“Всем плохо, все вокруг отвратительно”
Как в атмосфере обвального неуважения и незащищенности человеку сохранить самоуважение? Не озлобиться, не сломаться и не впасть в депрессию, а сохранить себя как самодостаточную личность? Особенно, если этот человек — женщина, да еще и, предпенсионного, как сейчас принято говорить, возраста. И живет она не в столице, а в обычном провинциальном городе, где все проблемы усугубляются в разы и проявляются порой совсем по иным, чем в пределах кольцевой дороги, поводам. Хотя, впрочем, место жительства в разговоре о собственном достоинстве и ощущении счастья и несчастья часто не имеет никакого значения.
Эти вопросы встают постоянно и практически перед каждым: как сделать замечание хаму и не нарваться на продолжение хамства? Как не дать мошеннику обмануть тебя? Как достойно и эффективно вести себя с соседями, нарушающими элементарные правила общежития? Как помогать детям и при этом не чувствовать себя бесплатной домработницей и нянькой? Как и о чем разговаривать с «продвинутыми» внуками? Попробуем поразмышлять об этом на конкретных примерах из жизни обычной провинциалки. Но с начала поговорим о счастье.
Ключевое слово
Сижу в очереди на аппаратное обследование в профильной клинике. Записалась на прием заранее, получила при этом строгое указание не опаздывать. А оказалось, все задерживается, в назначенное мне время до кабинета не дошли еще трое очередников, потому что, как это нередко случается, на каталках привезли одного за другим двух срочных предоперационных больных. Их исследуют вне очереди. Время идет, все ждем, молча и с пониманием: неизвестно еще, какой диагноз получишь ты сам и не окажешься ли вдруг — не приведи, господи — на той же каталке.
И тут в коридоре появляется Она. Уверенная, энергичная дама лет шестидесяти пяти. Громко и напористо выясняет, где проводится данное исследование. Не удостоив взглядом нас, сидящих у кабинета, проигнорировав слова об очереди, начинает стучать в дверь, на которой, кстати, горит табличка «Просьба не стучать. Идет обследование».
Объясняю даме ситуацию и говорю, что она будет следующей за мной. В ответ слышу изумительную фразу:
— Мне наплевать! У меня талон на 12 часов. И я пойду в 12 часов, а вы — после меня.
— Но, — вступает в разговор сидящий рядом со мной молодой человек с тростью, — у нас у всех есть талоны, и они на более раннее, чем ваше, время…
«Покажите», — требует неугомонная дама. Показываем. Дотошно проверяет. Продолжая громко возмущаться, отходит от двери и властно требует от парня с тростью: «Уступите мне место!» Молодой человек поднимается.
— Но вы могли бы сесть вон там, — показываю на стоящие в отдалении стулья.
— Оттуда очередь плохо видно, — заявляет напористая дама и, не обращаясь ни к кому конкретно, продолжает громко рассуждать о творящихся в медицине беспорядках, о наплевательском и неуважительном отношении к людям, о всеобщем равнодушии. От нее вполне осязаемо исходят флюиды злобы, и я поднимаюсь со стула. «Вы куда?» — вскидывается дама. «Постою, устала сидеть». «Нечего стоять возле двери. Небось проскочить без очереди собираетесь». «Мимо вас не проскочишь», — иронизирует молодой человек с тростью и получает в ответ испепеляющий взгляд.
Стою. Сидящая второй в очереди женщина, развернувшись к крикливой особе спиной, тихо рассказывает своей соседке совершенно фантастические для нашего провинциального, забытого жэкэхашными службами города вещи: какой у них ухоженный двор! За все три года, что она там живет, ни разу не видела, чтобы мусорные баки были переполнены, все всегда вывозится вовремя! Дворник каждое утро все старательно подметает и газоны поливает. А когда зимой большой снег выпадает, молодые соседи выходят и помогают дворнику. За полчаса весь двор расчищают. И детская площадка у них во дворе такая замечательная, столько ребятишек на ней играют…
Не сдержав профессионального любопытства, вступаю в разговор: «Простите, где же такое удивительное место находится?» В ответ рассказчица с улыбкой называет улицу в отдаленном спальном районе. «Недавно была по делам в вашем районе, но, простите, такой красоты не увидела», — удивляюсь я. «Наверное, мне просто повезло с нашим двором, — продолжая улыбаться, отвечает женщина. — Или я замечаю только хорошее», — словно извиняясь, пожимает она плечами. «Вполне возможно, что это я чего-то не рассмотрела», — говорю я. И тут мы обе вздрагиваем от громкого окрика напористой дамы: «Прекратите! Хватит уж все нахваливать! — чуть не кричит она нам. — Всем плохо, все вокруг отвратительно. А она, видишь ли, нахваливает и нахваливает. Слушать противно!»
Из кабинета выходит пациентка. Моя собеседница с трудом поднимается со стула и, направляясь к двери кабинета, слегка кивает в сторону возмущенной особы и шепчет мне: «Главное — не поддаваться!»
Эту встречу я вспоминаю всякий раз, когда задумываюсь о возможности и невозможности счастья в сложных, кризисных жизненных ситуациях, которыми полна наша сегодняшняя действительность. Разница между счастливым и несчастливым человеком часто бывает очевидной, хотя далеко не всегда зависит от внешних условий. Не думаю, что объективно жизнь возмущенной дамы тяжелее и менее комфортна, чем жизнь жительницы городской окраины. А поди ж ты, одна просто исходит желчью, а вторая готова делиться радостью с другими. «Сочетание хорошего самочувствия, жизнелюбия и желания, чтобы это ощущение длилось и длилось» — так определил счастье английский экономист Ричард Лэйард.
Мне очень нравится это простое и понятное определение, ключевое слово в котором, на мой взгляд, — жизнелюбие.
Наталья Михайлова
“Новый вторник”
