Чиновникам в России не хватает ощущения собственной миссии
Российские чиновники в своей работе все меньше ориентируются на стратегические цели госструктур, следует из опроса, проведенного специалистами РАНХиГС. Особенно сильно влияние понятия “миссия” снизилось за последние два года. Теперь для чиновников гораздо более значимы частные элементы корпоративной культуры — документы и инструкции.
Стратегические элементы корпоративной культуры оказывают все меньше влияния на работу чиновников — к такому выводу пришли специалисты экспертно-аналитического центра РАНХиГС. Основу их работы составил опрос экспертов из научно-исследовательских организаций и госслужащих, проведенный в марте 2015 года,— в нем приняли участие 242 человека (предыдущие материалы из серии работ были опубликованы в “Ъ” 12 и 14 августа).
Как следует из результатов экспертного опроса, подавляющее число респондентов (85%) высоко оценивает степень влияния корпоративной культуры на эффективность работы госслужащих — но степень влияния отдельных ее составляющих сильно различается. По оценке опрошенных, важнее для госслужащих оказались не символические, а конкретные детали ведомственного порядка — документы и инструкции. Специфические культурные элементы, с которыми связывают собственную культуру, к примеру, японские корпорации (в широком смысле — мифология организаций), в России попали в конец списка корпоративных ценностей, отмечают авторы работы.
Стратегически ориентированные, западные по модели элементы, описываемые словами “видение”, “миссия”, “внутренний PR” и “маркетинг”, оказались при рассмотрении общего плана посередине. При этом за последние два года (аналогичный опрос был проведен авторами в 2013 году) влияние таких ключевых стратегических элементов, как “видение”, “миссия госслужбы” (в целом и отдельных ее структур), существенно снизилось.
Российские чиновники “явно испытывают потребность в четких ориентирах и целевых установках”, отмечают исследователи. По их наблюдению, снижение уровня символической нематериальной мотивации требует пристального внимания. “Именно она является основным возможным драйвером продолжения совершенствования и повышения эффективности системы госслужбы, а следовательно, обеспечения конкурентоспособности госаппарата. Ее отсутствие или недостаточная реализация потенциала — это серьезный риск, способный привести к тому, что будет формироваться поколение временщиков — госслужащих, рассматривающих себя как наемные менеджеры, без осознания более серьезных смыслов служения отечеству”,— констатирует один из авторов работы, директор экспертно-аналитического центра РАНХиГС Николай Калмыков.
Впрочем, большая часть (примерно две трети) как внешних специалистов, так и самих чиновников считает, что существующая сейчас система корпоративной культуры в целом соответствует практическим целям деятельности госслужащих. Сами госслужащие заявляют об этом более уверенно (12% — “соответствует полностью”, 58% — “в целом”), оценка внешних экспертов более размыта (лишь 1% — “полностью” и 65% — “в целом”). При этом в обеих группах позитивнее настроены относительно молодые работники — пик отрицательных оценок корпоративной культуры на госслужбе приходится на людей со стажем 11-15 лет.
“Отсутствие стратегического мышления в госструктурах — беда не только последних лет, но и большей части постсоветского периода. Запрос на стратегию не возникал в том числе из-за относительно благоприятной экономической ситуации, когда многие проблемы экономики решались нефтяными деньгами”,— отмечает Павел Кудюкин, доцент кафедры теории и практики Высшей школы экономики. Эта практика в том числе и привела российскую экономику в ее нынешнее состояние — однако даже сейчас понимания необходимости долгосрочного формулирования целей у госструктур не возникает, а поток желающих работать чиновниками, по его словам, все это время только возрастает. Напомним, опросы общественного мнения также ежегодно фиксируют у россиян устойчивый высокий интерес к госслужбе – так, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, в 2012 году такой карьерой интересовалось более трети молодых людей.
