Топ-менеджер Московской биржи — о внезапной любви россиян к торгам
Биржевая торговля в России долгое время считалась уделом профессионалов, недоступным «простым людям». Однако два года назад ситуация начала стремительно меняться: на главных площадках страны зафиксирован резкий рост клиентов. На одной только Московской бирже их уже больше 17 миллионов. И хотя некоторым брокерские счета заводят автоматически, а их владельцы не собираются активно совершать операции, результаты все равно впечатляют. Руководство Мосбиржи уверено, что к концу года биржа может достичь новой отметки — 25 миллионов клиентов. В таком случае доступ к рынку ценных бумаг будет иметь почти каждый пятый россиянин. «Лента.ру» поговорила с управляющим директором по продажам и развитию бизнеса, членом правления Московской биржи Игорем Маричем о будущем российского фондового рынка, безопасности массовых инвесторов и о борьбе ценных бумаг с банковскими вкладами.
— «Лента.ру»: Вы много говорите о наплыве розничных инвесторов за последние два года. Сейчас их уже больше 17 миллионов, а вы планируете, что к концу года количество вырастет до 25 миллионов. В то же время Центробанк не устает повторять о необходимости контролировать инвестиции неопытных игроков, чтобы защитить их от потерь. Как ваши интересы согласуются с государственными?
Игорь Марич: Я никогда не слышал, чтобы Банк России выступал против дальнейшего прихода розничных клиентов на рынок. Более того, тот приток, который уже состоялся, — это следствие совместных усилий Банка России, Минфина, банков, брокеров и биржи. В основных направлениях развития финансового рынка РФ как на 2019-2021 годы, так и в новом документе на 2022-2024 годы, один из приоритетов Банка России — обучение и защита розничных клиентов. Государство, в первую очередь в лице Минфина и Банка России, реализовало ряд важных мер по стимулированию розничных инвесторов, например, индивидуальные инвестиционные счета (ИИС).
В сочетании с низкими процентными ставками и развитием цифровизации в финансовом секторе все это привело розничных инвесторов на финансовый рынок, и, мне кажется, сегодня это повсеместно воспринимается как достижение. Но вы правы, что такие высокие темпы роста числа розничных инвесторов вызывают беспокойство, причем не только регулятора, но и нашу, и брокеров тоже. Особенно учитывая, что многие клиенты, которые пришли на рынок, зачастую плохо информированы и не всегда хорошо понимают риски, с которыми сталкиваются.
Именно поэтому мы очень большое внимание уделяем двум вещам. Первое — это информирование клиентов: максимальное раскрытие информации о тех инструментах, которые торгуются у нас на бирже, о том, как работает биржа. Второе — это повышение инвестиционной грамотности. Школа Московской биржи у нас существует давно, но только в прошлом году мы реализовали большой проект по созданию базового курса инвестиционной грамотности «Путь инвестора». Его может пройти бесплатно любой желающий.
Мы развиваем Школу Московской биржи, чтобы как раз повышать инвестиционную грамотность и таким образом давать физическим лицам, приходящим на финансовый рынок, возможность получить необходимую для лучшего клиентского опыта информацию — чтобы они жили на финансовом рынке дольше и успешнее. Общаясь с брокерами, я понимаю, что у них такая же задача. Так что это можно назвать общей работой, направленной на то, чтобы инвесторы не просто продолжали приходить на финансовый рынок, но делали это более осознанно, были подготовленными, получали позитивный опыт и оставались на долгие годы.
Вы относительно недавно начали предоставлять клиентам доступ к акциям иностранных компаний. До недавнего времени в этой нише работала СПБ Биржа. Есть ли у вас планы по сотрудничеству и как вы дальше собираетесь развиваться в этом направлении?
Мы действительно начали этим заниматься чуть больше года назад, потому что долго готовились и тщательно анализировали риски. Это сложный продукт, сложные инструменты, сопряженные с некоторыми нетипичными для российских акций рисками. Тут и кастодиальные риски, связанные с цепочкой хранения бумаг и учета прав на них, и налоговые и комплаенс-риски. Мы работаем с разными юрисдикциями, и в каждой свое налоговое законодательство, в том числе для инвесторов из других стран. Нагляднее всего это проявляется с американскими акциями. Мы все очень внимательно анализировали и вышли на рынок, уже понимая, как мы на эти риски отвечаем, чтобы предложить инвесторам оптимальный продукт. Поэтому сейчас довольно большие планы по развитию данного сегмента, мы видим спрос на иностранные акции как на инструмент диверсификации со стороны розничных клиентов.
При этом мы по-прежнему сохраняем фокус на развитие российского финансового рынка и хотим, чтобы российские инвесторы вкладывались в отечественные компании, а сами компании привлекали капитал на нашем рынке, что успешно происходило в прошлом году. Объем сделок с акциями в ходе 6 IPO и 12 SPO в 2021 году превысил 500 миллиардов рублей, в том числе три IPO состоялись исключительно на Московской бирже. Через размещение облигаций компании привлекли около трех триллионов рублей. Но мы понимаем, что российским инвесторам одновременно нужна диверсификация по именам компаний, отраслям, географии и валютам, и для этого хорошо подходят иностранные акции.
В то же время мы продолжаем развивать рынок биржевых фондов. В связи с либерализацией законодательства, с 1 апреля этого года иностранные ETF можно будет допускать к торгам на российских биржах в формате так называемого неспонсируемого листинга, и мы собираемся воспользоваться этим. На протяжении многих лет мы прилагаем большие усилия для развития индустрии отечественного аналога ETF — биржевого паевого инвестиционного фонда, или БПИФ. И мы, естественно, хотим, чтобы это было сбалансировано, не мешало одно другому. Также думаем о расширении спектра юрисдикций торгующихся у нас инструментов. Азия представляется интересным направлением. Принимая решение о допуске новых инструментов, мы в первую очередь ориентируемся на клиентский спрос. При этом, повторюсь, особенно важно для нас то, как будем минимизировать для клиентов риски по кастодиальной схеме и налогообложению.
— В каком качестве вы вообще воспринимаете СПБ Биржу: как соперника или смелого первопроходца, с которого можно брать пример?
Конкуренция — движущая сила в любой ситуации. Финансовый рынок всегда был очень конкурентным. Более того, у нас много конкурентов по всему миру в разных областях и секторах. Помимо биржевого рынка существует внебиржевой, он тоже динамично развивается. Сегодня практически у любого крупного банка есть планы по развитию интернализации, то есть расширению возможностей для клиентов совершать сделки с разными типами финансовых инструментов без выхода на биржу.
С СПБ Биржей мы конкурируем только в сегменте иностранных акций. Если пространство конкуренции будет расширяться, мы к этому всегда готовы. Мы принципиально позже начали предоставлять доступ к иностранным акциям. Естественно, выходя в этот рынок, мы старались учесть чужой опыт и предложить лучший продукт. Сейчас мы очень активно развиваем наше предложение в иностранных акциях, в том числе увеличиваем количество доступных клиентам бумаг. На сегодня их около 700, к концу года будет более полутора тысяч, но и это, разумеется, не конечная цель; наша задача — оперативно добавлять новые выпуски и юрисдикции в ответ на клиентский спрос. Расширение номенклатуры иностранных акций — не единственное направление развития этого сегмента. Мы понимаем, насколько важно предоставлять качественную цену и обеспечивать минимальные комплаенс-риски для брокеров. Мы уже многое сделали для этого, а до середины года реализуем ещё ряд проектов.
— Не собираетесь ли вы сами проводить IPO на зарубежных площадках, как это запланировала СПБ Биржа?
Вся наша история в общем-то доказывает, что это абсолютно не нужно. Российская компания вполне может привлечь капитал и получить адекватную оценку, проводя размещение только в России. Собственно, мы сами сделали это в 2013 году, когда провели IPO на Московской бирже. В последние годы российские компании выходят на биржу либо в формате двойного листинга, либо только листинга на нашей площадке. И мы слышим от российских и даже глобальных инвестбанков, что сейчас российским компаниям нет никакого резона выходить на зарубежные площадки. Там есть риски, дополнительные издержки, а тех же самых иностранных инвесторов и доступ к их средствам можно получить и дома. Плюс, только у нас можно получить доступ к 17 миллионам отечественных частных инвесторов.
Изменение отношения к российской инфраструктуре рынка капитала видно из соотношения торгов российскими акциями с двойным листингом у нас и в Лондоне. Если еще несколько лет назад эта пропорция была 50 на 50, то сейчас наша доля составляет уже 83 процента и постоянно растет. Сейчас достаточно хорошо видно, что вся ликвидность по российским инструментам находится на Московской бирже. И кстати, все эмитенты, размещавшиеся в свое время в Лондоне, уже пришли на Московскую биржу и получили листинг здесь.
— В 2020 году некоторые клиенты понесли большие убытки из-за отрицательных цен на нефтяные фьючерсы, торгующиеся на Мосбирже. Оказалось, что биржа просто не была готова, прежде всего технически, поскольку никто не мог предположить такой ситуации. Руководству площадки пришлось останавливать торги и запрещать проведение новых сделок. Приняли ли вы необходимые меры, появилось ли соответствующее программное обеспечение?
Тут надо уточнить, что к такой ситуации оказались не готовы не только мы: ни брокеры, ни биржи. Контракт торговался во всем мире, и во всем мире столкнулись с аналогичными проблемами. Это, действительно, очень печальная история. Мы переживаем и сочувствуем клиентам, потерявшим деньги. Но опять же, это из области инвестиционной грамотности. Деривативы — это сложный продукт, где, приходя на рынок, ты можешь потерять больше, чем принес на него. Это надо четко понимать, равно как и принцип работы инструментов, которые выбираешь. Наш ответ заключается не только в изменении программного обеспечения, но и в повышении инвестиционной грамотности клиентов рынка деривативов и дополнительном раскрытии информации о деривативах, торгующихся на бирже.
— То есть, в случае повторения ситуации, торги по отрицательным ценам будут возможны? Не будет панического запрета на совершение сделок, в том числе по закрытию уже имевшихся позиций?
Я считаю, действия биржи были единственно возможными в той ситуации. Они позволили ограничить открытие новых позиций клиентами, не понимавшими, с чем они столкнутся. Люди продолжали открывать позиции, заведомо получая убыток. Теоретически они, конечно, могли бы закрывать уже существующие позиции, но мы видели, что большой поток заявок был связан именно с открытием новых позиций. Да и потом, чтобы закрывать, нужно понимать, об кого — это зеркальный контракт. Должны быть контрагенты, которые позволят заключить закрывающую сделку. Нефтяные контракты на Мосбирже ликвидны, но в тот момент найти контрагента было крайне маловероятно и из-за повышенной волатильности в нефти, и из-за того, что контракт был почти исполнен и на нашем, и на глобальном рынке. Сегодня и правила биржи, и наши технологии позволяют торговать по отрицательным ценам.
— Какие биржевые инструменты пользуются наибольшей популярностью у инвесторов? Можно выделить отдельно институциональных и розничных?
Если почитать СМИ и Telegram-каналы, то кажется, что все крутится вокруг акций. Действительно, частные клиенты заключают с акциями большое число сделок, но объем их вложений в прошлом году был больше в облигации. За 2021 год покупки облигаций превысили 800 миллиардов рублей, чистые покупки акций были совершены на сумму 530 миллиардов рублей. С одной стороны, это кажется немного странным, с другой, в целом, история понятна. Инвестиционные продукты, финансовые инструменты — сложные для нового клиента объекты. Как говорят брокеры, их не столько покупают, сколько продают. То есть, действительно, здесь очень важна роль брокера, который обслуживает клиента, приводит его на рынок и что-то ему предлагает, в том числе через инвестиционные идеи, свои рекомендательные сервисы. Это одно из главных направлений развития брокерского обслуживания.
Акции — самый модный инструмент и постоянно на слуху. При этом, конечно, крупные банки, которые по совместительству выступают и крупными брокерами, очень активно продают клиентам собственные облигации. Так что в структуре вложений в облигации превалируют банковские. Плюс, естественно, роль играет доходность — в прошлом году ставки росли, доходности по облигациям и вкладам вернулись на достаточно интересный уровень. Думаю, вот это сочетание факторов и привело к тому, что облигации тоже довольно активно покупались.
— А срочный рынок? Интересен ли он трейдерам со статусом квалифицированного инвестора?
Он наряду с рынком акций традиционно является одним из двух главных рынков для розничных инвесторов, и не только квалифицированных. Доля розничных клиентов в объеме торгов деривативами на Мосбирже стабильно высока и составляет около 40 процентов. Срочный рынок Московской бирже большой и диверсифицированный, на нем присутствуют деривативы на все основные виды базовых активов: это и валюта, и сырьевые товары (нефть, металлы, включая драгоценные, газ), и акции — как российские, так и иностранные. Очень популярны и значимы фьючерсы на индексы акций: индекс Мосбиржи и [номинированный в долларах] индекс РТС. В конце января мы запустили фьючерс на индекс недвижимости, который рассчитан на самый широкий круг клиентов и позволяет с совсем небольшим капиталом инвестировать в рынок московской недвижимости, в том числе накопить на первоначальный ипотечный взнос. На днях предложили клиентам фьючерсы на отрасли российской экономики: теперь можно одним кликом открыть позицию на отдельный сектор и не надо собирать портфель из бумаг.
— Вы упомянули конкуренцию между разными видами инструментов, которой во многом способствует рост ключевой ставки. Он делает более доходными не только облигации, но и вклады. Не случилось ли оттока клиентов в пользу более простых, понятных и знакомых инструментов, к тому же застрахованных государством?
Эта дискуссия велась весь прошлый год, она началась еще до старта цикла повышения ключевой ставки. Считалось, что новые клиенты пришли на фондовый рынок из вкладов, и участники обсуждений гадали, вернутся ли они обратно при первой возможности. Однако на протяжении большей части года мы видели непрекращающийся приток физических лиц — за 2021 год на рынок пришли 8 миллионов новых инвесторов. Ежемесячно сделки заключали более двух миллионов человек. Для рынка акций прошлый год снова стал рекордным по объемам торгов. Доля частных инвесторов в его объемах стабильно держалась на уровне 40 процентов.
Сейчас, конечно, рынок проходит довольно серьезные испытания, особенно новые клиенты. Они пришли, когда все уверенно росло, а теперь динамика цен разнонаправленная, в том числе были сильные падения, а волатильность существенно увеличилась. Это новая реальность. Но в то же время мы помним, что в марте-апреле 2020 года, в самом начале пандемии, в период всеобщей неопределенности относительно перспектив выхода из пандемии и ее влияния на экономику и рынок, мы пережили падение рынка и рост волатильности с довольно сильным и быстрым отскоком, основным драйвером которого выступили розничные инвесторы.
Они активно покупали акции, для них падение цен было сигналом для входа на рынок. В прошлом году, напротив, многие активы дорожали, поэтому те, кто заходил на рынок, делали это на уже высоких уровнях. Сегодняшнюю ситуацию нельзя сравнивать с 2020 годом один к одному, но я знаю, что многие все равно расценивают текущую турбулентность как возможность для входа в рынок. Так что, надеюсь, мы увидим еще некоторый приток частных клиентов.
— То есть можно сказать, что розничные клиенты, пришедшие на биржу за последние два года, уже привыкли торговать и зарабатывать на ней. Получается, банкам будет не так просто переманить их обратно?
Я бы не рассматривал ситуацию на финансовом рынке таким образом, что клиент перебегает из акций и облигаций во вклады и обратно. Клиенты разные, и инструменты они используют тоже разные. В их распоряжении сейчас есть целая палитра. Они уже привыкли к тому, что у них есть инструменты фондового рынка, они у них в портфелях. Естественно, кто-то пользуется ими больше, кто-то — меньше. Вот как раз уровень понимания инструментов, их возможностей и рисков — это то, что вызывает тревогу у всех: у нас, у регулятора, у брокеров. Поэтому инвестиционной грамотности и ее повышению уделяется большое внимание.
В целом, на мой взгляд, превалирует мнение, что пришедшие на рынок инвесторы не уйдут с него. Другой вопрос, какую часть своих активов в какие инструменты они будут направлять. Вклады имеют свои преимущества, акции и облигации, фонды — свои. Тем не менее я уверен, что даже при нынешнем уровне ставок приток физлиц на фондовый рынок будет сохраняться.
— С начала года наблюдается существенный отток из российских активов нерезидентов. Во многом он связан с геополитической ситуацией вокруг России и Украины и грозящими Москве санкциями. Однако вряд ли они совсем покинут российский рынок. К чему они проявляют наибольший интерес?
Нерезиденты традиционно очень активны на рынке акций. Около 80 процентов акций российских компаний, находящихся в свободном обращении на бирже, принадлежат именно нерезидентам. Разумеется, когда они распродают их и сокращают позиции, это влияет на рынок. Другое дело, что российских инвесторов становится все больше, и они несут на рынок все больше денег. Они в состоянии в какой-то степени заменить иностранцев. Помимо акций, нерезиденты вкладываются в российский госдолг — их доля во владении ОФЗ составляет более 20 процентов.
— В конце прошлого года у всех на слуху была ситуация с облигациями «Роснано». Госкомпания заявила, что испытывает трудности с обслуживанием долга, но все же погасила очередной выпуск облигаций. ЦБ даже приостанавливал торги бумагами компании. Сделала ли Московская биржа какие-нибудь выводы? Собираетесь ли ужесточать регулирование, требования к эмитентам?
Мы постоянно занимаемся этим, развиваем и совершенствуем правила листинга и требования к эмитентам. В частности, в прошлом году мы доработали подход к листингу, включающий в себя всесторонний анализ эмитента: и с точки зрения финансовых рисков, и с точки зрения комплаенса. Но речь не идет о том, что мы заменяем собой рейтинговые агентства. У нас торгуются эмитенты с разным кредитным качеством. Более того, оно может меняться со временем. Главное, чтобы инвесторы всегда понимали, что они покупают, на что обращать внимание, и обладали актуальной информацией.
Мы стараемся им помочь — через раскрытие информации об эмитентах и те самые программы повышения инвестиционной грамотности. В частности, мы обращаем внимание инвесторов на то, что облигации — менее волатильный инструмент по сравнению с акциями, но они требуют особого внимания к кредитному риску эмитента.
— В конце прошлого года вы провели ребрендинг. Что изменилось, помимо дизайна?
В нашем понимании ребрендинг отражает изменения, произошедшие за последние десять лет, с момента объединения двух бирж — ММВБ и РТС — в одну. За это время произошли колоссальные, на мой взгляд, трансформации, очень много всего поменялось. Я даже не говорю о том, что принципиально выросло количество инвесторов, инструментов. Главное, что мы стали существенно больше, чем обычная биржа. Мы всегда были очень диверсифицированной и довольно нетипичной биржей с такими секциями, как валютная и денежная. За последние годы у нас появились новые типы клиентов, мы стали больше работать с корпоративными клиентами, с иностранными клиентами. У нас появился маркетплейс «Финуслуги», это вообще принципиально новый бизнес. И мы решили, что вся эта совокупность изменений требует выражения и отражения в новом бренде.
Наша стратегия базируется на трех основных направлениях. У нас есть основной биржевой бизнес, есть то, что мы называем «больше, чем биржа» (развитие рыночных данных, сервисов для корпоративных клиентов по управлению балансом через инструменты валютного и денежного рынка). И, помимо этого, есть то, что можно назвать «не биржей». Это нечто новое, где мы можем привнести биржевую прозрачность, эффективность и надежность при нахождении цены и заключении сделки в те финансовые сегменты, где их традиционно не было. Делаем это через «Финуслуги», наш маркетплейс финансовых продуктов.
— Вы строите экосистему?
Это другая история. Мы не говорим об экосистеме, их выстраивают сегодня многие. Биржа — это другая популярная сегодня модель, так называемая платформа. Традиционно биржа выступает платформой для инвестиционных продуктов, дает возможность всем типам инвесторов заключать сделки по единым правилам в доверенной нейтральной среде, при этом на биржу они приходят через посредников — брокеров. Новое регулирование цифровых финансовых платформ позволило нам создать платформу личных финансов, маркетплейс, распространив нашу модель на страховки, банковские вклады, кредиты, не обращающиеся на бирже «народные» облигации и паи инвестиционных фондов. Все эти продукты, вместе с биржевыми инструментами, позволяют людям эффективно управлять личными финансами, но, в отличие от биржи, на наших «Финуслугах» они совершают операции без посредников, получая сервисы от банков, страховщиков и других финансовых институтов напрямую. Экосистема стремится удовлетворить все потребности клиента, не выпуская его вовне, мы же, как платформа, нацелены на предоставление клиенту лучшей цены на максимально широкий спектр финансовых продуктов, прозрачные условия совершения сделок и удобный доступ к информации о своих финансах.
— Не могу не спросить, торгуете ли вы сами?
Нет, я как сотрудник биржи являюсь инсайдером и поэтому не могу совершать сделки с большинством инструментов. Я имею право совершать операции с акциями Мосбиржи, и они есть в моем портфеле. Также мне доступны еще некоторые инструменты, в основном с фиксированной доходностью. Эти возможности я использую в инвестиционных целях и с соблюдением принципа диверсификации.
Алексей Афонский
По материалам: “Лента.Ру”
