Миллионный Челябинск снабжает теплом финская компания «Фортум». Её тепловые станции работают на угле, который поставляет Челябинская угольная компаниия (ЧУК). Вот только поставляют угольщики слабо, графики срывают. И ладно бы не было у них продукции, а то ведь склады от «чёрного золота» ломятся, а в горелки ТЭЦ оно не попадает. В чём дело?
Прежде чем ответить на этот вопрос, вспомним, как было раньше. А было так.
Железная дорога была единым хозяйственным механизмом, где всё контролировалось, работало на государство. Железнодорожники в любой момент знали: где и какой вагон находится, куда идёт, где грузится и т. д. Управляемость была полной. Нынче же ситуация иная.
У РЖД, оказывается, нет теперь своего подвижного состава – им командуют две грузовые компании. Как командуют? Да просто отдают их в управление своим дочерним структурам. На Южно-Уральской железной дороге, как и на других, есть свой территориальный центр фирменного обслуживания. Но и он тоже грузы не возит, отдавая вагоны в аренду так называемым «операторам». Те – другим «операторам». За каждым вагоном цепочка из двух-трёх-четырёх посредников выстраивается.
Кстати, есть такой прейскурант РЖД, где тарифы госкорпорации чётко прописаны, на них ориентируются при вёрстке бюджетов или при составлении договоров. Понятно, вся хозяйственная деятельность страны на этот документ оглядывается. И правительственные чиновники, и антимонопольщики, и тарифные органы за ним бдят. А за «операторами» не бдят. И получается, что реально потребитель госуслуг РЖД переплачивает втридорога. Если говорить конкретно, то цена эта ложится в стоимость угля, добываемого, прямо скажем, не самым лёгким образом. Аукнется это, понятно, и на кошельках простых граждан.
Заметим, что хозяйство у Челябинской угольной компании – крепкое. Есть у неё, конечно, и свои собственные вагоны. Но от этого не легче. Например, расстояние в 28 км от ЧУК до фортумовской ТЭЦ-2 вагон проходит… за трое суток! Такой норматив установили себе железнодорожники, но и в него не всегда укладываются. Вот, скажем, не вышел на работу осмотрщик вагонов (это такой мужик, который молотком по колёсам стучит), и всё – пусть весь мир подождёт. Монопольные сроки и расценки железнодорожников идут под грифом «не хочешь, не бери». Выходит, локомотив остался в государственных руках, как, впрочем, и рельсы, а кто и чего цеплять будет, когда, куда и сколько возить – всеобщая тайна, покрытая мраком. Как тут не вспомнить Валентина Пикуля, который по подобному поводу заметил: «Это извечная русская безалаберность, которую позже стали называть вредительством».
Впрочем, дело не только в этом. Просто созданная в результате реструктуризации РЖД система породила ситуацию всеобщей безответственности: деньги платите, но мы ничего не знаем, ни за что не отвечаем.
– Мне для ритмичной отгрузки хватило бы своих 82 вагонов, плюс ещё 20 арендовал бы, – делится бедой коммерческий директор угольной компании Сергей Бельгер. – Но вот, к примеру, прямо сейчас на разных станциях стоит 64 груженных углём вагона, не дошедших до энергетиков. А «Фортум» уже выставил иск на 7000000 рублей за недопоставку угля. Чтобы уравновесить нехватку «гуляющих» вагонов, приходится дополнительно арендовать ещё до 100 единиц подвижного состава. Один вагон в сутки стоит от полутора до двух тысяч рублей. Вот и считайте, сколько будет, если катается не один вагон, а два, и не сутки, а трое. Сплошное разорение.
Вот и спрашивается: зачем нам всем такая реструктуризация с модернизацией, от которой и без того шаткий хозяйственный механизм страны валится?! Получается, что ЧУК разоряется, «Фортум» несёт убытки, миллионный город – под угрозой замерзания, люди и организации готовятся к неизбежному повышению тарифов на тепло и всё только потому, что на «железке» царит рукотворное безобразие. Если одному только ЧУКу приходится вместо 100 вагонов гонять под 200, а таких предприятий – тысячи, то надо понимать, что на одних и тех же рельсах создаётся не просто столпотворение, а жёсткий, нерассасывающийся тромб. Кто за это ответит? Да никто. К чему это приведёт? Да ни к чему хорошему. И каков выход? А не знаю.
Михаил КОРКИН
