже 12, и она вправе выбирать.
Светлана Владимировна Виноградская плачет. И я даже не знаю, что сказать ей в ответ. В этом доме, уютном, светлом, домашнем мирке, так не смотрится фотография Юли на письменном столе в траурной рамке.
Точка невозврата
— Мы не понимали, насколько серьезно страдали ее тело и ее душа, — говорят родители. — Когда Юля вернулась к нам домой весной 2013-го, все вроде бы вошло в колею. Юля спокойно собирала бумаги для раздела имущества, от добровольных алиментов Денис отказался — и нужно было подавать заявление через суд, но сделать это Юля не успела… Развод вступил в законную силу. А затем в ней что-то будто надломилось… Денис ей позвонит: у меня все хорошо, отвечает, и с личной жизнью тоже хорошо. А у самой еще и выбита челюсть. В Германии даже платно не взялись за операцию, говорят, слишком серьезное повреждение челюстных связок — через два месяца, даже если провести лечение, все будет так же.
Точка невозврата уже была пройдена. А как строить новые, постразводные и сознательные отношения двух взрослых людей, которых отныне связывают лишь дети, ни Денис, ни Юлия, видимо, не знали.
Цеплялись за последнее, что их еще связывало, — дети и раздел нажитого.
Из СМС-переписки:
«Вечером после тренировки заеду», — пишет Денис.
«Как алименты начнешь выплачивать, тогда заезжай, а так до 17-го, у нотариуса», — отвечает Юлия.
«Мы по-твоему и по-моему договорились обо всем! Сейчас ты почему-то начинаешь что-то менять: квартира, гараж, «Порше», бизнес 4 миллиона, это твое. Если через нотариуса делать, большие налоги будем отдавать! Госпошлина приличная выйдет!..»
«Надо все по закону делать. Твое — тебе останется, мое — мне. Иначе я буду хозяйкой всего твоего даже после развода, ты понимаешь?»
«Ты понимаешь?» Та, другая женщина, наверное, подходила Денису гораздо больше, чем Юля. Старше хоккеиста на несколько лет, с двумя своими детьми, опытная — новые отношения, новая жизнь в их с Юлей доме.
К Даше в социальную сеть не так давно постучалась дочка избранницы Дениса. Набивалась в друзья. Внучка расплакалась: «Бабушка! Как же так? У той девочки фотографии из моей комнаты — это теперь все ее?»
«Бывший лживый»
Почему Юлия Хлыстова столько лет не обращалась в полицию? Не фиксировала, если они были, побои? Не требовала официально привлечь мужа к ответу? Женская душа — потемки… Кто-то бежит от своей половины, едва тот сказал грубое слово. Кто-то молчит и терпит.
«Доведение до самоубийства доказывать сложно, только если есть прямые факты: свидетельства соседей, заявления в полицию, внятная предсмертная записка с обвинениями, медицинские документы — когда сразу после избиения женщина «снимает» видимые побои и привлекает общественность и адвокатов на свою сторону, как в случае с хоккеистом Варламовым, что бы там в итоге ни происходило, — рассказал мне эксперт-криминалист. — Причина и следствие, избиение и сам суицид иногда настолько разделены во времени, что в суде, если он состоится, это дело не будет иметь больших перспектив».
Может быть, понимая, что их никто не защитит, большинство наших женщин и молчат. Общие дети, общее имущество — куда идти? И любовь, конечно, — как без нее?
Вот что поведала мне одна из подруг Юли Хлыстовой, попросившая не называть ее имени: «Юля без Дениса не могла ни жить, ни дышать. Несмотря ни на что, она жила своей любовью. Хотя свой внутренний мир она закрыла ото всех словно панцирем. Гордость не позволяла ей рыдать в чужие жилетки. Даже родителям во многом она не открывалась, жалея их. То, что Денис с Юлей часто ссорились, лично я знала. Она в самом конце призналась мне, что происходит у них в семье… Но что я могла поделать, если она сама от него не уходила?»
Извращенная форма любви, когда стираются все грани. Два близких некогда человека, которые тянут канат в разные стороны, то и дело меняясь местами, — и каждый испытывает от этого попеременно невыносимое, убийственное наслаждение и такую же — запредельную — боль.
«Не дождетесь!» — стоя перед зеркалом, будто бы крикнула Юля в последний свой день. Она хотела жить. Очень хотела. И не могла. «Бывший лживый» — так было написано в ее телефоне напротив номера Дениса.
Говорят, что любое самоубийство выражает собой очень сильное желание человека жить — но по-другому, иначе… За две недели до смерти мама Юли решила уволиться — помогать дома с детьми. Светлана Владимировна подала заявление по собственному желанию, а в последний день ее работы, ночью, и произошло это несчастье. «Как же так? — досадует она теперь на себя. — Я ведь сделала все, что просила Юлечка!»
Нежелание, невозможность жить — это болезнь, что бы ни говорили те, кто этого, по счастью, не узнал: «Бабы с жиру бесятся!». Это ли жир? Когда не можешь заставить себя встать, умыться, даже дышать… Когда 24 часа в сутки смотришь в одну и ту же точку, не имея сил подняться.
У Юли это страшное, смертельное заболевание — депрессию, не смогли распознать вовремя. В августе молодая женщина попала в неврологию с невыносимыми после травмы головными болями. Ее осмотрели два психотерапевта, и ни один не увидел признаков надвигающегося суицида. Юля, как и ее бывший муж в хоккее, умела держать оборону.
— Последний раз я разговаривала с ней где-то в середине августа, — рассказывает одна из подруг Юли и тоже жена спортсмена. — Она говорила, что будто бы умирает изнутри…
«Я жить БУДУ. Я жить ХОЧУ», — как заклинание повторяла Юля в свой последний день. И снова не смогла заснуть ночью. В последний раз.
Священники согласились с тем, что смерть Юлии Хлыстовой произошла в результате болезни, в состоянии измененного сознания, стала ее последним, вымученным шагом, поэтому девушку разрешили отпеть — не как самоубийцу, а как страдалицу.
Все, о чем просят сейчас Виноградские своего бывшего зятя, известного хоккеиста Дениса Хлыстова, — это не искалечить душу подрастающей Даши судами и исками о разделе имущества, о дележе миллионов, об определении, с кем и как проживать ребенку (двум детям) дальше, а просто позволить 12-летней Даше и 3-летнему Даниле быть рядом с родными и любящими их людьми, с бабушкой и с дедушкой.
P.S. Разумеется, мы позвонили и хоккеисту Денису Хлыстову, чтобы поговорить с ним по поводу безвременной смерти жены. Он долго молчал, потом сказал, что сильно занят, что ему нечего сказать по этому поводу, потом попросил перезвонить позже — но трубку больше не снимал.
Комментарий клинического психолога Лилии Михайловой:
— Проблема в том, что статистика по вопросу насилия в семье латентна, люди обычно скрывают происходящее, а правоохранительные органы не спешат оформлять семейные побои. По факту — каждый случай индивидуален. Однозначно можно сказать одно: семейное насилие существует во всех социально-экономических слоях населения, не зависит от образования, достатка и статуса. Доказать доведение до самоубийства сложно, в основном подвергшиеся насилию сами не обращаются к медикам или в полицию. Это во многом облегчает жизнь состоятельным, известным и влиятельным насильникам. Насильственный цикл взаимоотношений разорвать очень сложно. Созависимость полностью поглощает супругов. Возникает эмоциональная и физическая потребность в садистских проявлениях. И самостоятельно жертва скорее всего не сможет физически и психологически противостоять тирану ввиду сформировавшегося туннельного сознания и страха перед будущим.
По материалам: “Московский комсомолец”
