Карякин: не болею за Украину, я родом из Крыма
Российский гроссмейстер Сергей Карякин, в прошлом ноябре сражавшийся за мировую шахматную корону с Магнусом Карлсеном, а в декабре завоевавший титул чемпиона мира по блицу, в редакции «Газеты.Ru» рассказал о том, как справляется с популярностью, что собирается делать в Общественной палате и почему советует прочитать книгу Дональда Трампа.
«Никогда не получал столько денег за один матч»
— Сергей, вы сейчас пользуетесь огромной популярностью — люди, даже не увлекающиеся шахматами, знают, кто такой Карякин. Все благодаря матчу на первенство мира с Магнусом Карлсеном?
— Поединок с норвежцем — лишь верхушка айсберга. Этому предшествовала очень большая работа и в плане шахмат, и в плане пиара. Мы с моим менеджером старались всячески популяризировать шахматы. Но в первую очередь, это шахматный труд — победы в различных турнирах: чемпионате мира по быстрым шахматам, по блицу, а также победы в Кубке мира и турнире претендентов. Это все идет комплексно, и нельзя сказать, что я случайно вышел на матч с Карлсеном, хорошо сыграл и после этого стал знаменитым. Нет, я долго к этому шел, и это является логическим завершением цикла.
— За последнее время вы подписали большое количество спонсорских контрактов. Можно сказать, что вы в некотором роде стали шахматной Марией Шараповой — зарабатываете рекламой больше, чем игрой?
— Действительно, у меня появилось много контрактов, но все не так масштабно.
Да, я могу начать экономить средства и перестану вкладывать в свои тренировки, но после этого результаты пойдут на спад, и спонсоры скажут: «А за что мы платим тебе деньги?» И скорее всего, все контракты прервутся. Почти все деньги я вкладываю в свое развитие, в тренеров. Так что это не только большие доходы, но и большие расходы.
Естественно, ситуация сейчас для меня довольно хорошая — это было бы глупо отрицать. Но в то же время предстоит большая работа, чтобы не растерять то, что было нажито большим трудом.
— И все же после матча с Карлсеном вы стали зарабатывать намного больше?
— На самом деле я гораздо больше заработал на самом матче, чем до или после. Никогда в жизни еще не получал на одном турнире €450 тыс. — и близко таких цифр не было. А тут заработал столько за один матч. Но тут тоже стоит оговориться. С одной стороны, это большие деньги, но, с другой, для такого крупного события, когда за тобой наблюдают десятки миллионов людей по всему миру, это был не такой уж и большой призовой фонд. При грамотном раскручивании этого мероприятия организаторы матча могли собрать больше, но, к сожалению, этого не сделали.
— Шахматисты в принципе народ обеспеченный?
— Сужу по собственному опыту: пока я не вошел сначала в двадцатку, а затем и в десятку сильнейших рейтинга ФИДЕ, ни о какой финансовой стабильности и речи не шло. Кое-какие деньги, конечно, зарабатывал, но основная часть уходила на оплату сборов и тренерского труда, на семью. Что-то подкопить было сложно. Вот топовым шахматистам раскрутиться уже гораздо легче. Ими живо интересуются спонсоры.
— То есть тем родителям, что мечтают о высоком заработке своих детей, лучше обходить шахматные секции стороной?
— У нашего вида спорта очень высокий потенциал. Достаточно вспомнить, сколько людей по всему миру смотрели тот же матч против Карлсена. Мне до сих пор пишут из России, Норвегии, США. Очень надеюсь на качественный скачок в шахматах, подобный тому, который в свое время совершил Бобби Фишер. До него призовой фонд матчей на первенство мира составлял $10–20 тыс.
Однажды Фишер сказал: миллион или игра не состоится. И все с ним согласились. Карлсен таких условий не ставил. Соглашается на предлагаемые суммы. Хотя если бы Магнус ударил кулаком по столу: платите три миллиона и ни цента меньше, скорее всего, ему бы пошли навстречу. Если стану чемпионом, обязательно вернусь к данной теме. Но пока не имею полномочий.
«Неправильно выявлять чемпиона на тай-брейке»
— Как минимум в двух партиях против Карлсена вы могли добиться более успешного результата, но одну встречу проиграли, а другую при выигрышной позиции свели вничью. Осталось ли у вас чувство неудовлетворенности?
— Здесь надо рассматривать все в комплексе. По-хорошему, ведь мне очень повезло в третьей и четвертой партиях. Должен был их проигрывать, однако вытянул ничьи. Наоборот, не повезло в тех играх, где вроде бы все складывалось нормально. Без ошибок здесь никуда, поскольку соперничали два хорошо подготовленных шахматиста. Напряжение зашкаливало. В общем и целом классическую часть матча мы провели именно так, как должны были — 6:6. И у Карлсена были шансы, и у меня неиспользованные возможности. Ну а на тай-брейке я не смог перестроиться. Не раз уже об этом рассказывал.
— Уже само ваше участие в матче за мировую шахматную корону многие считали сенсацией. Вы ведь и в турнир претендентов вполне могли не отобраться…
— У меня есть особенность: против самых сильных соперников традиционно играю с удвоенной энергией. Скажем, на коммерческих турнирах у меня нет прямо уж безумного желания победить. Хотя и на них настраиваюсь хорошо.
Я понимал, что обязан попасть в турнир претендентов. Последним шансом для меня был Кубок мира. Там я уже не имел права на ошибку. Соревнования проходили по нокаут-системе. 128 шахматистов играли по две партии на вылет. В случае ничьей назначались дополнительные партии. Кажется, мне удалось отыграться четыре или пять раз — уже и не вспомню точно. Зато помню о колоссальном количестве времени и сил, потраченных на подготовку и сам турнир.
Короче, после успешно проведенного Кубка мира я поймал кураж. Затем поехал на тренировочные сборы с моим другом Шахрияром Мамедьяровым. Получается, и ему эта работа помогла. В текущем рейтинге он занимает четвертое место, а недавно праздновал успех в Шамкире… При менее удачном стечении обстоятельств на турнире претендентов я мог занять второе место, при самом неблагоприятном — третье. Все решила концовка. Мне посчастливилось вырвать победу у Фабиано Каруаны в последнем туре с жертвой ладьи и последующим шквалом аплодисментов.
— Не чувствовали, что шахматный мир воспринимает вас как выскочку?
— Нет. Если судить исключительно по цифрам в рейтинге, фаворитом я не являлся. Однако уже лет семь вхожу в первую десятку. Я стабилен. Держу уровень и остаюсь шахматистом, который в хорошей форме способен победить кого угодно.
— Вам нравится формула тай-брейка? Может, стоило играть в классические шахматы «до победного конца», как когда-то Каспаров с Карповым?
— Вы правы, тай-брейк не логичен. Смотрите: мы разыгрываем титул по классическим шахматам, затем прекращаем и выясняем отношение в рапиде. Это совсем другая дисциплина, а для перестроения с классики на быстрые был запланирован всего один выходной. Неправильно так выявлять чемпиона! Не хочу оправдывать свое поражение тай-брейком, регламент есть регламент, и каждый заранее был с ним ознакомлен. При этом повторюсь: на мой взгляд, абсолютно ни к чему смешивать разные дисциплины. Но и безлимитный матч в стиле Карпов — Каспаров в условиях современного мира рисковал бы превратиться в легкое безумие.
— Так как же быть?
— Мое предложение — проводить матч с нечетным количеством партий. Например, 15. Один из участников больше действует белыми и обязан выиграть матч в отведенное время. При ничьей он считается проигравшим.
— Чем хорош ваш формат?
— Будет борьба! Допустим, в последней, 12-й партии нашего матча с Карлсеном он фактически сдал белый цвет. Оформил ничью за 40 минут. А при предложенной мной системе была бы полноценная схватка. Так же интереснее.
— У вашей инициативы есть будущее?
— Точно знаю, один очень известный арбитр написал соответствующую петицию в ФИДЕ. Ее там обязательно рассмотрят.
— Экономя силы в 12-й партии, Карлсен делал ставку на тай-брейк?
— Да, он очень хорошо к нему подготовился, играл быстро и уверенно. Создавал мне проблемы в каждой партии. Первые две я выдержал, на третью и четвертую сил уже не хватило.
— Впоследствии оценили задумку норвежца?
— На такую хитрость нельзя равняться, поскольку если ты целенаправленно играешь на ничью в надежде победить в партиях с укороченным временем, как правило, их-то и уступаешь. Раз на раз не приходится.
— Во второй партии тай-брейка получился пат. Как часто он встречается на столь высоком уровне?
— Это нормальное явление, ведь одна сторона давит, загоняет короля в угол, и у него не остается путей отхода. Другое дело, в современных шахматах очень редко доводят до настоящего мата. Как правило, сдаются раньше, когда оценивают собственную позицию как проигрышную. Хотя вот совсем недавно мат поставили бывшему претенденту на чемпионское звание Найджелу Шорту.
— А встречался ли вам на турнирах детский мат?
— Только на детских состязаниях. Взрослые о нем обычно в курсе (смеется).
«Перед чемпионским матчем похудел на 8 кг»
— В 12 лет вы стали самым юным гроссмейстером в истории и вошли в команду Руслана Пономарева в качестве тренера по тактике. Как получилось, что сложившийся шахматист доверился ребенку?
— Тогда у меня с Русланом были хорошие отношения. Мы оба занимались в краматорском шахматном клубе, постоянно общались, играли в блиц. Когда Пономарев дошел до финала чемпионата мира, ему требовалось сформировать бригаду для целенаправленной подготовки. Меня пригласили сыграть тренировочный матч с одним из его тренеров Дмитрием Комаровым. Сели за доску, я победил со счетом 11:3. Затем за дело взялся уже сам Руслан. Результат уже не вспомню, но одну партию я точно выиграл. Вот после этого меня и предложили ему в секунданты. Мы поехали на сборы, а затем на главный матч, который проходил в Москве. То были мои первые воспоминания о столице. Очень понравилось!
— В чем заключались ваши обязанности?
— Я смотрел те дебюты, где у Пономарева намечались проблемы. Скажем, он попросил посмотреть французскую защиту. Не стал бы преувеличивать свою роль, но так совпало, что самую первую партию матча Руслан выиграл именно во французской защите. Мне было приятно вдвойне. Пономарев прозвал меня «мастером по тактике». В 12 лет я еще не слишком хорошо понимал позиционную игру, но тактические нюансы видел. Самым главным наставником я у него, конечно, не был. Но свою лепту в большой успех внес.
— Сколько часов в день вы посвящали шахматам в детстве?
— Лет в семь я занимался по шесть-восемь часов. Уже был готов к таким нагрузкам. Утром просыпался, с девяти до трех мы с папой работали, затем я бегал на улице, общался с друзьями. А вечерком еще часок-другой занимался. Сейчас столько свободного времени у меня, увы, нет.
— А чего было больше — практики или теории?
— Второго, хотя и почти во всех хороших турнирах я играл.
— Времени вам не хватает. Как в таком случае находите баланс между шахматами и маркетинговыми делами, социально-общественной нагрузкой?
— Пытаюсь планировать занятия более тщательно. С 17 по 27 мая поеду на тренировочные сборы. Надеюсь, никто мне там мешать не будет и удастся с головой уйти в шахматы. А пока я в Москве, много куда приглашают. Стараюсь успевать и с людьми встречаться, и с семьей побыть.
— Физической подготовке тоже уделяете много внимания?
— Безусловно, шахматисту очень важно заниматься активным спортом. Невозможно постоянно сидеть за доской и мыслить, должна быть выносливость. Особенно много я тренировался перед матчем с Карлсеном. Даже похудел на восемь килограммов. Это является для меня большим достижением.
— Сколько весили?
— Было 88 — это, пожалуй, чересчур. А стало 80.
— Наверное, после матча тоже недосчитались килограммов?
— Да нет, потихоньку стал идти обратно. Зато во время матча худел. Несмотря на то что хорошо питался, сказывалось нервное напряжение.
— Утверждают, что за время одной партии можно лишиться пары кило. Врут?
— Все зависит от партии. На обычном турнире я могу нервничать и переживать, но такого безумия не будет, даже если решается судьба первого места. А на тай-брейке матча на первенство мира ставки поистине гигантские. Разница между титулом и его отсутствием очень большая.
— Какие критерии самые важные при выборе места сборов?
— Это должно быть спокойное, тихое место. Желательно в подмосковном лесу. Чтобы была возможность заниматься спортом и наладить питание. Поездки по ресторанам в тренировочном процессе явно лишние. Для этих целей мне идеально подходит база Министерства спорта. Благодарен, что мне позволяют там готовиться.
«До 17 лет я опережал Карлсена»
— Какие у вас отношения с Карлсеном?
— Лучшими друзьями мы никогда не были. Скорее коллегами, на каком-то этапе — единомышленниками. Общались всегда. После игры могли вместе проанализировать партию. Уже после чемпионского матча мы состязались на турнире в голландском Вейк-ан-Зее. Ничего, нормально вышли после партии и все обсудили. Назову наши текущие отношения дипломатическими. Я рад, что матч никак на это не повлиял. Думаю, мы еще долго будем выступать на одних и тех же соревнованиях. Зачем портить отношения?
— Ваше соперничество уходит корнями в детство…
— Да, и складывалось все с переменным успехом. Например, когда в 12 лет и 7 месяцев я стал гроссмейстером, Карлсена еще не было на шахматном небосклоне. В тот период я играл сильнее на две головы. Примерно так продолжалось до 17 лет. Я опережал Магнуса, но он очень большими шагами ликвидировал отставание и вырвался на первую строчку мирового рейтинга, о которой я в то время и не мечтал. Однако в прошлом году, считаю, по уровню выступлений я был с ним примерно на одном уровне.
— У рейтингов ФИФА, ИИХФ, боксерских организаций хватает критиков. А список ФИДЕ — объективный?
— В принципе, да. Некоторые вопросы есть к девальвации рейтинга. Когда я только начинал играть, минимальный присваиваемый рейтинг равнялся 2200. Потом планку принялись сильно опускать: 1700, 1300… Я слышал, уже есть рейтинг 1000! Раньше это было просто неслыханно! Думаю, нижний лимит нужно вернуть на уровень 2000–2200.
— Имеете кумиров среди шахматистов прошлого?
— Я всегда очень любил партии Александра Алехина. Учился по некоторым его книгам, они мне очень помогли. Из более современных гроссмейстеров я изучал деятельность Карпова. Счастлив, что мы с Анатолием Евгеньевичем много играли прежде и продолжаем это делать. Время от времени прихожу к нему в гости. Сражаемся за неформальной беседой и пьем чай.
— Кто побеждает?
— Карпов сейчас депутат Госдумы, и у него очень много дел. Поэтому обычно побеждаю я, хотя каждый раз идет очень жесткая борьба. Никто никому не поддается.
“Занял первое место на турнире по игре в поддавки”
— Уже несколько месяцев вы член Общественной палаты. Что-то успели уже совершить на данном фронте?
— На самом деле мои полномочия вступят в силу с 1 июля. Вместе с командой единомышленников мы прорабатываем различные пути, чтобы это была не формальная должность. Уверен, в любой сфере деятельности, будь то шахматы или что-то другое, необходимо хорошо подготовиться к выступлению.
— Какое направление вам будет интересно развивать?
— Естественно, спорт, ведь я спортсмен. Мне хотелось бы создать фонд молодых спортсменов. Расскажу об этом подробнее, когда наступит какая-то ясность.
— Возможно, приливу свежих сил в шахматы мешают предубеждения? Может быть, ребенок и хочет записаться в секцию, но опасается насмешек сверстников, которые считают более престижными видами футбол или единоборства…
— Убежден, названное вами — пережиток прошлого. Сейчас все совсем не так. Сам я с подобным никогда не сталкивался. Возможно, отчасти потому, что у меня быстро пошли результаты. На любую издевку я ответил бы: «Зато я чемпион Европы».
Считаю, шахматы возвращают свою былую популярность. Ко мне часто подходят родители ребят. Благодарят, что помог возродить интерес. Начали играть даже взрослые, те, кто когда-то умел, но давно забросил.
— Все громче звучат призывы включить шахматы в школьную программу. Насколько это важно?
— Обойтись можно — учились же до сих пор школьники без шахмат. Но я уверен, шахматы очень полезны для детей. Почувствовал это на собственном примере. Допустим, учитель объясняет предмет, а одноклассники думают о чем-то своем. Я же смотрю — и все понимаю. Потому что умею концентрироваться. Многие нервничают в очереди или пробке, а я остаюсь спокоен как скала. Плюс шахматы развивают логику и интуицию, помогают чувствовать ответственность за принятые решения. Сделал ход — назад уже не вернешь. Так что начинаешь думать и в жизни, как за доской: а стоит ли его делать. От шахмат только польза. Вреда не будет точно.
— Есть такой совсем юный шахматист Миша Осипов, который уже успел сыграть и с вами, и с Карповым. Его регулярно показывают по ТВ. Не навредит ли повышенное внимание одаренному, но еще совсем маленькому ребенку?
— В свои четыре года он, вероятно, думает, что все так и должно быть. У Миши безусловный шахматный талант, но все же пока он не особо понимает, что происходит в жизни. Миша — восхитительный мальчик. Общаться с ним одно удовольствие. А что будет с ним через два-три года, целиком зависит от родителей и того воспитания, которое они ему дадут. Сейчас Мише раздают множество авансов, все о нем говорят. В какой-то момент состоятельность придется доказывать за шахматной доской.
— Осипов — уникальный случай?
— Абсолютно. В шахматах никогда еще не начинали так рано. Причем Миша играет осмысленно, я вижу его концепцию, что он думает. Для его возраста это фантастический уровень. Естественно, потребуется прогрессировать. Мише предстоит большая работа.
— Знатоки из «Что? Где? Когда?» легко осваиваются в других интеллектуальных играх. А шахматисты способны с ходу выигрывать в шашках, покере и го?
— Могу назвать по одному очень сильному гроссмейстеру в каждом из названных видов. Покер — Александр Грищук, шашки — Василий Иванчук, го — Александр Морозевич. Существует игра поддавки. Название звучит смешно: мол, нужно все отдать. А на самом деле она очень сложная. И цена ошибки высока как нигде. Кстати, 1 апреля прошлого года, аккурат после победы на турнире претендентов, я занял первое место в соревнованиях по поддавкам. Этим достижением я реально очень горжусь.
«У Трампа много мыслей, и это ему мешает»
— Вы как-то поделились с подписчиками своего инстаграма прочитанной на курорте книгой — «Думай как чемпион» Дональда Трампа. Как относитесь к президенту США?
— Да никак, ни положительно, ни отрицательно. Я его никогда не видел, с ним не общался, не пересекался. Почему решил прочитать книгу? Потому что мне ее подарили.
Сама книга очень понравилась. Видно, что у этого человека очень много мыслей. Мне кажется, в жизни они ему даже мешают. В своих выступлениях Трамп выглядит чересчур импульсивным.
— Ваши любимые авторы?
— Таких и нет, все зависит от книги. Люблю фантастику. В свое время с удовольствием прочитал «Гарри Поттера». Очень нравится Шерлок Холмс. К сожалению, посидеть с книжкой почти не удается. Трампа я читал, лежа под зонтиком на пляже. А в повседневной жизни времени очень мало.
— Вам не кажется, что ваша история похожа на судьбу Гарри Поттера?
— Это скорее у Карлсена она похожа (смеется).
— Смотрели недавнее «Евровидение»?
— Нет, и не особо интересовался. Я обычно болею за россиян. А когда их нет, за кого же мне болеть?
— За Украину!
— За украинцев не болею. Нет, конечно, если на Олимпиаде сражаются европейский и украинский спортсмены, в целом мне будет приятнее, если выиграет украинец. Знаю некоторых тамошних спортсменов и отношусь к ним с большой симпатией. Хотя не ко всем.
— Но связи с Украиной не чувствуете? Все-таки вы родом оттуда…
— Не совсем, я родом из Крыма. Это большая разница. За 19 лет жизни в Крыму я не научился говорить по-украински. И этот факт лучше прочего свидетельствует о моих связях с Украиной.
— Встретили много негатива, когда поменяли гражданство на российское?
— Изначально нет. Небольшое напряжение началось только после изменения геополитической обстановки.
— Откуда вы черпаете новости, информацию?
— Это и телевизор, и газеты, и интернет. «Газету.Ru» тоже читаю. Когда ознакомишься с 10–15 источниками, можешь сформировать мнение по любому вопросу. Некоторым источникам доверяю больше, чем остальным. Если речь об Украине, там у меня есть много друзей и знакомых, у которых можно узнавать ситуацию.
— Слышали о скандальном эпизоде «Евровидения», когда зритель оголился на сцене?
— Знаю, но лучше не буду комментировать.
— Что бы вы сделали, если бы такое произошло на шахматном матче?
— Вы знаете, гроссмейстеры настолько сконцентрированы, сосредоточены на игре, что, вероятно, ничего бы и не заметили.
— После титульного матча СМИ обратили на вас внимание, но многие не слишком вникали в предмет. Самый неудачный вопрос за это время?
— Бесит, когда говорят или пишут ерунду. Я действительно много общался с репортерами, ведущими. В качестве положительного примера назову Леонида Якубовича. Вот кто настоящий профессионал! Казалось бы, его никогда не видели на соревнованиях. Но когда Якубович брал у меня интервью, сложилось впечатление, что он общается с шахматистами каждый день. Он оказался фантастически подготовлен.
А самый нелюбимый вопрос задали, когда я вел с Карлсеном за три партии до конца и уступил. Счет стал равным, у меня ужасное настроение. Пришел на пресс-конференцию, а журналистка спрашивает: вы расстроились? Хотелось ее тогда задушить. Шутка, конечно.
«Я не только шахматист, но и пострелять люблю»
— Одолеть компьютер в XXI веке невозможно?
— Шахматисты развиваются, но угнаться за техникой действительно нереально. Компьютер просчитывает сто миллионов вариантов в секунду. А что может человек? Он, конечно, способен разработать варианты за счет опыта, теоретической базы. Но машина все равно это перебьет. Максимум, на что могут рассчитывать сегодня люди, — время от времени играть вничью. О победе речи не идет, естественно.
Это я говорю о сильном компьютере. Такой стоит больших денег: свыше миллиона рублей за штуку. Например, благодаря Шахматной федерации России всем членам национальной сборной была подарена очень мощная машина. Не у всех такая есть. А против собственного смартфона шансы на выигрыш будут.
Не стоит делать трагедию из сложившегося соотношения сил. Автомобиль тоже ведь ездит гораздо быстрее, чем бегает человек. Соревнования по шахматам останутся навсегда. Гораздо интереснее, когда играют два шахматиста, чем два компьютера. Хотя уровень у них выше.
— Самые выдающиеся шахматисты в истории в основном были людьми с трагическими биографиями. Вспомним Алехина, Михаила Таля, Фишера, Виктора Корчного… Их судьба преисполнена трагизма. Не опасаетесь, что вас историки будущего признают слишком скучным?
— Излишних приключений не ищу, но человек я по натуре довольно азартный. Очень люблю стрелять по тарелочкам. Недавно подарили охотничье ружье. По животным не стреляю, но в спортивном плане его применяю. Я не только шахматист, но и пострелять могу.
— Напоследок давайте «сыграем в блиц». Допускается только два варианта ответа — «да» и «нет».
— Договорились.
— Карякин — лучший шахматист России?
(после паузы) — Не знаю.
— Карякин послал Карлсена в нокдаун, от которого он не может оправиться до сих пор?
— Нет.
— Через пять лет Карякин станет чемпионом мира?
— Нет, потому что раньше.
— Через десять лет Карякин войдет в кабинет правительства России?
— Нет, потому что не ищу лишних приключений (смеется).
Источник: “Газета.ru”
