Бывший горняк шахты «Листвяжная» о том, что привело к гибели 52 человек
В четверг, 25 ноября, в кузбасской шахте «Листвяжная» произошел взрыв и пожар. По предварительным данным, погибли 52 человека, в том числе 6 спасателей, которые пытались вытащить задыхавшихся шахтеров. В ночь с 25 на 26 ноября спасательные работы остановили — живых под землей найти не надеются. Бывший горнорабочий очистного забоя «Листвяжной» Денис Тимохин, друг детства которого тоже работал в шахте и погиб там, рассказал «Ленте.ру», почему случилась эта трагедия и как руководство шахты относилось к шахтерам.
***
«Лента.ру»: Какие были условия в шахте, как к вам относилось руководство, были какие-то проблемы до этого?
Тимохин: Проблемы? Да проблемы во всем были. Директору нужна была только добыча угля. Больше ничего. А какой там процент метана или еще чего, его не волновало.
Там за всем не следили. Ни за газом, ни за чем. Ни огнетушителей, ни спасателей дополнительных не было нигде.
Я сейчас не могу говорить, у меня друг там погиб… [плачет]
Извините, соболезную вам… Если вам сложно сейчас говорить, я могу положить трубку.
Да нет, не сложно… Но у меня там лучший друг погиб.
Расскажите о нем.
Да, конечно.
Погиб он. Его до сих пор не нашли. Друг был лучший. Слесарь седьмого участка. А я работал на четвертом. Друг детства он мне. Общались хорошо. Приезжал каждый день почти ко мне… Ну, через день максимум…
Он жаловался на какие-то проблемы в шахте в последнее время?
Да я ж говорю, там метан, кислород… Всегда там так было — больше нормы всего. Начальство глаза закрывало на все и говорило: «Работайте». И горный мастер, и все…
Я там работал, пока не уволили. А уволили меня за то, что я себе производственную травму оформил. Меня в шахте хорошо травмировало — связки себе все порвал в коленке, то-се… И начальник охраны труда Роман Викторович (не помню фамилию) говорит, мол, так и так, давай тебе лучше сделаем бытовую травму. «А вдруг я останусь инвалидом, и вы меня выпрете?» — говорю. А он отвечает, что нет, оплатим. Я уперся и говорю: не буду делать бытовую, сделаю производственную, и все. Они меня взяли и уволили по закону, причем я-то об этом тогда не знал.
Так вас законно уволили?
Ну по закону как — раз производственная травма, медики меня на легкий труд перевести рекомендовали. А те меня назначили мойщиком-уборщиком вагонов. Я им вопрос задал, какая будет оплата труда? «А зарплата будет такая, какая у мойщика-уборщика вагонов!» — отвечают. «Я не согласен» — «Ну тогда мы вас увольняем!» Что ж, увольняйте.
Я до сих пор не знаю, уволили они меня или нет. У меня нет ни трудовой, ничего. Я не знаю, как это все там было.
То есть вам трудовую не отдали?
И трудовую не отдали, и не выплатили ничего. По закону-то я должен получить и за производственную травму, и за моральный ущерб, и за материальный. Но они мне это не хотят платить ни в какую.
А проблему метана в шахте вообще кто-нибудь поднимал? Пытался в какие-то высшие инстанции писать?
Дальше директора никуда ничего не идет. Там и начальник смены, и горный мастер, и начальник участка понимали это. Директор на все закрывал глаза. Ему лишь бы добыча угля была, и все. Какая будет добыча угля — такая и зарплата будет. Вот, это его слова.
И ему было абсолютно наплевать, в каких условиях работают люди?
Да.
Шесть, семь, восемь процентов метана — лава [комбайн] едет. Ставьте, говорит, на комбайн перемычки и езжайте дальше. А при двух процентах комбайн вырубается. Ну, типа, и что? Ставят перемычки и едут дальше. Приказ директора.
Начальник охраны труда с ним под одну дудку пляшет. Никакой охраны труда, вообще ничего такого.
В регионе вообще есть другая работа?
Я не знаю… Меня отправили на фабрику, куда шахта уголь отправляет. «Легкий» труд, уборщик вагонов. Но я не могу прыгать по вагону, мыть, убирать их после той травмы. Меня туда отправили и сказали: «У тебя будет такая зарплата, которая им предназначена», а не та, которая была у меня как у горнорабочего очистного забоя четвертого разряда.
Если не секрет, какую вы зарплату получали до травмы и какую вам там предложили?
80-100 тысяч я получал. А предложили 15-20 тысяч. Как-то так.
Кроме шахтеров кто-то в регионе такую зарплату получает?
Даже не знаю. На разрезе каком-то разве что. Но я же говорил, я на добычевом участке работал, у нас все от того, сколько мы угля дадим, зависело. Чем больше угля — тем больше зарплата. У нас парни работали по приказу директора: больше дадите — больше денег получите. Директор приказал — мы делаем. 100 тысяч тонн, например, надо в месяц выдать — мы и старались такой объем выдать. А если нет, начальник ругался: вот, вы отстаете, надо увеличивать темпы!
И на 25 число ребята отставали, и начальник, видать, приказал побольше ехать. Они поехали и вот — не доехали…
Неужели начальство не понимало, чем все это кончится? Уже же был на этой шахте подобный случай в 2004 году.
Все оно понимало. И горные мастера, и начальники говорили директору об этом. А директор гнул свое: чем больше угля, тем больше зарплата. Все, вот и весь разговор.
Он был уверен, что в случае чего не понесет никакой ответственности?
Да. И сейчас, я уверен, не понесет. Он отмажется, у него денег много.
Михаил Карпов
По материалам: “Лента.Ру”
