Суд изменил ему меру пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу
Суд удовлетворил ходатайство Генпрокуратуры, которая попросила изменить домашний арест на заключение под стражу для следователя по особо важным делам отдела московского управления СКР Максима Митасова. Его задержали 2 декабря по обвинению в поджоге здания отдела СК по Троицкому и Новомосковскому округам. Следователь сознался в преступлении и объяснил поджог конфликтом с начальником. Однако что это была за ссора и что ей предшествовало, до сих пор никто не знал. Нам стали известны новые подробности.
Защитники Митасова уверяют – за решеткой ему, инвалиду (с пересаженной почкой, с ампутированными пальцами и т.д.), не выжить. Правда, не понятно, как вообще тяжелобольной человек мог каждый день ходить на работу в СК и что-то расследовать.
Двухэтажное здание следственного отдела СК России по Троицкому и Новомосковскому округам столицы заполыхало в ночь с 18 на 19 июня 2017 года. Обошлось без жертв. Дотла сгорели лишь два кабинета, где в сейфах хранились документы. Расследованием поджога занимались сотрудники центрального аппарата СК. Искали виновных почти 2,5 года. Наконец в ноябре прошлого года были задержаны некие Мамедов и Зейдов, которые признались, что пошли на преступление за 50 тысяч рублей, а организатором и «финансистом» поджога был следователь Митасов.
– Он с детства мечтал следователем быть, – рассказывает отец, в прошлом высокопоставленный полицейский Александр Митасов. – Еще когда учился в Московской академии экономики и права, стал, по сути, помощником прокурора. А когда закончил вуз, без раздумий пошел работать в прокуратуру, потом в СК.
Воспитывал парня я правильно. Но у него приключилась беда – диабет. Постоянно на инсулине. Ну а потом были все вытекающие из этой болезни последствия… В 2017 году он разводился с женой, плюс стресс на работе. В общем, все наложилось.
– Максим никогда не был карьеристом и не гнался за руководящими должностями и работой в главке, – говорит его коллега. – Предпочитал службу “на земле”. В нем сочетались эрудиция, смекалка, ответственное отношение к делу и какая-то необузданная лихость – или грудь в крестах, или голова в кустах. Эта была его любимая работа.
Среди дел, которые он расследовал, было много громких. Вот, скажем, двойное убийство в Подмосковье в 2012-ом году. Охранник залез в коттедж и расстрелял хозяев: дизайнера-архитектора и его жену. Или зверское убийство целой семьи, в том числе семилетнего мальчика, совершенное обезумевшим соседом-полицейским в Люберцах в 2015 году. Убийца разрезал тела. Максим тогда 15 часов проводил осмотр места преступления. Также он задержал белоруса, который изнасиловал 8-летнего сына священника в Воскресенском поселении. Вел расследование, нашел психологический контакт с детьми, после чего они под видео все рассказали.
Но в последние годы Митасов сдал. Коллеги говорят, что он стал прикладываться к бутылке. И все это на фоне проблем в семье. Перестал следить за своим здоровьем, что стало причиной отказа почек. Ну и дела расследовал уже, мягко говоря, не так бойко.
Начальник долго терпел его бесконечные отсутствия на работе по «больничному». А потом заставил написать рапорт об уходе по собственному желанию без даты и положил его в сейф в рабочем кабинете. И, поскольку он часто стал говорить: «Мне такие работники не нужны», то увольнение было не за горами. А тут еще оказия случилось, почти как в анекдоте, – Митасов сломал ногу.
Видимо, тогда и родилась идея поджечь здание СК.
– Он до этого скрывал, что у него проблемы со здоровьем, а тут уже все было очевидно, – говорит друг Николай. – Уязвило его, что дослужился до подполковника, а могут «списать на берег» из-за больничных листков. Думал, наверное, что пожар — это выход: сгорит его рапорт вместе с сейфом, а начальника снимут за ЧП. Это, кстати, в итоге и случилось.
Максим обратился к своему приятелю по училищу. Тот подыскал людей, готовых поджечь здание за деньги. В общем, не Джеймс Бонд в плане конспирации.
– Сейчас он осознает, что все это была полнейшая бессмыслица, – говорит отец. – Доказано ведь, что диабет влияет на голову. Вот и повлиял…Он раскаивается, вину полностью признает. Написал «чистуху», как выражаются следователи. Я его не оправдываю, но он действительно очень переживает. За время, что прошло с момента поджога, он сам себя «съел». В итоге превратился в тяжелобольного человека с «диабетической стопой», с искусственной почкой, гепатитом и еще целым букетом других не менее серьезных заболеваний, которые он просил не называть.
Ущерб от пожара эксперты оценили в шесть миллионов рублей. Кстати, само здание отдела СК оказалось в перечне строений, которые подлежат сносу из-за строительства. Через неделю после пожара все переехали в новое здание, а подожженный особняк и правда снесли.
Эту историю вполне можно было считать трагикомичной, а главного героя пожалеть. Но по мне так она обнажила одну из главных проблем нашего следствия: там зачастую работают люди, которые по болезни делать этого не могут (но они каким-то чудом проходят ежегодные медкомиссии). В итоге о своих недугах, препятствующих несению службы в силовых структурах, они вспоминает только тогда, когда сами оказываются за решеткой. А еще коллеги Митасова задают вопрос: не слишком ли много времени уделяется в СК кадетам, казакам и культуре в то время, как вопрос здоровья (в том числе психологического) личного состава остается за пределами внимания руководства.
Ева Меркачева
По материалам: “Московский комсомолец”
