Монолог надзирателя о знаменитой «Матроске»
Согласно официальной информации, изоляторов в России все меньше, а медицинская помощь заключенным — все лучше. Советник российского президента Герман Клименко объявил на днях о возможном запуске проекта удаленного консультирования врачами-специалистами арестантов в 2017-м. Как на самом деле обстоит дело с медпомощью и безопасностью в СИЗО, «Ленте.ру» рассказал бывший надзиратель печально известной «Матросской тишины».
«Хостел» с допместами
Первое с чем сталкивается арестант-новобранец, попадая в СИЗО, — дефицит спальных мест.
— Общая наполняемость «Матросской тишины» — примерно 1600 человек. Но недавно разговаривал с бывшими коллегами, говорят, что сейчас в СИЗО бешеный перебор — больше 2000 человек, — рассказывает наш собеседник. — На территории «Матроски» находятся два изолятора: 77/1 — общий изолятор на полторы сотни камер и 99/1 — «Лефортовский» примерно на 70 человек. В камерах от 2 до 16 человек, но сейчас и по 20 могут сидеть, дают раскладушки.
Распределение заключенных по камерам — важнейший процесс. Процедура прописана в статье 33 Федерального закона №103 «О содержании под стражей».
— Первоходы и рецидивисты сидят отдельно. Тех, кто проходят по насильственной статье, отделяют от тех, кого судят по ненасильственной. Мошенника с убийцей нельзя содержать вместе. По разным камерам рассаживают подельников, чтобы они не контактировали. Также от основной массы заключенных отделяют бывших сотрудников — из соображений их безопасности, — говорит бывший надзиратель.
У человека, впервые угодившего за решетку, может расстроиться психика. «Бывает, заключенный кричит, пытается объяснить, что он не виновен. С такими работают психологи. Куда посадить того или иного арестанта, решают административная комиссия, оперативники и психологи. Ты адекватный — идешь к нормальным. Ты цыган — идешь к своим. Если наркоман проколотый — идешь к таким же. Больной — идешь болеть», — объясняет собеседник.
ВИЧ-инфицированные могут содержаться в обычной камере с остальными — не на четвертой, конечно, стадии. «В таком случае его определяют в инфекционное отделение. Также учитываются хронические болезни. По закону, если что-то угрожает здоровью заключенного, его должны пересадить в другую камеру», — рассказывает офицер.
Чтобы не передушили друг друга
Здоровью в СИЗО угрожают не только болезни, но и агрессивно настроенные сокамерники. Для сотрудников ФСИН важно, чтобы арестанты были в целости и сохранности — иначе неизбежны проблемы по службе. О том, что в камере «запахло керосином», надзирателям сообщают информаторы — их называют «красными».
«На каждого опера (сотрудники оперативной части учреждений ФСИН — прим. «Ленты.ру») приходится по 10-12 камер, это его зона ответственности, поэтому ему важно, чтобы в его “хатах” все было “ровненько”. Если остальные заключенные узнают, что кто-то в их камере стукач, его могут “сломить” и выдворить в другую камеру, к таким же стукачам», — говорит собеседник.
Проблемная категория — насильники и педофилы. Их сажают вместе. «Им делить нечего, — объясняет надзиратель. — Так они и выживают. В СИЗО же нет мест, где заключенные разных камер могут встретиться. Прогулки только вместе с сокамерниками».
Если педофилу или насильнику угрожает опасность, он пишет заявление — этот веское основание для перевода. «Одного его, конечно, не посадят, но к другим переведут. Еще стоит отметить, что все-таки по-разному относятся к подобной категории заключенных. Вот Емельяненко был осужден по насильственной статье, у нас сидел, однако к нему никаких вопросов у заключенных не было», — уточнил собеседник.
Лекарство он даст, если болен
Медпомощь оказывается, причем на сравнительно высоком уровне, уверяет собеседник «Ленты.ру». «В камере есть звонок, если арестанту стало плохо, он нажимает кнопку, и в коридоре загорается красная лампочка. Сотрудник подходит, заглядывает в смотровое окно, выслушивает причину вызова. Если заключенный жалуется на головную боль, живот, то врач приходит и дает лекарство, причем лекарство принимается только в присутствии медика», — говорит сотрудник ФСИН.
Если требуется осмотр, то заключенного выводят из камеры, обыскивают и сопровождают в медкабинет — он есть на каждом этаже. Дежурный доктор работает круглосуточно. «К наркоманам пристальное внимание: они часто просят обезболивающие, чтобы наглотаться, подговаривают других заключенных достать им таблетки, нередки случаи отравления обезболивающими», — рассказывает бывший надзиратель.
У врача все под расчет, лишнего никогда не даст, а перед тем, как выдать лекарство, медик внимательно осмотрит заключенного, измерит давление и прочее. Если случилось что-то серьезное, то в СИЗО есть и терапевтическое, и венерологическое отделения, корпуса для больных, там и капельницу могут поставить. За диабетиками и арестантами с другими хроническими заболеваниями — сердца, почек — внимательно следят.
УДО начинается в СИЗО
Поведение в изоляторе напрямую зависти от того, где и как будет отбывать наказание арестант. Помимо уголовного дела, есть еще личное дело заключенного, которое заводится в изоляторе. «Туда записываются все выходы из камеры, походы к следователю, все свидания с близкими, а также все выговоры, постановления в помещение в карцер. Весь этот “багаж” идет с ним и дальше. Буйный, например, вообще может не рассчитывать на условно-досрочное освобождение», — говорит собеседник.
За нарушение режима предусмотрена дисциплинарная ответственность. От выговоров до водворения в штрафной изолятор и карцер. К примеру, прозевали сотрудники, а в камере кто-то поставил брагу. «Если человек не пил три месяца, там после одного глотка этой браги начинаются такие приключения! Драка, вопли», — рассказывает надзиратель.
Силовое воздействие
Бить заключенных нельзя, но в отдельных случаях закон разрешает применять физическую силу и приемы самообороны. «Например, загиб руки за спину, расслабляющие удары, удар в голень. Если арестант буянит, ему заламывают руки, надеваются наручники — все это регламентировано законом. Физическая сила с применением спецсредств: палка резиновая ПР-73М, наручники, баллончик», — объясняет бывший сотрудник ФСИН. За время службы лично ему приходилось применять жесткие меры.
«Случай был — один арестант порезал себя, причем больной СПИДом. Пришлось бить по ногам и скручивать. Некоторые не хотят добровольно идти в карцер — применяешь физическую силу. Но нужно быть аккуратным, потому что за неправомерные действия сотрудник отвечает перед прокурором», — рассказывает тюремщик.
Как сохранить здоровье в СИЗО
Одна из самых главных страшилок про изолятор — риск заразиться опасными заболеваниями. Однако собеседник «Ленты.ру» считает, что слухи об этом преувеличены. «Надо очень постараться, чтобы чем-то заразиться. Я контактировал с заключенными с открытой формой туберкулеза. Просто ел много сала и мяса, чтобы не заразиться. Тому, кто работает на тубкорпусе, год засчитывается за два. Также раз в год — обязательная диспансеризация сотрудников. В отпуск не уйдешь, если не принесешь справку о полном медицинском осмотре», — говорит он.
Тем не менее, по его словам, за пять лет службы пара сотрудников ФСИН заразилась туберкулезом. «Им выдали компенсацию в несколько миллионов рублей, а также оплатили курс реабилитации и ретровирусной терапии», — уточнил собеседник.
Что касается заключенных, заражаются опасными заболеваниями те, кто практикует однополый секс. «Я пару раз застукивал таких ребят. Если кто-то ВИЧ-инфицированный себя режет, то таких быстренько скрутят и в карцер».
Посылки с перевесом
Бюро передач, по словам бывшего надзирателя, постоянно сталкивается с попытками близких арестованного доставить в изолятор запрещенку. «Самое распространенное — когда пытаются передать наркотики. Растворяют в меде метадон, накачивают всякие наркотические вещества в печенье, хлебобулочные изделия, в апельсины заливают водку, пропитывают резинку от трусов в растворе героина. Все это тщательно проверяется. Практически все посылки просматриваются через рентгеновский аппарат. Часто поступает сигнал по оперативной информации, что кто-то попытается передать какую-то запрещенную вещь», — говорит отставной офицер.
«Был случай, когда мать передавала спортивный костюм сыну, который был пропитан героином, а это уже статья 228 — хранение и распространение наркотиков. Еще один способ — переброс через забор теннисного мячика, туда закладываются телефон, наркотики, все что угодно», — рассказывает он.
Контрабанду перебрасывают на режимную территорию, а затем кто-то из заключенных, имеющих право передвигаться по территории, подбирает груз. Все это продумано и организовано. «Бывает, обманывают конвой отвлекающим маневром, закидывают с одной стороны шарики, а посылка летит с другой стороны. Тот, кто сидит годами, знает все эти тонкости», — говорит собеседник.
Азбука обыска
В СИЗО все делается для того, чтобы заключенный не сбежал. «Есть плановые и внеплановые обыски, их задача — изъятие запрещенных предметов. Группа сотрудников заходит в камеру, один зэк остается и смотрит за соблюдением законности обыска. Все просматривается: матрасы, подушки, содержимое тумбочек, карманы курток, простукиваются стены, используется металлоискатель. Обычно всегда находят зарядки, телефоны, замазанные в стене. Также сотрудник смотрит, чтобы не было порчи имущества. К примеру, поперек и вдоль кровати идут пластины, одну пластину можно вытащить, заточить и уже получится нож, холодное оружие», — говорит бывший надзиратель.
Перед тем как сбежать, заключенный рисует план изолятора, чтобы знать, куда двигаться. «Лично я находил кое-какие зарисовки. Громкий побег был из “Матроски” в 2013-м, сбежал заключенный Олег Топалов, — рассказывает собеседник. — На самом деле там был очень хилый корпус, он выбрался через вентиляционную шахту, перепрыгнул с крыши на крышу и оказался на свободе. Ну и, конечно, стены, обход, колючая проволока, на окнах инфракрасные датчики, в систему охраны вбуханы огромные деньги, потому что это основное».
Так же тщательно осматривают выезжающий транспорт. «Вывоз мусора с территории — отдельная история, все пронюхивают собаки, а потом еще металлический штырь в три метра втыкается. Попробуй, убеги», — иронизирует рассказчик.
Незавидная служба
Угрозы тюремщикам со стороны арестантов — обычное дело. «Но ни одна в отношении меня или моих коллег не осуществилась. У заключенного хватает проблем, и конфликтовать с каким-то сотрудником изолятора нет смысла. Он скорее следователя убьет, оперативника, судью, а человека, от которого ничего не зависит, зачем?» — говорит бывший надзиратель.
Тем не менее ссоры, конфликты, мелкие стычки возникают систематически. «Есть режим содержания, который они должны выполнять. К примеру, выводим из камеры, а арестант руки за спину не заводит намеренно. Заключенные все разные. Есть дерзкие, которые строят свой авторитет на конфликте с администрацией, а есть спокойные», — объясняет собеседник.
Слухи о повальной коррумпированности рядовых тюремщиков, по словам бывшего сотрудника исполнительной системы, не соответствуют действительности.
«В каждом управлении ФСИН есть отдел собственной безопасности, который занимается исключительно сотрудниками. Они частенько проводят служебные проверки, также старший опер может следить за сотрудниками. Брать взятку очень рискованно, потому что многие дела заводят на сотрудников, которые уже не работают. Раз взял — через годы может вскрыться. Сядешь. Прецеденты были», — резюмировал отставной тюремщик.
Анна Матушкина
Источник: “Lenta.ru”
