“Время идёт, спрос на газ в Индии и Пакистане растёт, но ни один из маршрутов до сих пор не достроен”
По аналогии с валютными зонами, о формировании которых говорят финансовые аналитики, в Евразии может быть создана автономная и самодостаточная газовая зона, открытая для внешних транзитов со стороны Тихого и Индийского океанов. А если учесть постоянный рост газовой генерации, можно говорить и о едином энергетическом пространстве, которое связывает входящие в него государства прочнее, чем политические или какие-то конъюнктурные соображения.
В апреле 2022 года, выступая на совещании по вопросам развития топливно-энергетического комплекса, Владимир Путин сделал упор на необходимости расширения сотрудничества на восточном и южном направлениях. Через полгода по инициативе российской стороны возник проект «тройственного газового союза» с Казахстаном и Узбекистаном, нацеленного на совместное развитие инфраструктуры потребления и транспортировки газа как для внутренних, так и для внешних рынков. В январе 2023 года профильные министерства обеих стран подписали с «Газпромом» дорожные карты о сотрудничестве в газовой сфере. Первым шагом должны были стать поставки российского газа в Узбекистан, где возник дефицит топлива для газовых электростанций. Затем Казахстан предложил «Газпрому» проложить новый транзитный маршрут в Китай по территории Восточного Казахстана и даже подготовил технико-экономические расчёты этого проекта.
На этом фоне резко возросло количество контактов представителей «Газпрома» с коллегами из Казахстана и Узбекистана.
Одновременно начались переговоры с Туркменией по вопросам, связанным с реверсной прокачкой газа (для Узбекистана) по старому советскому газопроводу «Средняя Азия – Центр», а также по предложению Ирана организовать транзит российского и туркменского газа в Индию, Пакистан и другие страны с помощью своповых операций. Ещё одна адресованная России инициатива Тегерана касается её участия в проекте газопровода «Иран – Пакистан – Индия» (ИПИ).
Поскольку по запасам газа Россия, Иран и Туркмения занимают соответственно первое, второе и четвёртое места в мире, речь идёт о партнёрстве трёх газовых гигантов в проекте создания ещё одного контура газопроводов, связывающих огромные пространства Центральной Азии. При этом складывается пул из пяти поставщиков: Россия, Иран, Туркмения, Казахстан, Узбекистан. И огромный рынок потребления, включающий Китай, Пакистан, Киргизию, Таджикистан, государства Юго-Восточной Азии.
Предложения Ирана о транспортировке российского и туркменского газа в южном направлении и об участии России в проекте магистрального маршрута «Иран – Пакистан – Индия» стали естественным продолжением шагов Москвы и Тегерана по налаживанию сотрудничества в газовой сфере. В июле 2022 года «Газпром» и Национальная иранская нефтяная компания (NIOC) подписали меморандум, который среди прочего предусматривает обменные операции с природным газом и строительство магистральных газопроводов.
Идея строительства магистральных газопроводов в направлении на Пакистан и Индию и дальше на Бангладеш давно прорабатывается в рамках двух маршрутов: уже упомянутого ИПИ и газопровода «Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия» (ТАПИ). Оба проекта можно отнести к газовому долгострою. Строительству ИПИ мешали антииранские санкции и давление Вашингтона и Эр-Рияда на Исламабад и Нью-Дели. А продвижение ТАПИ тормозили задержки с выходом на полную мощность сложного для разработки месторождения Галкыныш и тот факт, что почти 40 процентов этого маршрута пролегает по территории неспокойного Афганистана.
Время идёт, спрос на газ в Индии и Пакистане растёт, но ни один из маршрутов до сих пор не достроен.
Туркмения давно завершила строительство своего участка ТАПИ (около 15 процентов всего газопровода), а её партнёры не сделали практически ничего. Иран ударными темпами достраивает свою часть ИПИ (треть всего маршрута), а Пакистан отстаёт от графика, но работы на его участке ведутся. Пригласив Россию к участию в этом проекте, Тегеран даёт понять, что намерен добиваться ускорения процесса. Это вполне возможно, учитывая, что самый длинный в мире газопровод «Центральная Азия – Китай» был построен всего за два года.
Сотрудничество в проекте ИПИ равным образом выгодно и Тегерану, и Москве. Иран, газовые месторождения которого находятся на юге страны, получит возможность газифицировать северные районы, в которые придёт российский (и, возможно, туркменский) газ, а также добиться дополнительного инвестирования и поставок оборудования. А у России появится ещё один экспортный маршрут, нужный для компенсации потерь, вызванных прекращением поставок в Европу.
Выдвигая идею «тройственного газового союза» с Казахстаном и Узбекистаном, Россия говорила о координации работы по развитию инфраструктуры потребления и транспортировки газа, а также о решении конкретных проблем, связанных с дефицитом или избытком газовых ресурсов. Ни занимающий 19-е место по добыче и 21-е место по запасам газа Узбекистан, ни Казахстан с его 25-м местом по добыче и 19-м местом по запасам не в состоянии обеспечить газификацию своих стран и загрузку газовых электростанций за счёт собственных ресурсов. Тем более что рост внутреннего спроса происходит на фоне падения или стагнации добычи. С этой проблемой уже шестой год сталкивается Узбекистан, вынужденный регулярно покупать газ у российских и туркменских компаний.
Россия предлагала совместно проанализировать все эти проблемы и выстроить общую стратегию взаимодействия в газовой сфере.
Но Астана и Ташкент испугались реакции США и практически сразу дезавуировали идею союза, что не помешало Узбекистану поднять вопрос о покупке газа в России, а Казахстану – предложить свою территорию для транзита российского газа в Китай, а потом и подписать дорожные карты по сотрудничеству с «Газпромом».
Все эти маневры отражают неуверенность местных элит, значительная часть которых привыкла всё время оглядываться на США, а также остроту газовых проблем в регионе и влияние Китая, который подтолкнул своих младших партнёров к принятию правильного решения. В результате появился шанс, что союз состоится. Казахстан и Узбекистан смогут покрыть газовый дефицит, а Россия получит, пусть и небольшие, но устойчивые рынки сбыта.
Из-за холодной зимы и нехватки топлива для газовых электростанций в Узбекистане начались проблемы с подачей электроэнергии. По расчётам местных аналитиков, для нормального функционирования всех систем стране не хватает 10 млрд кубометров газа в год. При этом потребность в электроэнергии постоянно растёт, и удовлетворяется она главным образом за счёт газовой генерации. Только в прошлом году было введено в строй несколько газовых электростанций общей мощностью 1,6 гигаватта, а к 2026 году запланирован ввод ряда новых объектов мощностью 3,6 гигаватта. Это значит, что спрос на газ будет расти, и для его удовлетворения нужно наращивать либо добычу, либо импорт.
Самый простой способ доставки газа в Узбекистан – построенный в 80-е годы трубопровод «Средняя Азия – Центр».
Он состоит из четырёх ниток. Объём прокачки по каждой из них – 20 млрд кубометров в год. В советское время по трубопроводу узбекский и туркменский газ доставлялся в регионы РСФСР. После распада СССР Туркмения использовала газопровод для экспорта голубого топлива, а Россия выступала в роли страны-транзитёра. В 2016 году Москва расторгла контракт, и прокачка была остановлена, потом частично возобновлена. Но значительная часть инфраструктуры газопровода не функционирует уже семь лет. Проведённая недавно ревизия показала, что система находится в хорошем состоянии. Осталось расконсервировать одну из веток и начать доставку газа из России в Узбекистан в реверсном режиме. Но что-то пошло не так. Поставки российского газа в Узбекистан должны были начаться 1 марта, однако этого не произошло.
Местные СМИ сообщили, что задержка связана с тем, что «Узбтрансгаз» продолжает готовить инфраструктуру, чтобы не смешивать импортный газ с местным: «По каждому направлению будет организована отдельная транспортировка». Затем Министерство энергетики Республики Узбекистан сообщило, что причиной задержки является «отсутствие конкретного соглашения» и «вопрос продолжает изучаться». Кто саботирует выполнение договорённости, пока непонятно. Но хорошим стимулом для ускорения процесса могло бы стать напоминание Пекина о том, что Ташкент в течение нескольких последних лет не выполняет своих обязательств по экспорту газа в Китай по трубопроводу «Центральная Азия – Китай».
Предложив России проложить через свою территорию экспортный маршрут в Китай, Казахстан думал о своей выгоде: доходах от транзита и возможности газифицировать восточные районы. Ничего необычного в таком подходе нет. Страны, экспортирующие газ, а также государства-транзитёры часто используют магистральные маршруты в качестве якорных проектов для газоснабжения производства и населения в тех регионах, куда из-за небольшого спроса невыгодно тянуть специальные трубопроводы. Дело это дорогое, и на то, чтобы окупить затраты при низком спросе, уйдут десятилетия.
Совсем другое дело, если рядом проходит магистральный газопровод.
В этом случае достаточно построить ветки местного значения, газораспределительные станции и более мелкие нитки, замыкающиеся на потребителей.
Создание такой инфраструктуры, как правило, финансируется за счёт экспортных доходов. Во времена СССР эта схема использовалась для газификации районов, расположенных вдоль газопроводов «Союз» и «Уренгой – Помары – Ужгород», а в последнее время в регионах, через которые проходит газопровод «Сила Сибири».
Теперь то же самое хочет сделать Казахстан, где на фоне стагнации газодобычи наблюдается сильный рост спроса. Кроме того, в рамках проекта «Центральная Азия – Китай» Казахстан обязан ежегодно поставлять в Китай 5 млрд кубометров газа. При этом средний уровень газификации страны равен 51 проценту, то есть на 20 процентов ниже, чем в России с её огромными пространствами и зоной вечной мерзлоты. Ещё одна проблема состоит в том, что казахские газовые месторождения находятся в западных регионах, а промышленно развитые восточные районы вынуждены ориентироваться на каменный уголь.
Для России этот проект выгоден тем, что вместо одного потребителя (Китая) она получает двух. В этом смысле альтернативный проект газопровода через Монголию является менее привлекательным из-за небольших размеров внутреннего монгольского рынка. Кроме того, для Москвы важны любые проекты, укрепляющие её связи с бурно развивающимся Казахстаном. Но Астана является более сложным переговорщиком, чем Улан-Батор. Однако на этот раз инициатива исходит от неё, и это даёт основания полагать, что высокий уровень заинтересованности в партнёрстве с Россией ограничит аппетиты и амбиции казахской стороны.
Поскольку принципиальных препятствий для реализации этого проекта нет, «Газпром» начал изучать подготовленное казахской стороной технико-экономическое обоснование и обсуждать варианты маршрута. Пока их три – из Ишима, Омска и Барнаула. Среди вопросов, которые предстоит согласовать, особое место занимает ценовой разрыв. В России внутренняя цена на газ колеблется в районе 70 долларов за тысячу кубометров, в Казахстане – в районе 50 долларов. Москва не готова продавать газ дешевле, чем на внутреннем рынке. Астана не захочет покупать дороже, что продаёт потребителям. Решить эту проблему предлагается путём включения в пакетное соглашение оплаты транзитных услуг.
Некоторые эксперты считают, что, согласившись на транзит по казахской территории, Россия может получить «вторую Украину»: сначала газовый шантаж, а потом и «что-нибудь похуже».
Подобные угрозы необходимо учитывать. Но сама эта параллель представляется не вполне обоснованной прежде всего потому, что Китай и Россия дружат против общего врага, и им не нужны конфликты на зажатом между ними пространстве Средней Азии. А сам Казахстан слишком нуждается в импорте газа, чтобы портить отношения с поставщиком.
По данным казахских аналитиков, только для обеспечения новых газовых электростанций Казахстану нужно дополнительно не менее 10 млрд кубометров газа, закупить который можно только в России. Узбекистан сам испытывает дефицит, Туркмения не успевает удовлетворять растущие аппетиты Китая, а каких-то альтернативных вариантов у континентального Казахстана нет. В итоге получается, что сегодня мяч находится на стороне Москвы, но ей придётся плотно работать с казахскими партнёрами, чтобы не повторить ошибок, совершённых на западном направлении.
Наращивание производства и развитие цифровых технологий формируют повышенный спрос на электроэнергию, что стимулирует увеличение газовой генерации как наиболее чистой среди простых способов её получения. А газовая генерация запускает рост потребления газа. Сегодня дело дошло до того, что некоторые газовые экспортёры не в состоянии удовлетворить внутренний спрос. Эти процессы приводят к срыву контрактов и разбалансировке региональных газовых рынков. Континентальные государства не могут полностью компенсировать неудовлетворённый спрос за счёт покупки сжиженного природного газа (СПГ), основные маршруты доставки которого проходят по морям и океанам.
В этой ситуации налаживание партнёрства России с государствами Средней Азии позволит не просто удовлетворить растущий спрос на голубое топливо, но и сбалансировать газовый рынок региона, быстро перебрасывая излишки, имеющиеся в одних странах, на затыкание дыр в других. Наладить работу такой системы непросто из-за того, что страны связаны перекрёстными обязательствами, а газовая инфраструктура региона создавалась под большие проекты и не приспособлена к точечному маневрированию.
Хороший пример такой разбалансировки – Туркмения. Она является экспортёром и входит в четвёрку лидеров по запасам газа.
Сложности с освоением месторождения Галкыныш не мешают ей поставлять небольшие объёмы газа в соседний Узбекистан, но не позволяют удовлетворить растущий спрос Китая, который уже предложил Ашхабаду построить ещё одну очередь газопровода «Центральная Азия – Китай» и нарастить поставки. На этом фоне Ташкент решил купить 10 млрд кубометров газа у России, но пропускная способность ветки, по которой должна осуществляться поставка, равна 20 млрд.
Если действовать в соответствии с законом о сохранении энергии (сколько в одном месте убудет, столько в другом прибудет), лишние 10 млрд кубометров следует отдать Туркмении, которая может отправить их в Китай или соседний Иран, уже озвучивший соответствующее предложение. Аналогичным образом Россия сможет поставлять газ в восточные районы Казахстана (через ответвления от магистрального маршрута в Китай) и в Иран, который будет использовать его для развития северных регионов, компенсируя собственные поставки в Пакистан, Индию и Бангладеш.
Сегодня в Азии имеются два полюса: находящиеся на Востоке и Юге потребители и сосредоточенные на Севере и Западе поставщики. Озвучивая идею «трёхстороннего газового союза» с Казахстаном и Узбекистаном, Россия фактически подняла вопрос о создании общего газового контура в Средней Азии, а действующий по согласованию с Китаем Иран предложил распространить этот принцип на всё пространство Евразии – от России и Туркмении до Индии и Китая.
Фото: pixabay
Вера Зелендинова
По материалам: “Октагон”
