Необычная встреча
Жизнь часто нас знакомит с необычными людьми. Впечатлениями о такой встрече делится известный журналист, автор канала «От века к веку», Олег Злобин.
С начала СВО Назир принял важное для себя решение и шагнул в пекло добровольцем.
Он решил, что мужчина-воин должен защитить мирную жизнь женщин, детей, стариков…
В далеком октябре сорок третьего в этих степях, раскинувшихся у широких берегов Днепра, погиб его дед Рамазан, когда Красная Армия гнала отсюда орды фашистов.
Дедовы ордена и медали бережно лежат на почетном месте среди пожелтевших фотокарточек в светлом большом отчем доме, обвитом южным дагестанским виноградом.
Бабушка-украинка Валерия Поликарповна завещала невесткам сыновей и всей большой дружной семье хранить награды деда-героя, как самое дорогое.
Маленький Назир частенько тайком надевал их, чтобы похвастать перед соседскими мальчишками, а те глядели на него с нескрываемым восхищением.
Теперь, в 23-м, как его дед в 43-м – он в одном строю с теми, кто хочет нести мир на эту землю, разогнать грозовые тучи.
Здесь он встретил товарищей с других концов земли – Сахалин, Дальний Восток, земляки-чеченцы, волжане, москвичи…Все пришли, чтобы защищать, вместе приближать Победу.
Россия всегда была и будет многонациональной. В этом ее великая сила, не раз убеждался он.
Еще в армии Назир стал умелым гранатометчиком.
Недаром, имя его означает «смотритель», «наблюдатель», «око», «глаз».
Каким-то непостижимым чудом снаряды точно укладывал в цель.
Боевые навыки никуда не делись. Тем более, что АГС “Тридцатый”, который выдали, был его старым знакомцем. И даже компактнее стал и легче по весу — около 16 килограммов.
Со стороны казалось, стрелок совершенно хладнокровен, когда в мутной сетке прицела видел кресты и нашивки новоиспеченных нацистов, тараканами ползающих в лощинах и оврагах.
В действительности же, на линии огня «Горец» – его позывной – весь вскипал в жестоком порыве отомстить.
Надежный АГС-30 часто не оставлял врагам шансов. Мушка прицела нередко сбивалась на дальность стрельбы в сотню метров.
Но в редкие минуты затишья каменный слипшийся лед в его душе быстро таял. Особенно в тех недолгих урывистых снах, когда будто наяву, отложив гранатомет, он ухаживал за деревьями в родном селении, затерянном среди неприступных южных предгорий Дагестана.
Горы не пускают сюда холодные ветры. Здесь всегда тепло, а сейчас, в это время, зеленеют нежной листвой сады, шумит и переливается всеми оттенками красок фамильная гранатовая роща, которую заложил еще совсем молодым убитый осколком на широких днепровских рубежах дед Рамазан.
Назир ясно видел себя, счастливого и безмятежного, сидящим на деревянной лавочке в этом чудесном тенистом дедовом саду, где деревья благоухают так, что кажется, рай уже на земле.
Дома «Горца» ждали жена и дети.
Едкие клубы дыма с первыми хлопками выстрелов вползали ядовитыми змеями в уши и нос, рассеивали в миг эти сладкие грезы.
Снова в бой. Единственное, что возмущало Назира до глубины души, и что никак не укладывалось в мыслях – как посмели таким прекрасным солнечным плодом – гранатом – несущим жизнь, рожденным на дереве с душистыми огненно-красными цветами – символами любви и плодовитого супружества, называть дьявольскую хреновину, несущую хаос и ужас смерти.
Этот бой у Днепра был одним из самых тяжёлых, выматывающих.
В метре рванул вражеский снаряд так, словно земной шар раскололо напополам.
От адской боли он потерял сознание, нога не слушалась.
В удушливом вязком дыму продолжали биться товарищи. Гранатомет «Горца» молчал.
В медицинской палатке, среди каркасных складных носилок, умирая от потери крови, он услышал тихое, суровое: “Ну, все герой, отвоевался!”.
Было горько, когда прощался с бойцами. Они давно стали близкими и родными, одним, навечно сжатым, стальным кулаком.
Дивный отеческий, знакомый каждым листком и травинкой дедов сад.
Забывая про боль и безвольную ногу, садовник хлопотал, лелеял надежду успеть встретить новую в своей жизни весну, чтобы сад был в полном порядке.
Он продолжал свой бой. За жизнь, за ушедших товарищей.
Окапывал, укрывал, бережно присыпал деревья землей. В феврале и в начале марта мучался с обрезкой – ветки, ведь, высокие и колючие. Нянчил, как детей, молодняк. Они и есть его дети.
И сад отблагодарил садовника сказочным урожаем. Налитые соком рубиновые зерна гранатов были подобны сотам Вселенной!
Почти весь урожай Назир с помощью волонтеров переправил за ленточку, в госпиталь. Часть привез в Москву.
…На бурлящем среди деловой и праздничной столичной суеты Дорогомиловском рынке, пахнущим пряностями и снедью, в торговом ряду, немолодой крепкий мужчина с благородным орлиным профилем темных глаз, раскладывал широченными ладонями, как драгоценный дар, гору алых круглобоких шаров.
Повсюду уйма продавцов, но именно к этому необычному человеку тянулись покупатели.
Глаза его, излучавшие достоинство, были, наверное, тому причиной. В них светилось счастье. А счастье заразительно.
Продавец каждому предлагал испробовать густой, только что выжатый, напитанный дагестанским солнцем, вперемежку с горным ветерком, алый сок граната.
С довольной улыбкой добавлял: «Это из фамильного сада деда Рамазана!».
…Если мешковатый пиджак, сбивался с его могучих плеч, некоторые замечали на вязанном свитере поблескивающий холодком стали значок ветерана боевых действий…
Говорят, на Кавказе, от века к веку родители называли сына именем Назир, желая, чтобы он прожил счастливую, долгую жизнь, и были уверены – имя надежно сохранит сына от горя и напастей. Так и есть!
Олег Злобин, «ОТ ВЕКА К ВЕКУ»
Фото автора
Специально для «Новых Ведомостей»
